Свободного времени у меня мало, но, оставаясь один в своей невзрачной спальне, поверьте, я нахожу чем развлечься. Зеркало! О, огромное зеркало, что отражает меня в полный рост и доставляет мне немало волнующих ощущений. Дождавшись, когда все в доме заснут, и, вооружившись свечой, я принимаюсь разглядывать собственное отражение. С недавних пор я вовсе скидываю ночную сорочку и с восторгом подмечаю совершенство каждого дюйма своего тела. Однажды я едва не свернул себе шею, только чтобы полюбоваться гибкой спиной и идеальной формой ягодиц. Мне нравится, что моя грудь лишена волос, право же, наличие растительности весьма подпортило бы облик статуи. Я уж было подумывал избавиться от курчавых завитков внизу живота, но, испугавшись боли от выщипывания сего украшения, оставил всё как есть. Увы, в один из летних дней мне явно не повезло. Заметив, что сестрица ушла в церковь, я вообразил, что отец отправился вместе с ней. И, радуясь мнимой свободе, ибо мой гувернёр отлучился по делам, я не нашёл ничего лучше, как вновь предаваться самолюбованию возле зеркала. Однако стоило мне расстегнуть пуговицы на панталонах, как в комнату неожиданно вошёл папаша. Святой Гуго! Бедняга задохнулся от возмущения, и я уж было понадеялся, что его хватит удар. Увы, мне пришлось битый час выслушивать его вопли и все не лестные слова, которыми он меня наградил. Скажу откровенно, для своего оправдания я наспех придумал совершенно глупое объяснение. Вроде того, что в саду мне за шиворот упала гусеница и я всего лишь пытаюсь отыскать несчастно червяка. В итоге я остался без ужина с приказанием прочесть очередное покаяние и буквально к вечеру садовник и конюх, сопя от усердия, сняли со стены зеркало и вынесли из моей и без того унылой спальни. Ну, хватит об этом, право же, у меня довольно огорчений и без утраты любимой игрушки.
Отлично, кажется, сегодня мои записки наконец-то отразят нечто новое кроме воспоминаний о скучном детстве. За ужином папочка состроил скорбную рожу, и своим нудным голосом сообщил, что мы едем в Лувр! Я едва не вскрикнул от радости, хотя и отец, и сестрица вовсе не разделяли мои чувства. Далее последовал диалог между роднёй, на который мне в сущности плевать, но отчего не занести его в дневник?
Анжель, дитя моё, позаботьтесь о приличных костюмах, промокнув губы салфеткой, произнёс папаша.
Как вам будет угодно. Опустила глазки святоша. Мне кажется, вас что-то тревожит, дорогой папа.
Конечно, милая. Вообрази только, мне попросту надо перекинуться парой слов с сеньором Кольбером. Он сообщил, что надлежит явиться всей семьёй. Должно быть, это распоряжение монсеньора. Он стал редким гостем в Лувре. Версаль ему нравится больше. Думаю, придворные хотят показать, что и Париже есть немало достойных особ, готовых верно нести службу, без того чтобы постоянно мозолить ему глаза. Ну что же, в каждом сложном деле можно найти выгоду. Попробую представить господину министру Патриса. Возможно, он посоветует, кому в обучение его лучше всего отдать. Хотя сейчас мальчишка не блещет умом, надеюсь, усидчивость в итоге сделает из него недурного помощника при министре финансов. Да, Патрис, нечего таращиться словно деревянный болванчик. Я многие годы прилежно служу Франции и королю на этом поприще, и ты продолжишь это достойное занятие.
Вернувшись к себе, я в сердцах пнул козетку. Проклятье! Папаша, как всегда, всё решил за меня. Вот уж радости нажить горб, просиживая над бумагами и счетами! И он обрекает собственного сына на столь мрачное будущее, словно позабыв о моей прекрасной внешности. Но вскоре я и вовсе перестал утомлять голову безрадостными мыслями и принялся представлять, какой костюм придаст мне ещё больше очарования.
М-да Моя радость от предстоящей поездки здорово омрачилась туалетом, что слуга с самого утра занёс в мою комнату. Боже правый! Такого невзрачного камзола из сукна и ожидать было нельзя. Коричневая ткань, обшитая по вороту и манжетам узким шёлковым шнуром. Панталоны песочного цвета и шляпа с маленькой тульёй, лишённая перьев и украшенная неброской брошью. Черт возьми, пожалуй, будь я сыном лавочника, и то по такому значительному поводу получил бы куда более пышный наряд. Но мне осталось облачиться в эти унылые тряпки и скрипеть зубами от злости. Впрочем, новое платье Анжель также мало отличалось от её повседневных нарядов. Синий бархат с шёлковой шемизеткой ничуть не придал ей блеску. Сестрица ужасная дура! Синий цвет сделал её лицо совсем больным. Бедняжка горничная славно постаралась, прикалывая к жидким волосам мадемуазель Дефорж дю Мерсье фальшивые локоны. Но, видно, так увлеклась причёской, что позабыла о румянах, и Анжель вновь походит на белёсую гусеницу. Отец в парике и строгом камзоле с шёлковой перевязью, которая из экономии сзади надставлена перкалем. Вот чёртов скряга. Сроду не поверю, что наша семья не располагает деньгами. Сев в экипаж, я заметил, что мои пальцы подрагивают от возбуждения. Ещё бы, ведь это, пожалуй, впервые, когда мне доведётся покинуть Тампль, где стоит наш дом, и оказаться в самом вожделенном для каждого француза месте. Я жадно оглядываю всё, что находится по ту сторону нашего чопорного квартала. Право же, кажется, отец нарочно поселился в столь сонном месте. Улочки Парижа полны красок и гомона. Хотя, надо признать, что грязи и вони тут не меньше.
Патрис. Папаша похлопал меня по руке. Я не обольщаюсь насчёт твоего ума, но будь любезен, выкажи себя серьёзным и почтительным перед важными господами, которым я хочу тебя представить.
Я ограничился кивком. Вот простофиля! Да на что мне корчить из себя заумного зануду при таком обворожительном лице? Надеюсь, дурацкое платье не слишком испортит мой облик.
Карету так отчаянно трясло на разбитой дороге, что я едва не задремал. Ах, святой Франциск! Стоило мне завидеть витую ограду и гвардейцев, я едва не завопил от восторга. Пожалуй, следовало бы расписать чудесное, ослепительное убранство Лувра и посвятить несколько страниц ровным дорожкам, скульптурам и райским садам с фонтанами, но страсть показать себя окружающим и удостовериться в собственной привлекательности вынуждает меня скомкать картину поездки, выхватывая лишь встречи с особами, коих мне прежде не доводилось видеть.
Нам предстояло пройти достаточно долгий путь по аллее, и я так и вертел головой во все стороны, пока не столкнулся с каким-то господином. Отпрянув, я залепетал извинения, но незнакомец внезапно широко улыбнулся и приподнял моё лицо за подбородок.
Хм, откуда ты, прелестное дитя?
Прошу прощения, сеньор де Лоррен, не слишком вежливо буркнул папочка, пытаясь потянуть меня за руку. Это мой младший сын. Господин Кольбер ждёт нас.
Оставьте, приятель, фамильярно подмигнул собеседник. Министр только что отправился перекусить. Как тебя зовут, очаровательный ангелочек?
Патрис, сеньор, взмахнув ресницами, ответил я, с нескрываемым любопытством разглядывая нового знакомого. Он был довольно молод и весьма хорош собой. Шёлковый камзол нежно бирюзового цвета ладно облегал его фигуру. Обилие кружев и украшений вызвало у меня настоящую зависть. Де Лоррен показался мне прекрасным лебедем рядом с надутым индюком папочкой. Вскоре подошли ещё несколько миловидных юношей, и я с тоской почувствовал, как плох мой костюм. Право же, я похож на нищего! Жаль, что это было заметно не только мне. Де Лоррен прищурил глаза и обернулся к отцу:
Друг мой, ваш сын очень мил и, конечно же, достоин более модной одежды. Такие камзолы не носят при дворе уже лет пять. Я непременно похлопочу перед герцогом Орлеанским о назначении этого ангелочка пажом. Месье будет приятно видеть в Версале хорошеньких слуг. Но, скорее всего, ваш славный мальчик отправится в Пале-Рояль. Мне не составит труда отвезти его туда в своём экипаже сегодня же.
Папаша покраснел как рак и пробурчал, что благодарен сеньору за заботу, но за сына уже обещал похлопотать господин Кольбер.
Фи! Де Лоррен поднёс к губам надушенный платочек. Разве дело похоронить такого очаровательного юнца среди пыльных томов?