Я решила сесть на пол и полистать путеводители «Fodors», если никто больше не придет.
Итак, что ты думаешь о Чарльзе Мингусе? спросил Сэм. Я удивилась, увидев, что он отошел от кассы и теперь находился на расстоянии всего нескольких проходов от меня, пополняя полки с журналами.
О, сказала я, уф очень круто.
Сэм засмеялся.
Ты врешь, сказал он. Тебе он совсем не понравился.
Я повернулась и посмотрела на него, со смущением признавая справедливость его слов.
Извини, сказала я. Да. Мне он совсем не понравился.
Сэм покачал головой.
Абсолютно точно. Теперь ты это знаешь.
Да, если кто-нибудь спросит меня, нравится ли мне джаз, я смогу сказать, что нет.
Ну, ты еще можешь полюбить джаз, предположил Сэм. То, что тебе не нравится Мингус, еще не означает Увидев выражение моего лица, он умолк. Ты уже готова списать джаз со счета?
Может быть, сконфузившись, произнесла я. Не думаю, что он мне по вкусу.
Сэм схватился за грудь, как будто я ранила его в самое сердце.
Ну, давай, сказала я. Я уверена, что существует куча вещей, которые нравятся мне и не нравятся тебе.
Испытай меня, предложил он.
«Ромео и Джульетта», уверенно проговорила я. Было проверено, что в школе это служит окончательной линией раздела между мальчиками и девочками.
Сэм оглянулся на стоявшие рядом с ним журналы.
Пьеса? спросил он.
Фильм! поправила я его.
Он покачал головой, словно не понимая, о чем я говорю.
Ты никогда не видел фильм «Ромео и Джульетта» с Леонардо Ди Каприо? Я была не в курсе, что существуют другие версии этого фильма, но в те времена меня интересовал не Ромео, а Лео. Не Джульетта, а Клэр Дейнс.
По правде сказать, я не видел многих новых фильмов, сказал Сэм.
В магазин заглянули мать с сыном и направились прямо к отделу детских книг. У вас есть Плюшевый кролик? осведомилась мамаша.
Сэм кивнул и пошел вместе с ней к стопкам книг в дальнем конце магазина.
Я направилась к кассе. Когда они вернулись, я была готова пробить чек, держа в руках зеленый полиэтиленовый пакет и закладку с надписью «Путешествуй по миру, читая книгу». Когда они вышли из магазина, я повернулась к Сэму. Он стоял сбоку, прислонясь к столу, и бездельничал.
Что же ты любишь делать? спросила я. Я имею в виду, если ты не смотришь фильмы.
Сэм задумался.
Ну, мне приходится много учиться, сказал он. И, кроме того, поскольку я работаю здесь, играю в ансамбле марширующих музыкантов, в оркестре и джаз-банде то у меня не так много времени.
Я посмотрела на него. Я все меньше и меньше думала о том, считает ли Мари его крутым, и все больше и больше о том, считаю ли я его таким.
Можно тебя кое о чем спросить? сказала я, отойдя от стопок книг, стоявших передо мной, и подойдя к нему.
Думаю, обычно беседа именно так и протекает, конечно, улыбаясь ответил Сэм.
Я засмеялась:
Почему ты здесь работаешь?
Что ты имеешь в виду?
Только то, что если ты так занят, зачем ты тратишь так много времени, работая в книжном магазине?
О, задумчиво произнес Сэм. Знаешь, мне нужно получить водительские права, и я хочу купить сотовый телефон, что, по словам моих родителей, прекрасно в том случае, если я сам заплачу за это.
Это я понимала. Почти все работали после школы, за исключением парней, которые летом работали спасателями на водах и которым в конечном счете каким-то образом удавалось достаточно заработать на целый год.
Но почему здесь? Ты мог бы работать в магазине компакт-дисков, что дальше по шоссе. Или, например, в музыкальном магазине на Главной улице.
Сэм задумался.
Не знаю. Я думал, не поработать ли мне там тоже. Но я мне захотелось работать именно в таком месте, где ничто не напоминает о музыке, сказал он.
Что ты имеешь в виду?
Я имею в виду, что играю на шести музыкальных инструментах. Я должен беспрестанно практиковаться. Каждый день я не менее часа играю на пианино. Поэтому приятно просто находиться там, где можно забыть о струнах и музыкальном темпе, и Казалось, на секунду он затерялся в своем собственном мире, но потом очнулся. Просто мне нужно заняться чем-то совершенно другим.
Я не могла представить себя на его месте, когда ты так чем-то увлечен, что тебе на самом деле нужна передышка. У меня не было никакого особого хобби. Я только знала, что семейное увлечение меня не интересует. У меня не было страсти к книгам.
На каких инструментах ты играешь? спросила я Сэма.
Гм?
На каких шести инструментах ты играешь?
О, произнес он.
В магазин зашли три девушки из нашей школы. Я не знала их имен, но видела в холле. Они были старшеклассницами, я была в этом почти уверена. Девушки смеялись и подшучивали друг над другом, не обращая никакого внимания ни на Сэма, ни на меня. Самая высокая из них двинулась в направлении полок с новинками художественной литературы, тогда как две другие слонялись у отдела уцененных книг, они брали в руки книги и смеялись, рассматривая их.
Фортепиано, сказал Сэм. Это был мой первый инструмент. Я начал заниматься во втором классе. А потом, дай-ка вспомнить Он выставил вперед большой палец, начав считать, выставляя очередной палец, называя новый инструмент. Гитараэлектрическая и акустическая, но я считаю их за один инструмент, еще бас-гитаратоже электрическая и акустическая, думаю, это тоже можно посчитать за один инструмент, хотя они совершенно разные.
То есть всего пять инструментов, а ты на самом деле назвал только три.
Сэм засмеялся.
Верно. А еще я немного играю на барабанах. Это мое самое слабое место. Я занимаюсь этим просто по-любительски, но я совершенствуюсь. Потом труба и тромбон. Совсем недавно я также купил губную гармонику, просто для того, чтобы посмотреть, как быстро освою ее. Пока все идет хорошо.
Значит, семь, сказала я.
Да, но я не считаю гармонику, по крайней мере, пока.
В этот момент мне захотелось, чтобы мои родители купили мне инструмент. Но теперь, видимо, было слишком поздно. Как легко говорить себе, что слишком поздно. Я начала делать это в четырнадцать лет.
Это все равно что учить иностранные языки? спросила я его. Оливи выросла в семье, говорящей на английском и корейском языках, и теперь ей легко даются другие иностранные языки.
Сэм размышлял.
Да, безусловно. В детстве я немного говорил на португальском языке. И на уроках испанского я интуитивно понимал некоторые слова. То же самое происходит, когда ты играешь на гитаре, а потом учишься играть на бас-гитаре. В конечном счете что-то частично совпадает.
Почему ты говорил по-португальски? спросила я. То есть твои родители из Португалии?
Моя мамабразильянка во втором поколении, сказал он. Но я никогда не говорил бегло или еще как-нибудь. Так, отдельные слова.
Высокая девушка направилась к кассе, поэтому я отложила книгу, которую держала в руке, и положила ее на прилавок.
Она хотела купить роман Даниэлы Стил. Когда я пробила чек, она сказала:
Это для моей мамы. Ко дню рождения.
Как будто я осуждала ее. Но я была больше обеспокоена тем, что все кругом осуждают меня.
Готова поспорить, что он ей понравится, сказала я. Я назвала сумму, и она вынула кредитку и протянула ее мне.
Линдсей Бин.
Внезапно сходство стало совершенно очевидным. Она выглядела так же, как Кэролайн, только была постарше и постройнее. Я положила книгу в пакет и вручила ее девушке. Надзирающий за мной Сэм указал на закладки, напоминая мне о них.
О, подождите, сказала я. Вам нужна закладка. Взяв одну, я сунула ее в пакет.
Спасибо, сказала Линдсей. Я подумала, ладит ли она с Кэролайн, что представляют из себя сестры Бин. Может быть, они любят друг друга, любят бывать вместе, тусоваться. Может быть, когда Линдсей берет Кэролайн в пассаж, чтобы купить джинсы, она не бросает ее в магазине.
Я понимала, что глупо полагать, что Кэролайн живется лучше, чем мне, только оттого, что вчера в очереди за пачкой печенья она держала за руку Джесса Лернера. Но вместе с тем я понимала, ей жилось лучше, чем мне, просто оттого, что она держала Джесса за руку, стоя в очереди за пачкой печенья.