Повернувшись спиной к проклятому холму, Рават двинулся на середину деревни, словно именно там мог найти покой и все необходимые разъяснения.
Его остановил крик Агатры.
Лучница, с тех пор как Дорлот отправился за помощью, сторонилась товарищей, ни с кем не разговаривала, бесцельно бродя вокруг. После случившегося с Биренетой она стала еще более подавленной, чему вряд ли стоило удивляться… Рават, которому все равно было нечем заняться, не раз пытался склонить девушку к разговору, расспрашивал, не заметила ли она на холме чего-нибудь особенного, вдруг он что пропустил. Необходимо было отвлечь лучницу от мрачных мыслей. Солдат было так мало, что Рават не имел права и не хотел пренебрегать самочувствием кого-либо из своих подчиненных. Агатра отвечала спокойно и по существу, но с дружеской беседой это не имело ничего общего. Она была полна наихудших предчувствий и даже не пыталась этого скрыть.
Сейчас она стояла возле южного заграждения.
— Дорлот! О нет… Дор-ло-от!
Рават бросился к укреплениям.
В сторону деревни мчался сломя голову сильный отряд наездников, однако слишком малочисленный, чтобы его целью могла стать атака. Впрочем, вскоре воины начали сдерживать вехфетов, пока совсем не остановились.
Кот висел вниз головой, привязанный за хвост к толстой, грубо отесанной ветке. По его спине и шее змеилась неровная кровавая рана, видимо нанесенная острием алерского копья… Агатру держали за руки. Крича, она отчаянно пыталась вырваться. Всадник, державший сук, наклонился и опустил кота на землю. Равату, сжимавшему в руках лук, показалось, что растопыренные лапы разведчика чуть дрогнули…
— Хватит, Агатра! — рявкнул он. — Хватит, говорю! Посмотри туда! Смотри же!
Всадники чуть отступили и остановились на расстоянии не больше чем тридцать шагов от кота. Вели себя совершенно спокойно. Казалось, будто они чего-то ждут.
Агатра перестала вырываться. Вскоре все заметили, что кот слабо шевелится.
— Он… он жив… — прошептала девушка.
Рават отложил лук и медленно взобрался на баррикаду. Алерцы, словно того и ждали, отъехали еще немного.
— Они хотят… — хрипло сказал кто-то. — Хотят, чтобы мы его забрали…
Рават думал так же.
Происходило нечто, чего он не в силах был понять. Никто никогда не договаривался с алерцами. Ранеными никогда не обменивались. Почти никогда не брали пленных, а если и брали, то в лучшем случае затем, чтобы поступить с ними так же, как с Биренетой…
Сотник медленно спустился с заграждения.
— Дольтар, — позвал он.
Он предпочитал иметь рядом с собой топорника со сломанной рукой, чем кого-либо другого из солдат.
Старый легионер неуклюже перебрался на другую сторону баррикады и встал рядом с командиром.
— Положи топор, — медленно проговорил Рават. — Следите внимательно за всем, что происходит, — бросил он через плечо лучникам. — Но никаких проявлений враждебности. Агатра! — отдельно напомнил он девушке.
— Так точно… господин, — прошептала она.
Рават и Дольтар осторожно двинулись вперед. Алерцы неподвижно стояли на месте.
Дорлот был жив. Рават медленно, чтобы стоявшие в тридцати шагах воины не приняли это за угрозу, достал меч и перерезал ремень, которым сломанный хвост был привязан к ветке.
— Бери его, Дольтар, — велел он.
Солдат осторожно подсунул громадную ладонь под живот мохнатого разведчика и поднял кота с земли. Лапы и голова беспомощно покачивались, свисая по сторонам. Но желтые глаза на мгновение открылись…
— Все хорошо, Дорлот, — сказал сотник. — Мы тебя никому не отдадим. Иди, Дольтар.
Солдат повернулся и поспешно направился к деревне.