И словоохотливая подруга поведала Томке, что Павел с женой давно развёлся, но до сих пор переживает, что она не даёт ему видеться с дочками («Вот как повернулось у Павла, а ведь так любил жену!»сжалось Томкино сердце).
Пашка ушёл к другой, там тоже не сложилось В общем, теперь холостой. Шлёт на дочек алименты, а жена ему их обратно отправляет, представляешь?! Пашка на женщин смотреть уже не может, не верит никому, с ребятами только общается, а баб за километр обходит, болтала Галя. Тебя, между прочим, вспоминал! Говорит, женился бы на Томке, и горя бы не знал. А я, дурак, думалналадится у нас со Светкой, да и девчонок жалко, малолетки А Светка не думала: сама ушла и меня же объявила виноватым. Томка бы никогда не бросила
Никогда, подтвердила Тома. Так ты говоришь, она сама от него сбежала? С двумя детьми ушла?!
Знаешь, она звонила мне тогда, понизила голос Галя, хотя никто не мог их слышать. Говорила, что Пашка совсем перестал дома бывать, всё по походам, по горам мотается, а дочек на нас с мамой бросил, и меня, говорит, бросил
Светлана терпела долго, даже слишком долго: любила Павла, ждала что опомнится и о семье вспомнит. Но Павел собирался провести отпуск в горах и на все её уговоры поехать с детьми к морю («Там что, гор нет? В радиальные можно ходить, и компания всегда найдётся») отвечал:
Тебе оно надо, море это? Надо? Ну, так езжай, путёвки я достану, с мамой и езжайте девчонки накупаются-назагораются. А я в горы хочу! Ты вотне хочешь себе отказывать, а я почему долженотказывать? Достала уже со своей ревностью. Я один еду, один, понятно тебе?
Светлана проглотила комок в горле и не выдержала: «Да езжай! Хоть бы ты там сдох, в своих горах!»
На этом и остановились. Вернувшись из отпуска, Павел не нашёл дома ни жены, ни детей. Семейная жизнь кончилась. И что он ей сделал?..
Глава 3Когда именинник снимает штаны
Она положила трубку с колотящимся сердцем: Павел её не забыл, Павел её помнит! Весь следующий день хлопотала Томкадостала с антресолей старую, видавшую виды штормовку, выгладила. Напекла пирожков с повидлом и целую гору творожных печенюшек. Генка даже удивился: «Куда ты столько, мать? Это ж нам за месяц не съесть».
Услышав от матери, что она идёт в поход, да ещё на день рождения, и к тому же с ночлегом (место сбора переиграли и решили пойти на два дняотмечать так отмечать! на излюбленное Колино место, речку Берёзовку, за сто десять километров от Москвы. Места там безлюдные, лес грибной и ягодный, а речка родниковая. Ну и желание именинниказакон), Генка даже присвистнул
Да ты с ума, что ли, сошла? Какие походы?
А ты меня уже в старухи записал? огрызнулась Томка. У вас своя жизнь, а у меня своя. Я может, замуж выйду, уйду от вас.
Да ну тебя! махнул рукой сын.
И Томка, победно улыбаясь, пошла укладывать двухдневный рюкзак.
А ночью ей приснился муж
Вынимала Томка из духовки пироги. Оглянуласьа за столом Анатолий сидит.
Толь, возьми вот пирожков, поешь, пока горячие, засуетилась Томка. А муж ей грустно так отвечает:
Да ты забыла что ли, Тома? Я же умер! Вот же память девичья Не надо мне теперь пирогов. Да и не мне ты их пеклаПавлу своему.
Какой он «мой», я на Колин день рождения, на общий стол пекла, оправдывалась Томка.
Нет, ты не для всех, ты для Павла пекла, гнул своё муж. А меня угощаешь как гостя незваного, нежеланного. Пашке своему пекла, а меня кормишь. Пашку любила, а за меня замуж пошла.
Да ты же сам от меня ушёл! сорвалась на визг возмущённая Томка. Ты ушёл, а я, значит, виновата?!
Не любила ты меня, потому и ушёл, отрубил Томке муж. А я всю жизнь тебя одну С другой жил, а любил по-настоящему только тебя! А ты даже на кладбище обо мне не плакала. Обидела ты меня, Томка, и сына обидела. Отгородилась от всех, хочешь жизнь заново начать? Нет, Тома, в одну реку дважды не войдёшь Ну, прощай, жена. Приходи на могилку ко мне. Только пирогов не носи, раз не мне пекла.
Да что ты ко мне привязался, с пирогами этими! гаркнула Томка в сердцах. Смотрита никого нет. Стоит будто Томка у плиты, пироги жаром пышут, вкусно пахнет горячей сдобой и повидлом, на противень вытекло, будь оно неладно А мужа нет.
Ей вдруг стало страшно. И одиноко стало: ушёл от неё Толик, в третий раз ушел, пирожка даже не попробовал И подумалось ей, что и не вспомнить, когда она мужа Толиком называлавсё Толька да Толька!
Заплакала Томка от обидыи проснулась в слезах. За окном розовело рассветное небо. Как её встретят в группе, шутка ли, столько лет не виделись.
Томка сунула в объёмистый рюкзак две картонных коробки с пирожками и одну большуюс творожным печеньем и с тяжёлым сердцем влезла в лямки. Рюкзак ощутимо давил на плечи. «Тяжёлый, собака»подумала Томка. «Ничего, после обеда будет легче».
Ей вдруг стало легко, словно кто-то невидимый снял с её плеч тяжелые ладони. Тихо ступая, чтобы не разбудить домашних, Томка вышла в коридори встретила неприязненный взгляд сына. Щелкнула замком, вызвала лифт. Сын не уходил, собирался с силами, поняла Томка.
Опять шляться наладилась? мужниным голосом изрёк сын («Господи, ну до чего у них голоса похожи! И характер не дай господи»)
Отец вот из-за походов твоих ушёл. Ревновал тебя очень. Любил потому что. Это он сам мне сказал. А ты Тебя разве удержишь, пятьдесят скоро, а всё как девчонкас рюкзаком, с ночёвками Подумала бы лучше, кому ты там нужна? Ну, разве только на ночёвку
А кто ж тебя научил матери так хамить? Отец хамом был, и сын хамом вырос! выкрикнула ему в лицо Томка и, не дождавшись лифта, резво скатилась по лестнице.
Уже выйдя из подъезда и жмурясь от тёплого утреннего солнышка, Томка улыбнулась. «А вот нужна!»ответила она Генке, но он её уже не слышал.
На вокзале Томку ждал сюрприз: отметить юбилей Николая (ему исполнилось шестьдесят) собрался, как отметил сам юбиляр, «кадровый состав» группыдрузья Колиной молодости и все его бывшие туристы. Поздравить любимого руководителя пришли даже те, кто давно уже «завязал» с туризмом. Многие из них помнили Томку, так что её опасениякак встретят в группеостались позади, и ничто не омрачало Томкиной радости.
Вглядываясь в полузабытые лица старых друзейтакие знакомые, такие дорогие для Томки лица (и совсем почти не изменились, ну разве чуть-чуть, самую чуточку стали старше), она словно вернулась в прошлое и чувствовала себя молодой и беспечнойкак двадцать лет назад, когда они всей группой (самой дружной группой Клуба Походов выходного дня!) вот так же отмечали Колин юбилей. Тогда ему исполнилось сорок. Каким он стал теперь?
Словно в ответ на её мысли сзади радостно заорали:
Тамарочка!! Какие люди!! У нас сегодня полный кадровый состав! Пирогов-то напекла? Смотри у меня, чтобы до привала донесла в целости-сохранности. Я ж тебя знаю, вонПашке половину по дороге скормишь
Замерла Томка, сердце остановилось и забилось радостно, затрепыхалось как птица. Обернуласьи оказалась в крепких Пашкиных руках.
Томусик! Явилась, не запылилась! Пирожки-то у тебя с чем? Дай хоть понюхать! под дружный смех жалобно попросил Павел
Это был солнечный, радостный, праздничный и счастливый для Николая и его товарищей день, который, казалось, сам не хотел кончаться. И так много всего случилось в этот необыкновенный день, что и не упомнить
Первое препятствиеречкупереходили по бревну. И не река былатак себе речушка, метра два шириной. И глубинато по колено! И берега-то низкиебревно почти касалось воды Вот только водаледяная! Начало мая, кое-где виднелись серые островки снега с вытаявшей из него прошлогодней хвоей
Речку перешли бодрым шагомпобросали рюкзаки на противоположный берег (Томкин, с пирогами, бережно передавали из рук в руки и бросили «ласково») и налегке ужепереправились сами. Бревно было относительно широким (могло быть и хуже) и таким надёжным с виду, что Николай решил перейти речку не снимая рюкзака. «Тяжёлый он, подлюка, потом надеватьпроблема, я так перейду»были «последние» слова Николая.
Бревно, терпеливо выдержавшее всю группу, под Николаем хрустнуло, хрястнулои он оказался в ледяной купели. Группа среагировала чётко и быстро: сбросили надетые уже рюкзаки и достали фотоаппараты! Глубина, как уже говорилось, была чуть выше колен, да вот незадачаКоля упал на бок, рюкзак, и без того тяжелый, намок и стал неподъёмным.