«Не доверяют», думала я.
«Не уважают», думала я.
«Смеются», думала я.
Правильно, кстати, думала.
И вот однажды, когда в очередной раз у меня просто ОТОБРАЛИ пылесос с такой снисходительной ухмылкой типа «все равно ты нихрена не можешь, еще пылесос сломаешь», я вышла из себя. Вышла, как и положено молодым снохам, с мужем в тет-а-тете. Поорала, поревела, потопала ногами. Муж проникся и пошел наводить порядок. И вот, вернувшись после этого довольно-таки громкого порядконаведения, он мне сообщил, что завтра я буду готовить обед.
Нууу Обед. И что? Я, кстати, в свои двадцать четыре очень даже умела и салатику настругать, и борщецу, и мясца, и всякого-разного. Вовсе даже не была я белоручкой и неумехой. Так мне казалось, ага. И наконец-то полученная возможность продемонстрировать «этим турецким дурам» свое кулинарное мастерство меня ничуть не испугала, а, наоборот, воодушевила.
«Сейчас я вам покажу, КАК НАДО ГОТОВИТЬ!» подумала я злобно.
«Сейчас вы узнаете, как РУССКИЕ женщины умеют вести хозяйство», еще злобнее.
«Сейчас вы поймете, что вся ваша тупая жизнь прошла зря и все ваши долмы и пилавы (едва удержалась чтобы не написать унылое говно) фигня на оливковом масле».
Всю ночь я не спалапродумывала «убойное» меню. Теперь догадайтесь, чем я решила потрясти Константинополь?
ну дык: салат оливьераз
селедка под шубойдва
жюльентри
борщчетыре
пирожки с капустойпять
мясо по-французски с картофелемшесть
(хорошо еще, меня на заливное и холодец не торкнуло, чесслово:)))
Знакомо, привычно, то, что мамы делают на средневажные праздники, и то, что почти с детства умеет делать каждая русская (извините, поправочка: советская) барышня.
С утра мы со свекровью направились покупать ингридиенты для вышеуказанного. Надо отдать ей должное, она молчала и даже не морщилась, когда я приобретала отнюдь не бюджетные для Стамбула продукты в типично «русских» масштабах. (Ну, как нас учили. Если борща, то ведро. Если салатику, то тазик. Если жюльену, то чтоб не по две кокотницы, а так чиста до икоты) И вот, нагруженные пакетами со жрачкой, мы вернулись домой. Я нацепила фартук, платочек, и вперед, к плите. Опять же свекровь предложила помощь, но я гордо ее отвергла, сказав «вы ЭТОГО не умеете».
Я хоть на руку и не легкая, за четыре часа справилась. Замаялась, правда. Ногами заболела. Но зато у меня на плите пыхтел борщ, в духовке стояло мясо, а салаты ждали заправки. Пирожки, уложенные рядами, готовились быть засунутыми в печь. А, да. Жюльен остывал в ожидании подогрева и посыпания тертым сыром.
Впрочем, существовали некоторые мелочи, которые меня несколько смущали:
а) в Турции нет сметаны, поэтому жюльен я заправила йогуртом;
б) купленный нами самый дорогой старый сыр жутко вонялне благородной плесенью, а именно густым сырным духом;
в) тесто, которое мы нашли в продаже (сама бы я не успела), выглядело несколько иначе, чем требуемое;
г) то, что обладало внешностью селедки, селедкой вовсе не являлось, хотя имело какое-то отношение к рыбе. Ага.
д) вкус местного майонеза очень здорово отличался от привычного провансаля.
И еще кое-какая чепуха.
И вот наступил мой звездный час.
Я выставила на накрытый парадной скатертью стол праздничный сервиз, нахерачила борща в супницу и водрузила ее на стол вместе с пирожками. Там же были поставлены салат оливье и как бы селедка под шубой. Свекровь опасливо потянулась за пирожком, откусила с бочка и осторожно положила на краешек тарелки. Золовка даже пробовать не стала, лишь только углядела в начинке яйца. «Фууу. Воняет как, сморщилась она на надкушенный матушкой кусочек. Кто же с яйцами их делает-то?»
Я разозлилась, но виду не подала, занятая раскладыванием салатов. «Фууу. Воняет как. И лук. А это что?» золовка отодвинула тарелку с оливье подальше и почти зажала нос ладонью.
Курица. Русский салат (оливье в Турции, как и во многих других странах, зовут либо русский, либо американский салат) делается так, огрызнулась я.
Не знаю. У нас русский салат делают по-другому.
Селедку под шубой даже вежливая свекровь, трудно давившаяся до этого «русским» салатом, есть не стала. Едва унюхала рыбный запах и сообразила, что сверху натерта вареная свекла и все это сдобрено майонезом. «Разве можно рыбу с картошкой вместе? И с бураком? И с» округлила глаза золовка, и я поняла, что салатная часть мной проиграна. Они просто ЭТО НЕ ЖРАЛИ.
Часть борщевая была проиграна также бездарно с нулевым счетом. Впрочем, я могла догадаться. Редкий иностранец понимает всю прелесть обжигающего борща, и никакому иностранцу не пояснишь, почему борщ от долгого хранения становится только вкуснее.
Когда очередь дошла до жюльена, я уже махнула на нехристей рукой. Что они понимают в наших кулинарных традициях! И верно. Жюльен понюхали и, недовольные запахом тертых носков:) пожали плечами. Да еще этот йогурт, добавленный вместо сметаны, придавал шампиньонам кисловатый вкус.
Что уж говорить про мясо. Лук с тем же вонючим сыром был брезгливо отодвинут вилкой. В бифштексах, впрочем, поковырялись, но сочли их недостаточно прожаренными. Даже сырыми.
Догнались мои турки печеной картошкой, которая, на их взгляд, вышла жирной и была неправильно порезана. Мне уже было без разницы, я вяло жевала как бы селедку под как бы шубой, а тетки косились на меня с ужасом, мол, что еще ждать от этой дочери шейтана.
Не. Я не огорчилась. Я задумалась. И очень крепко. А когда раздумалась и к вечеру обнаружила: а) тазик оливье, б) судок селедки, в) корзину пирожков, г) ведро борща, д) килограмм мяса в мусорном баке, сделала вывод.
Со своим уставом в чужой монастырь надо соваться думаючи. Ду-ма-ю-чи.
А оливье жалко. И мясо тоже. И пирожки. Хотя они, если честно, так себе вышли. Тесто почти не подошло. Турецкое тесто. Что с него взять?
16
Дочка соседки (старше меня лет на семь) выходила замуж.
По большой любви, которая началась еще со школы, выдержала испытания жениховской армией и невестиным дипломом учительницы младших классов и вот наконец увенчивалась тем, чем и должна. Законным браком.
«Ужас, ужас, как он, бедный, жить с ней будет?» шептались все вовлеченные и интересующиеся. «Бросит через год максимум», безапелляционно отвечали другие вовлеченные.
Первые вовлеченные кивали и закатывали к небесям глаза.
Вопрос про «как будет жить?» являлся риторическим. Всем было понятно, что никак. Самые опытные давали этому браку максимум год. Самые добрыетри.
Я была девицей юной и доброй. Поэтому тоже склонялась к трем годам. К тому же, мне нравилась эта красивая невеста Юля и этот красивый жених Александр, и то, как они целовались под фонарем у подъезда.
Поэтому три.
«Жалко девчонку, конечно. Но его можно понять. Он здоровый красивый мужик, ему разве это ВСЕ надо? Бросит Не выдержит и бросит. Ни один мужик такое не выдержит. Иначе он не мужик».
* * *
Ну. Достаточно нагнела я вам тут?
Аллергия у нее была. Страшная аллергия на любые моющие средства. На соду, мыло, порошки, шампуни.
Она волосы чуть ли не золой мыла.
И то не сама, а мама ей мыла ну и жених (как потом выяснилось).
А посуду помыть, постирать, полы там или еще что. Нет. Не могла. Шкура слезала с нее. Лохмотьями.
Принцесса на горошинебелоручка.
Понятно, что «какой мужик будет с такой жить» Это, конечно, не история о бесплодии, но где-то сильно рядом.
А то и похуже. Потому что такая жена унижает мужчину ежедневно. Ежедневно его делает «бабой».
Нет. Не бросил Саша Юлю. И первый десяток лет он исправно мыл, отмывал, протирал, замачивал и стирал. И за ней, и за их общими детьми. Дальше я просто не знаю. Утерялись все контакты. Думаю, что все у них хорошо.
Но я помню эту забавную историю и всехную вокруг (и мою тоже) печальную уверенность, что такой брак обречен. Потому что в нем женщинане женщина, а чорд знает что вообще. А кому она нужна, когда она не женщина? Ни-ко-му.
17Айфер
Это хорошая история. Это история грустная. Это история о милой турецкой девушке Айфер и о безымянном черноглазом юноше. Итак Жила-была девушка Айфер. Жила она на пятом этаже моего дома и частенько забегала по выходным на второйв мою квартирку с видом на невыносимо бесконечный Босфор. Айфер скидывала шлепки возле двери и мышкой проскальзывала в салон.