Иногда забегал проведать муж, пил чай, рассказывал, что вывоз продуктов со склада закончен, что их много, но меньше, чем хотелось бы, и единственная радость в том, что не нужны холодильники все распрекрасно замерзает и так. С предметами быта одеждой, мебелью, бытовой химией, постельным бельем и так далее дела обстоят похуже, потому что единого склада промтоваров в досягаемости не нашлось. Приходится буквально очищать квартиры, а это долго, сложно и морально тяжело.
Очень неловко входить в чужие дома, жаловался Иван, копаться в чужих вещах, забирать одежду, продукты, даже обмылки из ванной. Чувствуем себя мародерами какими-то
К вечеру (определяемому теперь исключительно по часам) Ольга вымоталась настолько, что работу пришлось прервать. По длинным еле освещенным лестницам она спустилась в бомбоубежище. Ниже первого этажа пролегла граница тепла и холода там обрывался намерзший на стенах иней. Внизу ей положили миску какой-то каши с подливой, которую она съела, от усталости не разобрав вкуса, и указали свободные нары, покрытые слежавшимся влажным матрасом поверх крашеных досок. Девушка скинула теплые войлочные боты, и улеглась, укрывшись пальто. Мешал живот, в котором кое-кому приспичило потолкаться, и ломило от длительного сидения на холодном жестком стуле спину, но усталость победила она заснула, не обращая внимания на ходящих вокруг людей и плачущих детей.
Разбудил ее муж.
Рыжик, уже утро! Ну, насколько это можно назвать утром он был черный от усталости, сильно хромал, и на брюках проступили подозрительные пятна на левом колене. Еле нашел тебя, так ты под этим пальто спряталась!
Ты что, так и не спал? ужаснулась она.
Некогда, столько было дел
Ложись немедленно, я тебе тут место нагрела. Ложись-ложись, даже слушать ничего не хочу! Если ты себя угробишь, никому легче не станет. А мне все равно пора продолжать перепись.
Ладно, сказал Иван, садясь на нары и закатывая штанину, чтобы отстегнуть протез. Но про кабинет свой забудь, спроси Вазгена, пусть тебе внизу где-нибудь уголок выделит. Там похолодало.
Сильно?
Очень сильно, вздохнул он. Минус пятьдесят. Снег, правда, прекратился, и температура падает уже не так быстро, но все равно пришлось свернуть все работы наверху. Навалило столько, что ехать мог только полугусеничный, но у него на таком морозе трансмиссия не прокручивается. Вся техника встала, теперь только пешком
Он зевнул, завалился на бок, укрылся тулупом и через несколько мгновений уже спал, а Ольга, с трудом собирая себя после не принесшего отдыха сна, побрела, зевая, в импровизированную столовую. В убежище было прохладно, но насколько именно спросонья было не понять. Столовую нашла не сразу в том помещении, где она ужинала, спешно расставляли кровати. Оказалось, перенесли в одну из подземных лабораторий, где было больше места, а главное работала мощная вытяжка. Оборудование еще не демонтировали, но на лабораторных столах уже резали, крошили, разделывали и замешивали. Кипели огромные кастрюли-выварки, из которых усталые повара разливали черпаками по мискам какую-то жидкую еду. Здесь было по-настоящему тепло, даже жарко, и Ольга сняла пальто. Увидев ее живот, какой-то подросток сразу вскочил из-за стола, уступая место.
Не надо ей стало неловко.
Садитесь-садитесь, я уже все равно почти доел. Не вставайте, я вам сейчас принесу порцию! Все равно всем одно и то же дают
Он, на ходу дохлебывая из миски, дошел до поваров, показал им на Ольгу и принес полную посудину не то густого супа, не то жидкой каши.
Спасибо!
На здоровье! ответил мальчишка и убежал куда-то.
Пока Ольга ела, люди приходили и уходили. Ее узнавали и здоровались вчера она успела пропустить через свой бумажный гроссбух немалую часть оставшихся, хотя, к сожалению, мало кого запомнила, от усталости все сливались в одно лицо. Больше всего было сотрудников Института техников, лаборантов, ученых, инженеров по оборудованию, механиков из институтских мастерских На момент инцидента (так деликатно называло случившееся руководство Института), они были либо на работе, либо во входящих в институтский комплекс семейных общежитиях. Вторая категория члены их семей, как правило, жены и дети. Их было поменьше, многие летом уехали за город или в санатории. Неприкаянно бродила осиротевшая детская экскурсия. Куда делись их родители никто, включая Матвеева, ответить не мог. Исчезли бесследно, оставив на месте все имущество, которое, по мере возможности, перетаскали вчера в обширные институтские подвалы хозкоманды Ивана. Таскали бы и дальше, но мороз обездвижил машины, а на руках много не унесешь Кадровый учет еще не был закончен, но Ольга уже могла прикинуть примерную численность около двух тысяч человек. Под институтом располагались большие подземные помещения: лаборатории, технические туннели, склады оборудования, аппаратные и так далее Ольга и половины не знала. В них можно было разместить и больше народу но как обогреть такие площади? Поэтому людей старались размещать компактно, взяв за центр бомбоубежище. Убежище в Институте было капитальное, рассчитанное аж на три тысячи человек правда, по нормам ГО, то есть «пять человек на одни нары». Пересидеть ядерный удар можно, но долго так не проживешь. Сооружение оборудовали недавно, поэтому оно было неплохо оснащено морозильными камерами для продуктов (не самая нужная вещь в нынешних условиях), складами со средствами индивидуальной защиты и даже экспериментальной гидропонной установкой, где теоретически можно выращивать еду если найдется, из чего. Но самое главное при нем имелась артезианская скважина, так что хотя бы с водой проблемы не было.
Поев, Ольга достала из портфеля свою книгу учета кадров, и решила, что будет работать прямо здесь тепло, светло, да и мимо никто не пройдет.
Товарищи! Кто еще у меня не записывался? Подходите по одному!
На дневном совещании все были усталыми и невеселыми. Ивана разрешили не будить, потому что работы хозгрупп все равно пришлось прекратить.
Две последних группы сегодня не вернулись, встревоженно сказал Лебедев. Готовим поисковую команду, а пока пусть отдыхает.
С реактором тоже все оказалось сложнее, чем ожидали. Энергетик пришел на совещание прямо в костюме химзащиты. «Работает наоборот не дает мне загрязнять помещение» грустно пошутил он. Николай рассказал, что неудачная форма каких-то «пазов шпонок крепления» вызвала напряжения металла и спровоцировала появление трещин с перспективой разрушения футеровок. Теперь придется полностью извлекать экранные сборки, ремонтировать футеровки, заваривать пазы и переваривать крепления.
Люди понахватали бэров, с ног валятся, жаловался он. У нас есть оснастка, позволяющая работать в облучённом корпусе, но в ней неудобно и очень медленно, многие пренебрегают защитой в пользу скорости. Меняются, конечно, но даже в комнате отдыха уже фон такой, что дозиметры шкалит
Солярка для дизелей на исходе, сказал директор. Если в ближайшее время не запустим реактор просто вымерзнем здесь.
Хиба я не розумию? снова перешел на украинский Николай. Все зробимо. Но поспешати теж неможно пока не опрессуем каждый трубопровод, загружать ТВЭЛы не буду. Бидистиллята на одну заливку, любая утечка и всё. Его еще греть приходится, щоб не змерз
Ольга понимала, что реакторная группа сейчас в прямом смысле жизни кладет радиологической клиники в институте, разумеется, не было. Но другого выхода нет без энергии погибнут все.
Пайки для не занятых на тяжелых работах надо сокращать, докладывал Вазген. Тогда протянем пару месяцев, хоть и без разносолов. Биологи сейчас расконсервируют установку гидропоники, но ей тоже нужен свет и тепло, так что все упирается в реактор
Сокращайте, распорядился Лебедев. Сейчас все равно большинству делать особо нечего инженерно-технические группы утепляют входы и дорабатывают внутренние коммуникации, остальные просто так слоняются.