Привет, Дэни!говорю я, и от звука ее имени по телу бегут мурашки.Рада, что ты выбралась погулять.
Она прищуривается, и моя улыбка сползает с лица, поскольку притворяться больше нет смысла, ведь Даниэль прекрасно знает, что скрывается под маской показного веселья: на самом деле я смотрю на нее точно так же, как и все остальныес жалостью. В ее голубых глазах отражается удивление от того, что я решилась на разговор. Ответа не следует. Даниэль глядит в зеркало, опершись руками о край раковины, и ни один мускул не дрогнет на ее лице. Молчание Дэни хуже любого ответа, ведь теперь у меня нет ни малейшего представления, что делать дальше. Первый шаг сделан, я выразила дружелюбие, однако она, похоже, его не оценила. Безучастное лицо, застывшие черты, по которым никак не понять, о чем она думает.
У Хантеров выдался тяжелый год, об этом знает весь Виндзор. Смерть родителей изменила Даниэль, сломала ее. Помню ее длиннющие светлые волосы, волнами струящиеся по спине, ее вечный румянец и самый звонкий в школе смех. Год назад она была совсем иной, но разве можно ее винить? Все помнят о трагедии в семье Хантер и не знают, как себя вести. Особенно я.
Собственно говоря, в этом году я избегала не только Даниэль, но и ее брата-близнеца Джейдена, который по-прежнему улыбается мне при встрече. Поболтать с ним у меня никак не хватает духу, и к тому же я ужасно боюсь, что он, как и его сестра, изменился. Не могу к ним приближаться. Не могу совладать со страхом сморозить глупость. Не могу соприкасаться с такой страшной утратой. Не потому, что не хочу, боже мой, нет, конечно! Я просто не в силах.
Мокрыми руками выключаю кран и быстренько вытираю ладони о джинсы. Пытаюсь снова посмотреть на Даниэль, избегая при этом прямого зрительного контакта. Глаза у них с Джейденом так похожи. Дэни продолжает молчать, и надо бы заполнить паузу и сказать что-то еще. Неловко упоминать сейчас ее брата, но я гоню страх прочь и тихо произношу:
Как дела у Джейдена?
Я ни разу об этом не спрашивала, хотя следовало бы. Опасаясь ответа вроде «о'кей» или «нормально», жду, затаив дыхание и сочувственно приподняв брови.
Даниэль опускает голову, и челка закрывает ее глаза.
А что?тихо спрашивает она враждебным тоном.Тебя это вряд ли волнует.
Ошеломленно таращусь на нее. Год назад мы дружили. Она подшучивала, мол, если мы с Джейденом поженимся, то мы с ней типа станем сестрами, а ей всегда хотелось иметь сестру. Мне тоже, хоть я никогда не произносила это вслух.
Дэни
А если бы волновало,продолжила она, повернувшись ко мне,то спросила бы год назад, когда
И умолкла. Впрочем, я поняла, что Даниэль имела в виду: год назад, когда погибли их родители.
Дэни
Качаю головой и шагаю к ней. Я совсем не готова ссориться с Даниэль Хантер в уборной «Дэйри Куин».
Мне не все равно, и ты знаешь.
В таком случае свой интерес ты проявляешь весьма странным образом,говорит она уже мягче, отворачивается к зеркалу, убирает с глаз челку и направляется к выходу. Затем останавливается и, оглянувшись, произносит:
Я передам Джейдену привет.
Ее слова повисают в воздухе, и я, пялясь ей в спину, чувствую себя самой крошечной на всем белом свете. А чему тут удивляться? Вряд ли стоило надеяться, что она будет общаться со мной как раньше. Я и сама теперь говорю с ней иначе. Однако меня всегда страшило, что такой момент когда-нибудь настанет. С того дня, как я отстранилась от Хантеров, наши отношения пошли наперекосяк, но выбора у меня не было.
Чтобы Холден и Уилл меня не хватились, глубоко вздыхаю, выхожу из туалета и иду к нашей кабинке. Посетителей уже почти не осталось, кроме нас и компании Дэни, да и те, похоже, собираются уходить. Приблизившись к столику, толкаю Холдена локтем, заставляя подвинуться, и сажусь рядом. Лицо пылает огнем.
Заметив мое смущение, Уилл тут же выпрямляется.
Что стряслось?
Только что говорила с Даниэль,шепчу я.Впервые с
Запинаюсь и вглядываюсь в лица друзей, пытаясь угадать их мысли. Холден хмурится, отодвигается, отворачивается к окну и начинает пристально разглядывать парковку. А вот Уилл явно заинтересован.
Ты с ней говорила?переспрашивает он.
Пришлось. Столкнулись нос к носу.
Ставлю локти на стол, роняю голову в ладони, закрываю глаза и издаю глухой стон. Меньше всего я жаждала общаться сегодня с Даниэль Хантер. И уж тем более не хотела, чтобы наш первый разговор состоялся в туалете «Дэйри Куин». Надо было сказать ей что-то еще. Или совсем другое.
Ясно одно. Она меня ненавидит,мычу я.
Что ж,задумчиво бормочет Уилл, и я медленно поднимаю на него взгляд.Было бы глупо ожидать иной реакции В конце концов, она понятия не имеет, почему ты перестала с ней дружить.
И что с того?вмешивается Холден, резко поворачиваясь к нам.Да, она их избегает. Как и все остальные. Но не потому, что жестокая.
Он смотрит на меня, ища подтверждения своим словам.
Порой выбирать не приходится. Верно, Кензи?
Нахожу в себе силы кивнуть.
В следующую секунду словно из-под земли возникает администратор и вежливо просит нас удалиться, потому что через десять минут закрытие, а им надо закончить уборку. Оглядываюсь вокруг и понимаю, что, кроме нас, посетителей не осталось.
Выбрасываем свой мусор и выходим на парковку, где нас ждет ярко-красный «Джип Ренегат» Уилла, отполированный и сверкающий в свете фонарей, и, когда мы направляемся к нему, Холден хмурится. Его родители, в отличие от предков Уилла, не богаты и погрязли в долгах. Прошлой осенью они продали свой автомобиль, и потому он теперь зависит от Уилла, как и я. Мама иногда разрешает мне кататься на своей машине, но разве можно сравнивать
Уилл занимает место водителя, я юркаю на переднее пассажирское сиденье и успеваю захлопнуть дверь перед носом у Холдена, отчего тот мрачнеет еще сильнее. Показав ему язык, инстинктивно тянусь к рычажку климат-контроля и включаю обогрев. Сейчас сентябрь, и ночи становятся все холоднее. Холден пробирается на заднее сиденье. Рост у него больше шести футов, и даже в таком просторном салоне ему приходится немного пригибатьсямне ужасно смешно наблюдать, как он подпирает потолок макушкой.
В Виндзоре по воскресеньям в столь поздний час заняться особо нечем. Большинство заведений закрыто, и все уже сидят по домам. Темнеть стало раньше, а наутрокому в школу, кому на работу Однако мы решаем прокатиться по городу, вдоль магазинов и закусочных проспекта Мейн-стрит к просторным полям на городской окраине, после чего Уилл предлагает развезти нас по домам.
Я выхожу первой, мы успеваем как раз к одиннадцати вечера. Выходя из машины, напоминаю, что увидимся завтра утром, когда Уилл заедет за нами перед школой. Друзья терпеливо ждут, пока я подойду к двери и, как обычно, помашу им на прощанье, и только потом стартуют. Вскоре музыка, включенная Холденом, затихает вдали.
Слышу голоса родителей, в основном папин. Он мягко и вежливо о чем-то спорит с мамой, но, судя по тону, они не злятся, а, скорее, чем-то встревожены: тихое выяснение отношений, типичное для нашей семьи.
Сбрасываю балетки, запираю дверь и неслышно ступаю по ковру в гостиную, где по телику с приглушенным звуком идет трансляция сегодняшнего матча НФЛ. Мама, вытянувшись в струнку, сидит на краешке дивана. Усталый потухший взгляд, крепко сжатые губы, спортивный костюм, волосы собраны заколкой, ноль косметикивполне обычный для воскресенья вид. Папа стоит напротив нее в противоположном конце комнаты. На кофейном столике между ними бокал из-под вина со следами губной помады на ободке. Помнится, когда я уходила, мама наполнила его шардоне, пообещав, что на сегодня это первый и последний раз. Она всегда так говорит. Только вот бутылка в руках отца совершенно пуста.
О, Маккензи,говорит папа со вздохом, прячет от меня бутылку за спину и хмурится.Ты так тихо вошла.
Сдержанно улыбаюсь и молчу, сосредоточенно глядя на маму. Ростом я в отца, но все остальное во мнеот нее: и карие глаза, и высокие скулы, и крепкая челюсть.
Я спать, мам,мягко говорю и опускаюсь рядом с ней на колени.
Она не пьяна. Одной бутылки теперь недостаточно. Но это озлобленное выражение лица появляется у нее уже после пары бокалов.