Тень отца всегда со мной, не отпускает, пожаловалась она как-то Браджешу. Из-за него-то нас и преследуют.
Не воспринимай все так остро, этопрошлое. Настоящее иное, в нем твоего отца нет. Не думай о нем.
Иногда она злилась на его индийскую невозмутимость.
Как я могу о нем не думать?! Я участвую в передачах, люди узнают меня. Я же не могу отказаться от приглашений на телевидение! Ты сам видел: на улице и в столовой многие меня останавливают, чтобы сфотографироваться, и при этом прямо сияютах, что за прекрасный человек был ваш отец! А мне порой так и хочется сказать им: «Мой отец был массовым убийцей!» Но я молчу.
Браджеш гладил ее по волосам:
Нет, об отце так говорить нельзя. О мертвыхтолько хорошее, к тому же у тебя наверняка остались о нем детские добрые воспоминания. Для тебя он был не диктаторомон был твоим отцом.
Мой отец был убийцей.
Это как с нацистами: на работе зверь, а домапримерный семьянин.
Всю жизнь я скрываюсь от него.
Как этоскрываешься?
Я начала избегать его с четырнадцати лет.
Избегать можно живого, но от мертвого отца не убежишь, ончасть тебя.
И все же я бегу. Поменяла фамилию, раньше была Сталина, теперь, по матери, Аллилуева. Но этого мало. Вся страна знает мое новое имя и знает, кто я, потому что меня видели на фотографиях и по телевизору. Мне кажется, меня все время кто-то преследует.
У всех нас есть прошлое, которое нас не покидает. От прошлого не убежишь, как не убежишь от себя самого.
И Браджеш Сингх рассказал, что его первая жена, индианка, уже двадцать лет жила вдали от него с их двумя дочерьми. О браке договорились родители, жених и невеста до свадьбы почти не были знакомы. В оккупированной немцами Вене Сингх познакомился с еврейской девушкой, пытавшейся покинуть Австрию. Они уехали в Индию, прожили там шестнадцать лет. Потом перебрались в Лондон: жена хотела дать их сыну хорошее английское образование. Но Сингх, который не смог найти в британской столице подходящей работы, вернулся в Индию и все время скучает по сыну, ставшему талантливым фотографом.
Это мое прошлое, и оно всегда со мной. От него часто больно и тяжко. Но наше прошлое, а семьячасть этого прошлого, продолжает жить с нами, течет в наших жилах. Бесполезно стараться избавиться от него, у нас все равно ничего не выйдет.
Светлана рассказала другу, что у нее было три мужа:
Первые два раза я выходила замуж, чтобы уйти из Кремля, с отцовских глаз, в какую-то частную жизнь хотя я все равно всегда оставалась под надзором Впрочем, в случае с моей студенческой любовью, Гришей Морозовым, за которого я вышла в девятнадцать лет, это верно лишь отчасти. А вот за второго своего мужа, Юрия Жданова, сына близкого сотрудника отца Андрея Жданова, я вышла в двадцать три года и действительно только потому, что мечтала выбраться из Кремля, иных причин для свадьбы не было. С отцом мы к тому времени не выносили друг друга уже откровенно. Каждый брак продолжался не больше трех лет. От первого у меня сын Иосиф, я зову его Ося, а от второго дочь Екатерина, Катя.
Про третьего мужа ты говорить не любишь?
Как ты это понял? Так и есть, своего третьего мужа я стараюсь не вспоминать. Это был Иван Сванидзе, с которым мы в детстве играли здесь в Сочи на пляже, сын дяди Алеши, то есть Александра Семеновича Сванидзе, казненного по приказу моего отца. Тетя Маруся вскоре после этого умерла от горя. Никто в семье не хотел заботиться о маленьком Иване, все боялись, и его растила няня. Потом у него начались проблемы с милицией, и его посадили в тюрьму. Спустя много лет я случайно столкнулась с ним в Москве на улице; помню, это было как раз в тот день, когда он защищал кандидатскую диссертацию. Я пожалела его; кроме того, нас связывало детство. Вскоре мы поженились и прожили вместе полтора года. Иван отказывался переезжать в мою удобную московскую квартиру, раз я получила ее от коммунистического начальства. Он ошибался: я добилась от властей разрешения жить в квартире, которую выберу сама, и платить за нее самолично, из своей зарплаты переводчика; я вообще отказалась от привилегий партийной номенклатуры. Но Иван этому не верил. Все пережитое так подействовало на него, что с ним приходилось очень нелегко.
Значит, ты вышла замуж за жертву отцовских репрессий, словно желая смыть отцовский грех.
Но своим уходом от Ивана я так его обидела, что все оказалось напрасно.
А ты не страдала от вашего с ним разрыва?
После разрыва я всегда быстро прихожу в себя, ответила Светлана нервно. И торопливо добавила:Потому, наверно, что никто из этих мужчин не был тем самым, настоящим.
Тебя, Швета, сложно понять. Ты легкая как перышко и притом тяжелая как камень, ты стремишься к свободе, но не можешь быть одна, ты добрая, но, кажется, умеешь быть и очень злой, и он с улыбкой погрозил ей пальцем, словно непослушному ребенку.
10
Потом они вышли на набережную, к морю, и долго молчали. Светлана думала об истории, рассказанной другом, и о своей собственной. Когда они дошли до конца променада, она оперлась о каменную балюстраду и обернулась. Браджеш смотрел на нее широко раскрытыми глазамиболее блестящими и более темными, чем всегда. Светлана интуитивно поняла, что он думает о том, что пережил с нею, что этот взгляд обращен скорее внутрь, чем вовне, и что она видится ему удивительно обаятельной, обольстительной и неповторимой. Она знала, что этот образ не похож на нее, и потому устремила взгляд на песчаный пляж.
Светлана вспомнила, как несколько недель назад Браджеш сидел среди осенних цветов в сочинском ботаническом саду, как нежно обнимал ее, каким желанным был для нее тогда. Это желание вернулось к ней вновь, сейчас, у моря. Она посмотрела на друга, чьи глаза сияли необыкновенным светом; Браджеш, обняв, привлек ее к себе.
В это мгновение к ним подошел какой-то незнакомый мужчина, поздоровался и пожал Светлане руку:
Ваш отец был лучшим из вождей. Он превратил отсталую Россию в современную державу и выиграл мировую войну. Без него наша страна никогда не станет такой прекрасной и уважаемой, как раньше. Но я дам вам один совет Человек нагнулся к ее уху:Избавьтесь-ка побыстрее от этого индуса и найдите себе русского мужа!
Да почему? Почему тебе надо от меня избавляться? не уставал удивляться Браджеш Сингх, когда незнакомец ушел, а Светлана перевела его слова.
Ей хотелось не разговаривать, а вернуть настроение, нарушенное случайным прохожим. Вот ведь мерзавец, ругалась она про себя. Но сцену надо было как-то объяснить, поэтому Светлана, пересилив себя, быстро проговорила:
Хрущев, который сейчас у власти, выступает за связи русских с заграницей, так как считает их полезными. А этот человекпредставитель старой гвардии, привыкшей к полной изоляции советских людей. Очередной партаппаратчик на вынужденных каникулах!
Светлана с деланым весельем закончила объяснение, наводившее на нее тоску. В глазах Браджеша она не видела больше ни того удивительного блеска, ни желания. Смехом, вернее сказатьнасмешкой, Светлана пыталась скрыть свою досаду.
Назавтра Браджеш Сингх уезжал в Индию, его пребывание на курорте, где он лечил астму, закончилось, и, хотя он пытался доплатить, чтобы остаться в доме отдыха еще на несколько дней, ему этого не позволили и советскую визу не продлили.
На следующий день Светлана хотела проводить друга на поезде в аэропорт, но за ним прислали официальную черную «волгу» с водителем; в машину ее не пустили. Они держались за руки, пока шофер не захлопнул дверцу. Тогда они сцепились пальцами через окошко, но автомобиль двинулся с места. И тут Браджеш высунул голову и весело и ласково подмигнул Светлане:
А ты не думала обзавестись четвертым мужем?
11
Спустя неделю после отъезда Сингха Светлана летела в Москву, говоря себе, что закончился очередной приятный и бодрящий курортный роман. Ей хотелось поскорее увидеть детей и знакомых, погулять по уже заснеженным в это время московским бульварам; она соскучилась по кино, театрам, концертам, по своей переводческой работе.
Но внутри нее поселилось непонятное беспокойство.
Когда восемнадцатилетний сын встретил Светлану в аэропорту, она сразу сказала: