3
В аэропорту ее встретил Динеш, хотя Светлана не ожидала его там увидеть. Странно, но переполнявшая мужчину радость передалась и ей. В знак приветствия, по индийскому обычаю, он повесил ей на шею благоухающее ожерелье из свежих цветов жасмина и апельсина. Динеш говорил без умолку, был в чудесном настроении и смеялся над любой глупостью. Ей даже показалось, что смеялся он чересчур много. Потом Светлана поняла, что его смех скрывает нервозность и страх. Молодой политик не мог дождаться момента, когда Светлана наконец покинет Индию, опасаясь, что она сделает что-нибудь такое, что не понравится русским, и тогда советское посольство перечеркнет его планы и он лишится желанного поста министра иностранных дел Индии.
Теперь-то вы обязательно поселитесь у нас, правда, Швета? с нажимом произнес Динеш, в ожидании ее утвердительного ответа глядя на нее во все глаза.
Светлана, отметив его тон, подумала, что у себя в доме он надеется держать ее под контролем, другого объяснения его предложению нет.
Извините, Динеш, но я остановлюсь в резиденции советского посла, сказала она печально. Меня там ждут.
Светлана подняла на него глаза и заметила, что ему полегчало. Потому, наверное, что теперь он за нее не отвечает.
Она села рядом с Динешем на заднее сидение белого «мерседеса», и вскоре машина уже пробиралась сквозь центр Дели.
Швета, да будьте же благоразумной, бубнил Динеш, пока его водитель аккуратно объезжал старого носильщика с огромным мешком на голове и толстую селянку в белом сари, которая вела козу. Я вот-вот устрою вам с детьми визы, вы приедете сюда всей семьей и будете моими гостями, уговаривал он, иногда отпуская какую-нибудь простенькую шутку, чтобы ее рассмешить.
Азиаты, сказала себе Светлана, любят ребячиться, и от этого они еще симпатичнее. В болтовню о визах она не поверила. (Разве советские органы выпустят нас всех вместе, если не выпустили меня вдвоем с Браджешем? Это совершенно немыслимо.) Динешу она сказала с вежливой улыбкой:
Вы так добры, я вам от души благодарна.
Она попросила отвезти ее пока в дом Кауля: так она условилась с бывшим послом.
Динеш кивнул и дал указание водителю.
4
Кауль предложил ей сесть в кресло и выпить стакан свежего лимонада с веточкой мяты. Сам он закурил трубку и принялся расспрашивать о Калаканкаре, но Светланин подробный рассказ слушал вполуха, явно нервничая, а потом сказал:
На следующий год непременно приезжайте сюда вместе с детьми, мы оформим вам визу!
Светлане показалось, что она слышит эхо слов Динеша. Ее это несколько рассердило, но она попыталась справиться со своим голосом:
Разве советские органы дадут мне визу? Вы же долго жили в Москве и отлично знаете, что всю семью за границу ни за что и никогда не выпустят. Меня не выпустили даже с моим мужем!
Мы сделаем все, что в наших силах! Вот увидите, у нас все получится! Мы вам поможем!
Вы-то мне, может, и поможете, но вот ониточно нет! Кауль дымил трубкой, продолжая тянуть свою арию, и Светлана решила, что спорить с ним больше не будет. Вдруг он спросил:
А где ваша рукопись, она у вас с собой?
Светлана постаралась скрыть испуг, вызванный этим неожиданным вопросом. Что ответить? Каулю она больше не доверяла: все индийские политики и дипломаты были связаны с советским посольством, и он, конечно, не исключение. А потом Светлана услышала собственный голос:
Что вы, рукопись уже не у меня, я отправила ее в Париж. Теперь черед пугаться пришел Каулю; он даже с любимой трубкой на время расстался, положив ее в большую стеклянную пепельницу и подтвердив тем самым Светланины подозрения. Она незаметно улыбнулась: итак, Кауль настолько потрясен, что его вечная трубка погасла! Она понимала, что ее ответ подсказан чувством самосохранения. Скажи она, что рукопись здесь, в чемоданчике под ногами, Кауль, пожалуй, сообщил бы об этом в советское посольство, и мемуары у нее попросту бы конфисковали
Зазвонил телефон.
Да-да, кивнул Кауль с облегчением, она здесь, да, конечно.
Вскоре дверь открылась и вошел Суров.
Кауль протянул Светлане руку:
Итак, до встречи вечером. Прити заедет за вами, и мы все вместе поужинаем.
На прощанье он отечески потрепал ее по плечу.
5
Светлана села в черный автомобиль рядом с Суровым, и ее сразу захлестнуло чувство непреодолимой усталости и скуки. Она не хотела разговаривать и отвечала односложно: все внутри советской «волги» казалось неприятно знакомым и вульгарным. Они подъехали к советской резиденциии опять стандартная мебель, не похожая ни на один стиль в мире, от которой она отвыкла в Калаканкаре, толстая неуклюжая вахтерша в обтягивающем платье. Повсюду на стенахплакаты с женщиной-работницей, посвященные Международному женскому дню. Советские дипломаты жили своей собственной жизнью, где бы они ни находились, но душа Светланы противилась возвращению в эту жизнь: собрания, где ничего не решалось, вечера отдыха с культурной программой, где все только напивались Светлана шла через двор к зданию, где должна была поселиться, и видела сидевших на лавочках в тренировочных штанах женщин, у некоторых на голове были бигудизнак подготовки к вечернему торжеству.
Суров передал ей приглашение на обед у посла. Было уже больше двух часов, времени на переодевание не оставалось. Она только вымыла руки и пошла в том, в чем приехалажемчужно-сером сари с зеленой вышивкой.
Когда Светлана вошла в холл посольства, все ее уже ждали. Она не могла не заметить, что русские, оглядывавшие ее с ног до головы, едва скрывали удивление и презрение.
Так вы, значит, индианкой заделались, Светлана Иосифовна, процедил сквозь зубы посол Бенедиктов, когда она протянула ему руку.
Светлана увидела, что и жена его смотрит на нее с высокомерием; формальной улыбке оказалось не под силу осветить маленькие глазки, заплывшие салом.
Бенедиктов пригласил к столу, ломившемуся от калорийных закусок и бутылок коньяка, виски и водки. Светлане не хотелось русской еды. За десять недель, проведенных в Индии, она привыкла к вегетарианской пище. Жена Сурова, очень красивая брюнетка, разглядывала ее любопытными холодными глазами, но, когда Светлана посмотрела на нее, быстро отвела взгляд.
Попробуйте мясные рулетики, давайте-ка я их вам сам положу! Та-а-ак, вот вам два! И в придачу еще один! Надо же вам немножко поправиться! выкрикивал разгоряченный алкоголем Суров.
Спасибо, хватит. Нет-нет, больше не надо, спасибо, повторяла Светлана. Не желая обидеть Сурова, который был ей симпатичен, она отчаянно сражалась с кусками на своей тарелке, проглотить которые была не в силах. Про себя же твердила: «Прочь отсюда! Да поскорее! Когда же наконец я смогу уйти от этих людей так, чтобы не показаться невежей?!»
Приходите сюда вечером, Светлана! Мы отмечаем Международный женский день. Вот сегодня и начнем. Послушаем доклад, посмотрим культурную программу.
Ее организует товарищ Сурова, сказал посол.
Брюнетка немедленно оживилась:
Да-да, организация культурных программэто мое!
За то время, что вы здесь, вам удалось узнать много индийских мест и обычаев? спросила ее Светлана.
Индию мы и знаем, и не знаем, недовольным тоном произнес посол. И тут же улыбнулся:Ну а где же десерт? Обожаю сладкое A-а, понятно! Женщины еще с мясом не управились. Что ж, значит, подождем
Я вечно в разъездах, нравится мне это или нет, перебил его Суров, но я не жалуюсь, такая уж у второго секретаря посольства работа.
Да, Индию мы и знаем, и не знаем, громко повторил Бенедиктов, давая понять, что прерывать его непозволительно. Все притихли. Мы тут все дыры облазили, во все углы заглянули: переговоры разные, торжественные открытия и всякое такое.
Он умолк, чтобы отпить коньяку. Паузой немедленно воспользовалась его жена:
Не знаю, как остальные, а я себя в Дели чувствую, точно в ссылке. Ладно, еще годик потерпетьи тут для нас все закончится. Затоваримся хорошенькои больше сюда ни ногой.
За десертом, ореховым тортом со взбитыми сливками, Бенедиктов рассказывал, как он попал в Индию:
Хрущев вытащил меня из министерства сельского хозяйства, чтобы я продвигал здесь советские трактора и комбайны. Но, главное, это, конечно, наши пятилетки!