Я вспомнила. У меня, кажется, есть запасная трубочка. Простая, кнопочная. Она хотела вновь улыбнуться, но не смогла. Полезла в сумку. Ага, вот. Давайте вы ее возьмете? Только чтоб со мной быть на связи?
Ну ладно, только забрать не забудь, когда домой поедешь, опять сказал Кузьма обычным голосом.
Хорошо! Включите и мне позвоните, когда зарядится, ладно? Там мой номер есть. Называется Я работа-2, хорошо? Или я сама вам позвоню. Главное зарядить.
Заряжу Иди, а то замерзнешь.
Он невольно опустил взгляд на ее упругую грудь, выпирающую под тонкой кофтой, и гладкий животик с сережкой в пупке, не прикрытый одеждой.
Сейчас гроза будет, добавил он, покраснев.
Я поняла, Катя чуть заметно улыбнулась. Ладно. Позвоните тогда.
Они уже попрощались, но стоило Кузьме снова закурить, зайдя под козырек гостиничного подъезда, как Катя вернулась.
Все-таки скажите, пожалуйста, свой адрес.
Ну, называется улица Лазоревая, дом у меня на отшибе как бы, номер десять присвоен, самый ближний к морю. Но ты просто скажи любому таксисту в поселке, что дом Кузьмы нужен, и он довезет. Меня тут все знают. Только к черным не садись. Поищи лучше нашего, Петьку, он тут таксует.
Хорошо, Катя широко улыбнулась, поищу Петьку.
Петька тоже там был, не военный, просто водителем, объяснил Кузьма. Сюда уехал заново жизнь начать, ихний дом сгорел в Одессе.
На том они окончательно расстались, хотя он надеялся все время, пока пережидал грозу, что Катя еще раз выйдет. Когда дождь ослаб и гром ушел за Пшадский перевал, отделявший Край от остального мира, ветеран и пес зашагали вниз по улице, прочь от центра. В рыбацком домике уже сидели Никита и Павел. Увидев их, Кузьма приободрился и снова почувствовал себя в правильном месте.
Привет! сказал он бодро.
Привет, Кузьма, а у нас крыша течет.
Непорядок. Надо заделать.
Это точно, лениво отозвался Никита.
Играешь всё. А я тебе, между прочим, невесту нашел.
Да? Никита отвлекся от телефона и посмотрел на него мутными глазами.
Напился, что ли?
А почему бы мне не напиться? Имею право, я на пенсии! Никита помахал протезом.
Я тебя в правах не ущемляю, но напиваться ты можешь и в другом месте. Полезным чем-нибудь пора заняться.
Это чем? Что ты придумал? спросил Павел.
Пока не знаю, но уже чувствую. Оно здесь, Кузьма ткнул себя пальцем в висок. Постепенно оформляется. Так что там с Саньком?
Вот, Павел выложил на стол несколько пачек денег.
Никита присвистнул. Протезированными пальцами он выудил из кармана сигарету и закурил, едкий дым наполнил комнату, пока Кузьма пересчитывал тысячерублевые купюры. Сбившись несколько раз, он бросил купюры на место.
Ладно, сказал он, этого, конечно, не хватит, но если мы добавим своих немного, то уже будет лучше.
Добавим? На что это? спросил Никита. Может, поделим? Мне бы не помешали.
У тебя и так денег достаточно, отрезал Кузьма. Зачем тебе? Солить? Или спать на них будешь? Чего тебе не хватает-то вечно?
Как чего? Всегда есть к чему стремиться. Можно столько всего купитьбыли бы бабки!
Ты бы лучше курить бросил, вот тебе и экономия вышла бы.
Зачем это? Разве вы все бросили?
Кузьма и Паша переглянулись.
Это неприличнокурить в помещении, заметил Павел.
Ты мента не включай, миролюбиво, но твердо ответил Никита. У меня уже есть один папанятут, в Геленджике. Надоестпоеду к нему, уж он меня лечить точно не будет. А я делаю что захочу. И срать мне на всех!
Даже на нас?
Ну ладно, ладно! Никита потушил сигарету о подошву. Довольны?
В общем, дождемся остальных, объявил Кузьма, и решим, по сколько скинемся. Надо закупиться оружием и амуницией.
Опа! А вот это мне уже нравится! Никита хлопнул в ладоши, но обычного хлопка, конечно, не получилось.
Это зачем? спросил Павел.
Что-то мне Край больше не кажется безопасным, ответил Кузьма. Я шерстью чую, что придет день, и нам надо будет защищаться. Черти, я поглядел, все палатки прибрали, жильем торгуютраньше такого не было. Несправедливо все это
Ты это сегодня понял?
Ну, не только сегодня. Я понял, что на гражданских надежды нет. Посмотри на Санькассучился. Посмотри, сколько черных по поселку. Думаешь, у них проблемы с оружием? Если что, они нас вмиг порешат! В общем, я предлагаю купить винтовок, пистолетов, гранат бы еще. И смотреть в оба.
Что-то мне это напоминает, после паузы сказал Павел.
Что?
Начало ополчения в Одессе.
Позже пришли Петр и Егор. Кузьма рассказал им о своей идее. Никто не согласился, но и спорить не стали. Все ощущали яркую, беспокойную мощь ветерана, и его сила казалась убедительнее правды. А главное, никто не хотел возражать и остаться в меньшинстве и тем более в одиночестве. Добывать оружие взялся Никита.
Уже начинало смеркаться, поэтому занялись починкой крыши. Кузьма устал и решил не идти домой ночевать. Павел остался с ним в хижине. Борька сторожил на крыльце.
Скажи, спросил Павел, когда темнота поглотила домик, ты точно сможешь этим управлять?
А чего бы мне не смочь? удивился Кузьма. На фронте как-то управился четыре года, и тут управлюсь.
Я о другом. Мы тогда тоже вооружились, защищаться собрались. А получилосьсам знаешь что. Война на четыре года: котел, осада, вокзал этот Теперь руины вместо города.
Да нет. Я не для того. Мне кровь не нужна. Просто я сегодня вел эту девочку и не ощущал себя в безопасности. Разве ты не понимаешь?
Я тут чужой. Поселок же не мой.
Вот именно. Мне тоже тут не по себе, хотя поселок мой! Нет, Паш, я тебя ни во что не втягиваю, ничего не заставляю.
Да я не говорю, что ты тянешь. Спрашиваю, удержишь ли ты это. Вот с Санькомчто ты будешь с ним делать?
Кузьма задумался.
Не знаю. Я пока только злость чувствую. Но Санек хороший мужик, хоть и ссучился. Пусть живет как хочет. Присматривай за ним.
Они замолчали, но оба еще долго не спали. Близкий шум моря был мирным, гроза давно ушла за холмы. Но в эту ночь каждая разбивающаяся о берег волна усиливала тревогу, словно та была музыкой, а волныструнами, которые снова и снова, бесконечное число раз, повторяли мелодию.
Глава восьмая
Когда Стрельцова начинали поглощать кошмары, когда он начинал чувствовать, что вот-вот рот его взорвет крик, а из глаз брызнут ярость и слезы бессилияот невозможности спасти, невозможности убить, с периферии сна на выручку приходил голос Марины, убаюкивающий, ласковый, похожий на прибой мирного моря. Она словно обнимала его, оказывалась всюду и убеждала: Артем, не бойся, не бойся, мой милый, маленький, Артем. И кошмар, не исчезая полностью, делался просто плохим сном.
Так было и этим утром. Затем Маринин голос распался в молочном свете восхода. Стрельцов проснулся отдохнувшим, огляделся, вспоминая, где он. Комнату заполнило раннее робкое тепло. Дом был совершенно тих, безмятежен был и двор. Выглянув в окно, Стрельцов увидел, что хотя восток заполняется светом, ночь развеяна не полностью, со стороны поля на участок тянутся лоскуты тумана, но холод быстро теряет силу над землей, и несколько следующих минут должны покончить с ним.
Он оделся, убрал вещи, вынутые накануне, обратно в дорожную сумку, заправил постель, стараясь придать комнате нетронутый вид, будто его здесь не было. Он решил не встречаться с Кузьмой, пока не выяснит больше про его новый отряд. На улице, под длинной тенью дома, он наспех сделал зарядку. Едва закончив, услышал звук приближающейся машины. Стрельцов перешел в сад, нашел место, откуда под укрытием смородиновых кустов можно было просмотреть участок и часть дороги, залег на холодную траву.
Предчувствие не подвело егоприехал Кузьма с собакой и каким-то мужчиной. Заведя машину на участок, они вышли, закурили, стали разговаривать. Не было надежды услышать, о чем речь.
Что же ты? Приехал к командиру и будешь прятаться? усмехнулась Марина, лежавшая рядом.
О чем они? Можешь подслушать?