Это было началом большого бума.
Гэллахер-сити принадлежал семейству Гэллахер. Принадлежал буквально. Они владели землей (включая недра), они владели практически всей недвижимостьюпредприятиями торговли, зданием суда, тюрьмой, большинством жилых строений, включая вагончик, который Белл и Кэсси снимали у фирмы "Недвижимость Гэллахера".
Гэллахеры не только обеспечивали основной доход всему городу, они служили главным источником местных слухов и пересудов. Всякий знал, что еще до рождения своего сына Рорка, Кинлэн Гэллахер твердо решил, что его наследник станет первым президентом США из Оклахомы. К сожалению, теперь поговаривали, что Рорк совершенно не интересуется политикой. Хуже того, он ни капельки не интересуется ни нефтью, ни даже фермерством.
Ты представляешь? воскликнула на прошлой неделе миссис Доусон, кассирша в аптеке "Рексолл", обращаясь к Кэсси. Я вот сегодня утром была в "Фид энд Грэйн", так Джей Мартин рассказал, что старика Гэллахера чуть удар не хватил, когда Рорк позвонил ему из своего колледжа, ну, там, на восточном побережье, и сообщил, что собирается учиться на архитектора.
То, что болтает этот парень, не имеет никакого значения, хмыкнул аптекарь Вен Доусон, подсчитывая по смятому рецепту стоимость лекарств, которые покупала Кэсси для матери. Ты знаешь не хуже моего, что ко времени окончания Йейла, Кинлэн на сто восемьдесят градусов развернет своего сыночка. И он как миленький воротится в родные стены, женится на Лейси Янг, начнет работать на папашину компанию, а затем выдвинется в конгрессвсе, как старик и задумал.
В глаза не видев Рорка, Кэсси безоговорочно была согласна с Беном. О знаменитом крутом нраве Кинлэна Гэллахера наслышаны были все, и немало. И глупцом оказывался тот, кто смел перечить ему.
Шагая по, казалось, бесконечной дороге к усадьбе, Кэсси размышляла, кстати, не в первый раз, как могли два семейства, лет сто назад начинавшие совершенно одинаково, прийти к таким на редкость разным результатам.
Макбрайды точно так же, как и Патрик Гэллахер, бежали от голодной смерти в Америку, вполне возможно, что они ехали в трюме одного и того же судна. Увы, но, похоже, предки Кэсси были начисто лишены пресловутой ирландской хватки, той, которая так помогла Гэллахерам. Несколько поколений Макбрайдов перебивались как могли, но, судя по всему, у них на роду было написано остаться неудачниками.
Кэсси намерена была положить конец этим многолетним мытарствам. Пусть ее мать пьет, пусть ее папаша, один из тысяч местных буровиков-нефтяников, испарился задолго до появления дочери на свет, Кэсси в глубине души верила, что ей предстоит другая жизньбогатая и счастливая. Но только не в Гэллахер-сити. Даже не в Оклахома-сити, даже не в Талсе. В отличие от всех своих предков, Кэсси не собиралась проводить лучшие годы на здешних "нефтяных пастбищах".
Я всем докажу, бормотала она себе под нос. До гэллахеровой усадьбы было уже рукой подать. Вот их роскошный белокаменный домина посреди бархатно-зеленой лужайки. Я не сдамся, как мама.
Сотни, если не тысячи раз мать рассказывала ей о своих юношеских планах избежать судьбы своих родителей, типичной для этих пустынных районов. Белл собиралась стать кантри-звездой, она мечтала о концертах в зале "Сан Антонио Роуз", самом знаменитом кабаре Талсы. После первых побед она намеревалась покорить Нэшвиллстолицу музыки "кантри". Но, сбежав в пятнадцать лет из дому, до Нэшвилла она так и не добралась. Как не побывала она и в Талсе.
Да, она выступала то с одной, то с другой песенкой, но все это ограничивалось кабачками в Гэллахер-сити.
"Нет, такая доля не по мне, давно дала себе клятву Кэсси, я не собираюсь торчать всю жизнь среди буровых вышек, в этом мерзком углу, где только и остается, что пьянствовать да жалеть себя, несчастную".
Кэсси нажала позолоченную кнопку звонка около огромной парадной дубовой двери, из-за которой доносилась "Оклахома" знаменитая мелодия Роджерса и Хэммерстейна.
Дверь внезапно распахнулась, и Кэсси оказалась лицом к лицу с человеком в аккуратном черном костюме.
Почту и посылки принимают у служебного входа, бросил он.
Но
Ты что, не понимаешь нормального английского языка? повысил он голос. Валяй к черному ходу, вокруг дома.
Он показал рукой налево, куда следовало идти, и с силой захлопнул дверь, так что Кэсси отшатнулась.
Как изысканно ни оденься, яростно подумала Кэсси, собачьи манеры не скроешь, какой еще дворецкий может быть в доме Гэллахеров!
Подавляя досаду и гнев, Кэсси отправилась по выложенной красноватой плиткой дорожке к служебному входу. Долго же пришлось ей обходить этот белокаменный "дворец". Наконец она увидела на одной из дверей табличку: "Прием почты и посылок с 7 ч, до 11 ч. Все прочие передачи должны оговариваться заранее".
Кэсси постучала. Дверь открыла мощная тетка, чье длинное, скуластое, с крупным носом лицо было не менее надменным и нерасполагающим, чем лицо заносчивого дворецкого.
Доброе утро, мэм, Кэсси изобразила на лице безмятежную улыбку, я Кэсси Макбрайд, дочь Белл Макбрайд, и я
Где Белл? Она опаздывает!
Услышав ее густой, гортанный голос, обратив внимание на мужеподобный облик, Кэсси сообразила, что эта властная женщина и есть пресловутая Хельга, экономка Гэллахеров. Та, которую Белл величала не иначе, как "фашистской рожей".
Я понимаю, мэм. Но дело в том, что моя мать приболела
Иначе говоряbetrunken.
Кэсси обошлась без знания немецкого, чтобы понять значение этого слова. Разве был в округе хоть один человек, не слыхавший о пристрастии Белл к спиртному?
Нет-нет, мэм, серьезно и решительно возразила Кэсси, она по-настоящему нездорова.
Но вы можете не беспокоиться, я готова заменить ее на работе.
Unmoglich. Невозможно, Хельга соизволила все-таки перевести на английский свои слова, ты слишком мала для этой работы. А своей ленивой пьянчужке-мамаше передай, что она уволена, всем своим видом подчеркивая значительность этих слов, экономка захлопнула дверь перед носом Кэсси.
Слезы выступили у нее на глазах, но она решительно стерла их рукой и принялась изо всех сил колотить в двери. Колотила долго, кулачки ее уже готовы были разжаться от боли, когда створки вдруг раскрылись и экономка рявкнула:
Иди отсюда!
Кэсси начинала понимать, почему мама так ненавидит свою работу. Однако сейчас эмоции и пристрастия Белл не имели никакого значения.
Кэсси нужны были деньги. И нужны отчаянно.
Мне надо поговорить с мисс Лилиан.
Мисс Лилиан Гэллахер, старшая сестра Кинлэна, вела все хозяйство дома уже тринадцать лет, с тех пор как супруга Кинлэна, подарив ему третьего ребенка, дочь Шелби, по-тихому исчезла из Оклахомы раз и навсегда.
Мисс Лилиан занята. Уходи прочь. А то шерифа вызову.
Кэсси была высокой девочкой, но Хельгаеще выше. А уж по весу обогнала ее на добрых фунтов пятьдесят.
Кэсси стушевалась, но виду не показала.
Я никуда не уйду, пока не поговорю с мисс Лилиан.
Хельга пожала могучими плечами.
Как хочешь. Я звоню в полицию. Или иди прочь, или пойдешь за решетку.
Она снова собралась захлопнуть дверь, но в этот раз Кэсси оказалась проворнее. Она успела сунуть ногу в щель у косяка, всем своим весом надавила на дверь, и Хельга, явно застигнутая врасплох, не сообразила толком, что происходит.
А произошло то, что Кэсси оказалась в доме и незамедлительно стала разыскивать мисс Лилиан.
Возмущенная Хельга ни на шаг не отступала от нее.
Пройдя через небольшой коридор, Кэсси оказалась в столовой, от одного вида которой перехватывало дыхание. Огромная роскошная комната напоминала Кэсси бальный зал, в котором по телевидению выступали артисты мюзик-холла.
С потолка, сплошняком покрытого фресками, улыбались крылатые, пухлощекие купидончики; над стоящим в центре массивным столом красного дерева персон эдак на двадцать красовалась тяжелая хрустальная люстра.
На стеллажах по стенам поблескивали бриллиантовыми переливами хрустальные бокалы, огоньками вспыхивали позолоченные чашки-плошки фарфоровых сервизов. Среди этой красоты выделялись огромные картины в матово-золотистых рамах. Пол был устлан кроваво-красным восточным ковром, по которому не погнушался бы пройти какой-нибудь персидский шейх.