Гена Тюхменев и Саша Духов по соседству резались в настольный теннис. Гена в будущем боксер-тяжеловес, а Саша великолепный теннисист.
Прозвучал клич: «Наших бьют».
Это заранее позаботились дворовые гонцы, все ребята побежали к нам на помощь. И вот уже они затаились и ждали развития событий, укрывшись за киоском.
Я, глядя в глаза сопернику, лихо сплюнул через губу и произнес какое-то грязное ругательство в адрес этих парней.
Мои процессуальные противники были ошарашены. От такой неслыханной наглости их покорежило как так, они спокойно прогуливаются, никого не трогают, а тут какой-то шпанец, метр с кепкой ростом, начинает качать права.
Они вполне заслуженно очень сильно обиделись. «Надо проучить этого малолетнего выскочку,» наверное, подумали ребята. «Сейчас будут бить,» подумал я.
Стало страшновато только от одной такой мысли.
Их намерения без труда читались по их возмущенным лицам. От нахлынувшего негодования у старшего из парней задрожали губы. Двое, которые покрепче, стали демонстративно разминать свои кулаки. Другие издевательски улыбались, предчувствуя роскошную трепку малолетнему хулигану. Действительно, парни приготовились накостылять мне, видимо в целях привития уважения к старшим.
Кто-то из них выругался матом. Типа «фильтруй базар, молокосос» это в литературном переводе.
И все они пошли на меня буром. Было страшно, но я не сдвинулся с места. Хоть противостоять ответной агрессии у меня не было ни сил, ни возможностей, но держать марку задиры я был обязан.
Я не видел нашей засады, но был уверен, что Мамон и Горох меня не оставят наедине с этими озверевшими парнями.
Дальше все происходило как в цирке.
Из-за киоска выходит Витя Горохов высокий и широкоплечий боксер, которого шпана хорошо знала в Иркутске.
Он делает «предъяву» тем пацанам, «типа, зачем обижаете хорошего мальчика Сережу» и начинает драку.
И тут вываливает уже вся наша команда.
Я увидел неподдельный ужас в глазах соперников. Они потеряли дар речи. Страх захватил все их сознание. От одного вида нашей дружной команды они были деморализованы.
В результате инстинкт самосохранения взял вверх. «Обидчики» хорошего мальчика Сережи обратились в бегство. Наши свистели и улюлюкали убегающим вослед.
Мы победили. Но эти оценки я делал уже позже на основе своих детских впечатлений, а тогда я всей опасности не осознавал.
Серега Мамонов, один из зачинщиков, многозначительно, подводя итог состязанию, произнес:
«Мерседес бенц, алимундро чичико. Мамацы клецки. Буэнос-Айрес бесамомуча».
Что это значило, мы не понимали, но всем было весело.
Мне дали курнуть папиросу «Север».
Фу, какая гадость, сказал я.
Пацаны смеялись и хвалили меня, типа боец, здорово залупался, молодец. А я гордился, что уже стал «большим» и уважаемым среди старших пацанов.
Большинство наших старших парней прошли школу «отсидки» и продолжали культивировать не очень дружелюбное отношение к закону. Была такая, как бы, тюремная, уголовная романтика.
А уже подрастало новое поколение: Сережа Павловский, Витя Пылаев, Володя Брянцев, Валя Жаббаров, Витя Пичуев, Вася Чепцов, Сережа Косяков, Саша Руденко, братья Улановы, Саша Трапезников, Толик Привалов, Боря и Саша Финкельштейн, Толик и Саша Серебренниковы, Олег Серазитдинов, братья Комаровы и другие.
Но не только мальчишки были в нашем окружении. Девчонки железнодорожного двора были просто красавицами, от старших до младших: Наташа Хвойко, Галя Макеева, Наташа Пылаева, Ира Смолькова, Галя Хитрова, Света Хохлова, Таня Липова и другие.
Они хоть и не ввязывались в наши пацанские дела, но были настоящим украшением компании. Однако воспоминания того периода больше связаны с хулиганистыми мальчишками нашего послевоенного поколения.
Пацаны, которые были поменьше, подражая старшим, пытались вести себя вызывающе в школе, во дворе, на улице. Вспоминается случай.
Как-то ко мне подбежал в школе мой одноклассник и сосед по дому Павловский Сережа. Он шепотом, таинственно произнес:
«А я знаю самое матерное слово в мире!»
Серега, расскажи, попросил я.
Мы отошли в укромное местечко, и он на ухо мне прошептал заговорщицким тоном:
«Мандавошка!»
А что это такое? поинтересовался я.
Точно не знаю, честно сказал Сергей, но за то, что Серега Мамонов (наш старший друг) так назвал завучиху, его вызывают на педсовет нашей пятнадцатой школы!
Для нас, тогда второклашек, не было ничего страшнее педсовета. Это было за пределами досягаемости наших проказ.
«Да, видимо, очень страшное ругательство», подумал и я.
А сейчас набрал это слово в Яндексе, и ответ получил мгновенно: лобковая вошь или площица (лат. Pthirus или Phthirus pubis) эктопаразитическое насекомое из подотряда вшей (лат. Anoplura), живущее на теле человека, преимущественно в лобковой зоне.
Интересно, на каком языке, на латыни или нет, обсуждали «новое звание» завуча, данное ей долговязым подростком с улицы 5-й Армии, а по сути оскорбившим учителя?
Ход с конем или трагикомедия в якутском бильярде
Во время моего посещения северных прекрасных мест в 1972 году интернета еще не было. Познавание достопримечательностей происходило при непосредственном прикосновении к ним, зато сейчас открыл сайт и читай, что написано про эти легендарные места:
«Каскад Вилюйских ГЭС интересен по многим причинам. Первая и главная из них построен он на вечной мерзлоте, одним из первых в мире. Еще там на две ГЭС, находящиеся четко друг напротив друга на разных берегах одна плотина.
А добраться до «легендарной Вилюйки» достаточно проблематично, находится она далеко в Якутии, сто километров по гравийке от Мирного, до которого еще тоже нужно долететь.
В пятидесятых годах прошлого века, когда в Якутии было открыто алмазное месторождение, стал серьезный вопрос об обеспечении электроэнергией и именно тогда было решено «обуздать Вилюй», дав региону силы для развития и добычи ископаемых. Строительство стартовало в 1960 году и о том, как зарождались уникальные станции написана книга участником тех событий, энергостроителем и первым директором каскада Вилюйских ГЭС Борисом Александровичем Медведевым. Строительство первой в Западной Якутии ГЭС проходило в экстремальных условиях вечной мерзлоты и сурового климата. Температура опускалась до 60 С. Опыта подобного строительства еще не было, техника не выдерживая мороза, выходила из строя, многие технологии приходилось разрабатывать на месте. Руководил строительством Е. Н. Батенчук человек, о профессиональных и человеческих качествах которого ветераны вспоминают с уважением и восхищением» (один из сайтов о Вилюйской ГЭС).
Нашел в интернете как Л. Гришина описывала свое путешествие:
«Наш самолет опустился в Мирном в Якутии. В автобус усаживаются пассажиры, едущие в поселок Чернышевский. Поселок этот, возник в 1960 году, когда сюда приехали строители гидроэлектростанции Его назвали именем Н. Г. Чернышевского, который провел в Вилюйске 12 заключительных лет ссылки.
Два часа езды, и мы в Чернышевском. Длинные двухэтажные деревянные дома, которые пока преобладают здесь, кажутся легкими и холодными. В центре поселка они тщательно отделаны, хорошо покрашены. Одна улочка выглядит особенно уютной: она состоит из одноэтажных коттеджей, окруженных зеленью и крошечными пышными огородами. Как мы потом узнали, землю для огородов приводят на машинах из долины реки: весь поселок стоит на скалах. Удивительно, что среди северной тайги хватает двух месяцев тепла и солнца для вызревания овощей. Ближе к окраинам поселка видны типичные для севера дома, похожие на вагоны, передвижные благоустроенные домики, или, как их здесь называют, передвижные домовые установки, теплые и уютные».
Были мы в Чернышевске стройотрядом от педагогического института в 1972 году, позвал меня туда Володя Наталевич, мой одноклассник.
Однажды, зайдя покушать, мы устроили музыкальный концерт в поселковом ресторане, в котором стояли инструменты, а музыкантов не было уже несколько лет. Наши ребята с музыкального факультета Иркутского пединститута играли на электронных инструментах и пели в микрофоны. Мы, не имевшие отношения к нотной грамоте, создавали массовку.