Когда Ксюша была маленькой, она рисовала на бумаге человечков. Вот ручки, вот ножки, вот тело, вот голова. Но голова размещалась сразу на туловище.
Ксюшенька, а где же шея? спросила Оля.
Ксюша подумала и рядом с человечком нарисовала палочку:
Вот она.
Подумав ещё, Ксюша нарисовала в стороне и кружочки.
Ксюшенька, а это что такое?
Это его коленки.
Марк Шагал бы обзавидовался.
Главный архитектор тоже видел окружающую действительность по-своему. Другое дело, что не все смогли его творчество оценить. Включая и меня.
Что же это такое, товарищи? возмутился я. Платить за полные метры, а использовать только половину?! Как в таких условиях аренду окупать?
О! Вячеслав! окликнула меня Плаксина. Хорошо что ты заговорил, а то я бы забыла. Она взяла меня интимно за локоть и отвела в сторону. Слушай, она перешла на доверительный полушёпот, сейчас после совещания в администрации подошёл ко мне заместитель мэра, говорит, надо бы разместить у вас одну фирму. Я, сам понимаешь, отказать не могу. Называется фирма«Фафор». Ты что-то, вроде, про неё говорил: конкуренты, и всё такое. Но я думаю, ничего, подружитесь.
Конечно, подружимся, стены вокруг меня поплыли. А скажите, Таисия Петровна, я вдруг захотел выяснить все мучившие меня вопросы разом, что-то мало на собрании присутствовало арендаторов, у нас в универмаге точно будет восемьдесят одно торговое место?
Сколько?! удивилась она.
Восемьдесят одно.
От кого ты такое услышал?
От вас.
От меня?! Когда?
Я звонил вам по телефону шестого ноября, после обеда.
Шестого, после обеда? она покатилась со смеху. Ну ты даёшь, Вячеслав. Мы уже вовсю праздновали Октябрьскую революцию! Ты бы ещё в День работника сельского хозяйства позвонил, честное слово.
По всему было видно, что я доставил ей несколько радостных минут.
У нас будет где-то мест двадцать четыре-двадцать пять. Остальноедругие помещения.
Караул, одними губами произнёс я.
Что?
Таисия Петровна, как мне забрать свои деньги?
Какие деньги?
За аренду, за три месяца.
А что такое, вставать не хочешь?
Не хочу.
У меня ведь, смотри, желающих очередь.
Пусть, а я не хочу.
Похоже, мои слова она восприняла как оскорбление. Края её губ сверху переползли вниз, щёки опустились следом, глаза приобрели холодный блеск. Но мне было всё равно.
Пиши бумагу о расторжении, в тот же день вернём, она отвернулась и зашагала прочь.
А я тут же сел писать бумагу о расторжении договора.
Конечно, я не получил денег ни в тот день, ни в следующий. Разумеется, я не получил их ни через неделю, ни через месяц. Я названивал бухгалтеру и ругался, а та в свою очередь ругалась на меня.
Верните мне мои деньги! требовал я.
Ваших денег уже давно нет!
Верните мне другие!
Как я вам верну другие, если они не ваши?!
А где мои?
Ваших уже давно нет!
Но наконец деньги мне вернули, признаться, даже раньше, чем я ожидал. Можно даже сказать, в разумный срок. Чего никак нельзя сказать о сдаче нового торгового центра. Проходили дни, недели, месяцы, а он так ещё и не был построен.
Но всему на свете наступает свой срок, наступил срок сдачи и этого центра. Мы с Олей недавно заглянули туда из интереса. Половину всех торговых площадей, которые с таким воодушевлением проектировал главный архитектор, занимала фирма «Фавор». Презрев его проекты, она разместила оборудование в удобных для себя местах, а окна, призванные залить торговые залы светом, кощунственно уставила средствами для мытья унитазов.
Покупательская активность в торговом центре, как и ожидалось, низка, последнее время арендаторы один за другим оттуда уходят. А я, ежедневно проезжая мимо, грущу о безвозвратно потерянных здесь месяцах моей работы. Поговаривают также о закрытии другого магазина, на раскачку отдела в котором мы потратили более двух лет. И в связи с этим я задаюсь грустным вопросом: на что уходят моикому как, а для меня золотыегоды?
И если уж о грусти и о зиме, то расскажу вам случай, прочитанный мной намедни в одной местной газете. Если бы я писал очерки о провинциальной интеллигенции, то, безусловно, включил бы в них данную историю. Но поскольку пишу письмо, то включу данную историю в письмо.
А в ней помимо провинциальной интеллигенции фигурируют животные. Совсем недавно я смотрел по телевизору передачу: в Соединённых Штатах добровольцы спасают морских львов, которых иногда выбрасывает на берег. Морские львы, оказывается, сильные и опасные животные, и для того, чтобы поместить их в специальный контейнер, а потом перевезти в лечебницу, добровольцам приходится очень рисковать. Но что делать, животных надо спасать, без помощи человека они погибнут!
(Позже я прочитал про подвижников и у нас в Сбокове. Один из них, например, собирая с миру по нитке, организовал первый в области собачий приют, где сам бесплатно лечит животных).
Но не только в Соединённых Штатах (и Сбокове) животные нуждаются в помощи. Вот, например, в городе Свободском Сбоковской области пришёл зимой на дачу местный художник Лыжин (как сказано в газете: «широко известный в Свободском художник Лыжин») и увидел у себя на участке двух лежащих рысей!
Лыжин рассказал газете: «Та, что побольше, свернулась полукольцом, а поменьше лежала поперёк неё, видимо, грея теплом своего тела. Они были обессилены. Снег нынче высокий, вот они и перешли через реку, выйдя к людям в поисках пищи».
Подивился «широко известный в Свободском художник Лыжин» и, придя домой, поведал об увиденном жене, которая, к слову, работает заведующей Свободским музейно-выставочным комплексом. Выслушала заведующая Свободским музейно-выставочным комплексом своего мужа, широко известного в Свободском художника, тоже подивилась, а и усомнилась.
Может, спросила, это не рыси, а собаки?
Нет, ответил художник Лыжин, не собаки это, а рыси.
И на утро отправился вновь на дачу. Видит: лежат его рыси на прежнем месте. Что делать прикажете? Рассудил широко известный в Свободском художник идти за помощниками. И правильно рассудил, именно так должно поступать в подобных случаях. И направился он прямиком в милицию.
Здесь наш рассказ исключительно про интеллигентных людей заканчивается, ибо, как известно, милиционеры никаким боком к этой сомнительной прослойке не относятся, более того, по знаку ей противоположны, на подобные сравнения могут обидеться и даже запросто съездить обидчику резиновой палкой промеж лопаток. Но само повествование продолжается, потому что приняли в милиции художника хорошо, выслушали внимательно и пособить в этом необычном деле согласились.
Пришли милиционеры с хозяином на дачу, видят: так и есть, лежат рыси! Не соврал заявитель! Попробовали хищниц согнать, а одна из них уже не шевелится: замёрзла, значит, за ночь. Но ведь есть ещё и вторая, та что первую теплом своим грела. Ей-то как пособить? Проблема! Посоветовались помощники с художником, да и расстреляли её на фиг из автомата: нет рысинет проблемы. А то нужно ловить, куда-то везти, да и вообще, рядом детская площадка.
Оставить их вам? спросили художника помощники.
Нет-нет, замахал руками художник. У меня натура чувствительная, я буду переживать.
А мы не будем, сказали помощники и увезли трофеи с собой.
Приехав в отделение, они рысей чуток на улице подморозили, порубили на куски и скормили собакам: не пропадать же добру.
А широко известный в Свободском художник Лыжин рассказал об этом занимательном происшествии журналисту областной газеты, а та в свою очередь (надо жерыси на садовом участке!)читателям. И, согласитесь, происшествие в самом деле занимательное.
Что-то расхотелось мне пока петь про зиму, продолжу в следующем письме.
Всего вам доброго.
Э. Сребницкий.
Глава 5
Здравствуйте, Гена и Таня!
Если прошлое письмо завершилось занимательным зимним случаем, то теперь я намерен говорить только о серьёзном. И даже о главном. А самым главным зимним событием для нас с Олей является Новый год! Не в том смысле главном, как для всех: новые надежды, праздничная ёлка, шампанское и т.д. Это будет потом, когда в двенадцать часов за столом мы наконец вспомним, что праздник, он праздник и для нас. А в смысле сумасшедших декабрьских недель, когда, забывая про всё, кроме работы, мы будем пытаться поспеть за ускоряющимся день ото дня темпом торговли Да, несомненно главное событие!