Выйдя в коридор, Света огляделась. Никого не было.
Ну, слава Богу. Ушел.
Она открыла дверь ключом и вошла в номер. В комнате было темно.
Кажется, я свет не выключалаподумала она и сразу же почувствовала, как кто-то зажал ей рот, а к спине прижал что-то тяжелое и холодное.
Денежки где? прошипел чей-то голос над ухом.
Какие денежки? она хоть и испугалась, но присутствия духа не потеряла. В это время включился свет, и она увидела, что кроме того, кто держит ее за голову, в номере еще находится один человек. Он шнырял между сумок и пытался осмотреть их содержимое. Задача у него была не из легких. Четыре квадратные сумки из клетчатого капрона, прозванные в народе «спекулянтками», доверху были забиты десятками пакетов и пакетиков с одеждой и бельем. Кроме них у стены стояли еще пара рюкзаков внушительных размеров и пакеты. Пачка долларов, несмотря на большую сумму, была не такой уж весомой и могла с успехом скрываться почти в каждом из этих пакетов. Парень вытряхивал из сумок их содержимое, пытался прощупать каждую вещь. Это удавалось ему с трудом. Он только начал потрошить вторую сумку, когда в коридор из открытого номера вырвалась наружу удалая песня про чернобровую Марусю. Парни занервничали. Песня приближалась по коридору. Один бросил потрошить пакеты, а другой задавать один и тот же вопрос, тыкая Свету в спину и дергая за волосы.
Так, сучка. Сейчас выходим и идем вниз к выходу. Одно неверное движение и ты покойница. Жить хочешь? он больно дернул ее за волосы.
Дапрошептала она.
Тогда делаешь спокойное лицо. Морду тяпкой и вперед.
Он взял ее за талию, как бы изображая возлюбленного, и направил к выходу. Выйдя из номера, она надеялась, что ее увидят свои, но они стояли кружком около чьей-то двери довольно еще далеко и были заняты разговором. Лифт был совсем рядом. Они вошли в лифт и спустились. На первом этаже никому не было дела до странной парочки. Они вышли из здания, и подошли к стоявшей рядом машине. Этого Света не ожидала. Она хотела обратить на себя внимание и крикнуть. Парни, по-видимому, привыкшие к подобной работе, уже ожидали этого и тут же зажали ей рот рукой. Затем, грубо нагнув ее голову, затолкали в салон машины. Один сел за руль. Второй рядом с ней. Машина тронулась с места. Ехали совсем недолго. Остановились у какого-то частного дома, окруженного добротным забором из кирпича. Ее провели черным ходом в дом и заперли в пустой комнате.
Глава 10
Георгий Груздев был одним из главарей международной преступной группировки. Вместе с ним в руководящий состав входили немец Гюнтер и поляк Адам. Выходило все, как в анекдоте: русский, немец и поляк танцевали краковяк. Эти, правда, ничего не танцевали. Эти еще только зарабатывали на будущую жизнь с удобствами, развлечениями и, возможно, танцами. Их группа, как они говорили, а по правде просто банда состояла в основном из выходцев из бывшего СССР. Было в ней немало и поляков. Немец, правда, был один. Рядовой состав участников все время менялся. А вот верхушка и небольшая часть особо приближенных оставались в неизменном виде. Верхушка имела свои тайны. Для всех Адам с Гюнтером считались предводителями наравне с Георгием, но лишь самый старый костяк участников банды знали, что на самом деле последнее слово всегда за Георгием, и только он один является реальным паханом. Будучи человеком с огромным здравым смыслом, он прекрасно понимал, что возглавляет не комсомольскую организацию и не бригаду плотников, а потому и лишней огласки своего руководства не желал. Лишняя ответственность за дела банды в юридическом плане тоже его не прельщала. Одно делореальная власть, которая у него была без ограничений, другое делолюдская молва, у которой все близко.
Совсем по-другому мыслил поляк Адам. Он отличался особым самолюбием. Для него было очень важно, какими глазами смотрят на него окружающие. Как на второе лицо, или как на одно из первых. Георгий сознательно поддерживал в Адаме стремление быть первым. Он прекрасно понимал, что этот самовлюбленный чванливый гусак ему не соперник. Если понадобится, то он, Георгий, задвинет этого главаря в любой угол. Понимал ли это Адам, было неизвестно. По отношению к нижестоящим он был чрезвычайно суров и циничен. Именно его молва рисовала в ужасных красках беспредельщика. Во время же общения с Георгием он часто терялся и даже иногда заикался. Если же чувствовал за собой вину, то даже в глаза своему подельнику боялся смотреть. Гюнтер на эту тему никогда не задавал вопросов. Для него важным были только деньги. Он присоединился к группировке позднее, когда отношения между двумя главарями уже сложились. Он не сразу заметил эти странности. А когда понял, что злой и ужасный Адам до смерти боится тихого и спокойного Георгия, то тем более не стал проявлять любопытства.
Деньги зарабатывали по-разному. Начинали с перегонки ворованных машин из Европы в Союз. Именно этим занимался и руководил Гюнтер. В глазах соотечественников он оставался добропорядочным гражданином, что существенно помогало в работе. Затем обратили внимание на оптовиков, которых в Польше было больше чем предостаточно. Начинали действовать по наводкам, стараясь взять наличные деньги. Со временем, изучив рынки сбыта, перестали брезговать и товаром. А когда в Польшу хлынуло целое море челноков, тут уж и вообще стали себя чувствовать, как лиса в курятнике. Выходцами из Союза была заполнена не только Варшава, но и вся Польша. Все они были с деньгами. Правда, большинство с сущими копейками. Порой попадались и покрупнее рыбки. Такими рыбками были в том числе и торговцы антиквариатом.
Глава 11
Евгений с Николаем привозили иконы уже не в первый раз. Собирали их по деревням. По старым часовням и пустым церквям. Самый большой улов был, конечно же, в частных домах. Воровством они брезговали, более того, считали этот метод малоэффективным и рискованным. Им не надо было подставлять свою голову под неприятности. У них был свой способ. В шутку они называли его театральным. Они садились на какой-то из поездов. Выходили на определенной или даже на любой станции, которая им приглянулась. Чаще всего это были заброшенные и малолюдные населенные пункты. Туда они и шли. В деревне просились на постой. Поначалу недоверчивые жители не спешили приглашать их к себе. Слово за слово начинался разговор. На разговоры, неизбалованные развлечениями и новостями, селяне были всегда охочи. В разговоре становилось ясно, что «парнишки-то уж больно хорошие». Как же таких хороших на улице оставить. Да и помочь обещали в хозяйстве, дрова поколоть, навоз перекидать или починить что.
В деревнях, основными жителями которых были старики, работы крепким парням всегда хватало. Они останавливались у какой-нибудь старушки и приступали к выполнению обещаний. Работали и на себя и на бабулю. Хозяйке помогали в ее хозяйственных заботах. Особенно полюбили поработать в саду или на поле. Евгений даже научился косить траву, и это занятие ему нравилось.
Попробуй. Плечевой пояс развивается, классговорил он Николаю.
Своя же работа начиналась вечером за чаем. Летом часто на улице или у открытого окна начинали они жалостливую историю о том, что недавно покрестились и теперь хотят быть ближе к истинной вере, но пока не получается. Хотели бы они верить сильнее, но не выходит.
Сомнения гложут. Чувствую я, бабушка, что нет во мне истинной веры. А ведь это самое главноеговорил, бывало, Евгений. А как хочется! Вот ведь, что в библии говоритсячистыми наивными глазами смотрел он на очередной объект обмана.
Что, милок, там говорится? шамкала беззубым ртом старушка.
По вере тебе и воздастсяпочти выдавливая слезу из красивых глаз, продолжал он.
Так. Такутвердительно кивала та.
Вот Вам легче. Вы истинно верующая, праведница. Вы в рай попадете.
Старушка начинала ерзать, вспоминая, вероятно, свои грехи, и даже иногда перечить ему.
Ох, уж и не знаю, попаду ли? Ведь за жизнь всякое бывало. Особенно по молодости. Уж простит ли меня всевышний, не знаю. Хотела бы, конечно, в рай-топускала слезинку растревоженная бабулька.
Милая Евдокия Петровнабрал ее за руку Николай. Неужели в Вашей жизни грехов было больше, чем праведных делс сомнением вопрошал он.