Опер меня увидел, срочно заинтересовался чайником, сгрёб его вместе с коробкой и ушёл из поля зрения. Наверное, в специальную чайниковую лабораторию или к оперативно-сыскной собаке-сотруднику на обнюх. Вернулся, чайник отдал, поздравил с удачной покупкой, я на проходную поспешать стала
После уроков зовёт меня Жанна Игоревна в свой кабинет. Я думаю: ну, сейчас мы с ней, как оговорено, чайку хлебнём.
Смотри, она мне говорит, что я нашла
Оказывается, этот замечательный опер вытащил чайник из коробки не просто так, а чтоб наклеить на диск снизу бумажку. Билет из банка приколовпятьсот «дублей». Написал на них кривым почерком «Взятка», дату поставил и подпись.
Ну и кто он после этого?
Правильно, мудак. Нет смысла придумывать эвфемизмы там, где они бессильны.
Если мы сейчас не скажем, что «взятку» нашли, к нам потом оперативники в школу придут, заявят, что мы специально про неё смолчали: видно, постоянно сюда что-нибудь проносим. И выпишут на орехи. Неизвестно, чем всё кончится. А если мы честно пойдём и скажем операм, что мы справились с квестом и нашли их «дубли», то на орехи выпишут тоже. Но уже не нам, а тем, кто на проходной досматривает. Потому что они проморгали и как следует не разглядели чайник. Как-то не по-товарищески по отношению к ни в чём не повинным людям. Получается безысходность. Хрен кому что докажешь. Чайник Рассела какой-то.
Но «своя рубашка ближе к телу». Пришлось нам с математичкой идти к операм, пока они не пришли к нам.
Может, и можно было как-то намекнуть сотрудникам на проходной, что их в ближайшее время ждут неземные ласки, но мы, к стыду сказать, растерялись и не знали, можно ли нам поведать кому-либо о своей находке.
Пришли в кабинет к оперативникам. Те сильно удивились. А всё потому, что тот сотрудник-затейник, что придумал всю эту катавасию, «дубли» приклеил и благополучно забыл про них. И потом вообще у него был выходной, в общем, все пребывают в неизвестности. Коллеги того опера настоятельно просили меня с Жанной Игоревной им объяснительные написать. Видно, чтобы самим разобраться, что в итоге произошло.
Не знаю, как именно огребли сотрудники на проходной. Но подозреваю, что очень сильно. И что наказали их не «дублём», а самым что ни на есть рублём. Потому что они как-то резко здороваться перестали, досмотр личных вещей затянули и на все наши: «Да нет у нас ничего запрещённого», отвечали: «Ну-ну, рассказывайте больше, шпиёны-контрабандисты проклятые».
Так я, сама того не зная, разок поработала на спецслужбы. Не советую. Странные ощущения.
Глава 15. Ромалэ, вы мои ромалэ
О, представляете, я тут на «Калину» ездил!
Да ну? Вы ж божились, голубчик, что в делах начальственных не будете принимать никакого участия!
Да ладно, мне начальник отряда поощрение обещал. Ну, поехали мы с мужиками в женскую колонию, тут неподалёку. А я ж чечёточник. Да там как сбацал чечётку! Ушёл со сцены, меня на бис вызвали! Я им ещё раз сбацал! Девчонки балдеют! После концерта подошли несколько, адресок дали, сказали, чтоб написал обязательно. Я даже спать две ночи не мог.
А это ещё почему?
Не могу. Глаза только закрываюи сразу передо мной бабы, бабы, бабы
«Калина», она же «Калина красная» что-то вроде КВН-а и шоу талантов одновременно. Очень престижное событие. Зэки ищут по всей колонии самых даровитых музыкантов, танцоров, художников и ещё чёрт знает кого. Руководство, по их словам, чинит конкурсантам всяческие козни, но на самом деле холит и лелеет. Ещё бы: выиграет зонаначальству поощрение. А когда начальство доброе, то и зэку хорошо.
К тому же праздник как-никак. Нечасты здесь веселье, песни, пляски, театральные миниатюры, что сказать. Но зато всё по-взрослому.
Есть и свои «хэдлайнеры», которые на своих плечах «выносят» публику. Есть Юрийу него все зубы золотые и сердце преисполнено шансона. Поёт жалостливо. Есть Абдула-боевик. Про «Батяню-комбата» классно исполняет. Ещё недавно одного нового цыгана привезли, говорят, поёт как Киркоров. То есть, если переводить на нормальный язык, очень неплохо.
Теперь ещё один мой ученик переметнулся на сторону Терпсихоры и Талии. Нетипично рыжий ромалэ по имени Иван. Был он и впрямь давным-давно чечёточником, и даже в ансамбле каком-то выступал. Но что-то пошло не так, забросил Ванька школу и пошёл продавать наркотики, как многие из его братии. В минуты, когда накатывало на Ивана настроение, он сетовал:
Эх, ни за что больше не женюсь на цыганке! Все они на одну масть: сами наркотой торгуют, а ты за них сиди. Лучше русскую жену себе возьму
Он говорил это всегда с особым смаком, будто знал таинственный супермаркет, где можно походить, прицениться да и «взять» русскую жену на свой вкус.
Вано в школе учился мало и потому страшно оскорблялся на предложение почитать и пописать. Мол, жил же он как-то без этого всего и ещё проживёт. Поучиться вообще было не про него. А вот поговорить «за жисть» всегда пожалуйста:
Вот вы, сказал он мне как-то раз, работаете с утра до вечера за одну зарплату. А я на волес утра встал, созвонился с человечком, вынес ему товар, он мне сразутыщ писят И я назад, в тёплую квартирку, под одеяло. Вот это жизнь!
Тогда мне пришлось включить всё своё ораторское мастерство, чтоб ответить и не посрамить честь бюджетника. Я развернула к Вано свой монитор, на котором в качестве обоев виднелся Памятник затопленным кораблям.
Знаете, где это снято? спрашиваю.
Где?
В Севастополе. В Крыму. Я сняла. Были там?
Н Не-ет
А я была. Красиво. Тепло!.. И море ласковое. Я, бюджетник, съездила. А вы с такими деньжищаминет.
Я вообще никуда дальше города не выезжал, расстроился ромалэ.
А я выезжала. И в Крым, и в Турцию, и туда-то, и сюда-то Год работаю, не грущу, деньги коплю, а летомв путь. А всёзачем? Чтобы увидеть побольше. Чтоб было, что вспомнить на старости лет. И чтоб сказать себе: «Не грусти. Вон как классно пожила». Ну, и приятно, конечно. И я честным трудом работаю. Годы в камере не коротаю. Так что не всё так плохо. И вам скоро по УДО идтиесть к чему стремиться.
Как-то так я примерно сказала. Только ещё проникновенней. Богом клянусь, не хватало только текилы, соли с лаймом и фразы типа: «На небе только и разговоров, что о море и о закате» Погрустнел Вано, стал сетовать на жизнь никчёмную. Божился, что исправится. Но что-то пошло не так: повздорил с начальствомзагремел в карцер.
Пришёл оттуда злой, почему-то обритый и малоразговорчивый. Совсем ему стала жизнь не мила. А тут «Калина». Уж не знаю, какими обещаниями али угрозами его уболтали выступать, только вернулся Иван с концерта воодушевленныймама не горюй! Вот что искусство с человеком делает. Или бабы, кто ж его знает
Ещё один цыган был Егоркакрасивы-ый! И чёрный как уголь. Наглый и весёлый хлыщ. Только немного стеснительный. В кабинет вплывает лебедем, шагает вразвалочку, улыбается всей белозубой пастью. А вот если надо где выступитьначинает волноваться, заикается что есть сил. Соглашается сыграть, спеть, но на сцене ловит жуткий мандраж. Как-то раз классуха егобоевая билиотекарша из нашей школыподошла ко мне и сказала суровым голосом:
В общем, так. У нас концерт будет ко Дню защитника Отечества. Всё по классике проведём: учителей-мужиков поздравим, Абдула про «Батяню» споёт, а ты с Егоркой сценку разыграешь по сказке «Каша из топора».
И кого мне играть? спрашиваю. Топор?
Бабку, конечно, отвечает библиотекарша, покровитель русской словесности, парням одеваться в женские тряпки западло.
Говорят, если маньяк напал и отбиться нет возможности И дальше по тексту. Поняла я, что быть мне бабкой. Чего уж, все там будем. Стали мы учить с Егоркой слова. У него память наркотой ослаблена, мне же просто некогда. А слова в стихах. Выучили мы с ним с горем пополам, отрепетировали
В день премьеры я надела платок, завязала его посмешнее за ушами, натянула ещё жилетку из собачьей шерсти. Егорка замаскировался под солдата. Вышли мы с ним на школьную сцену И оба слова позабывали. Я по ходу действия новую сказку сочиняю, Егорка слышит: реплики-то непривычные! и начинает путаться, заикаться. Я ему подсказываю, он заикается ещё больше, отвечает что-то невпопад, я ему «бабкиным» голосом вторю Публика стонет от смеха, глядя на наше фиаско. Наконец, мучительные пять минут позора заканчиваются, каша доваривается вместе с топором, и мы сваливаем со сцены в подсобку. Зал взрывается овациями.