Приплыли мы в Батум, оттуда я доехал поездом до Тбилиси. Высокие горы, до неба, тоннели в нихздорово это меня потрясло, впервые видел. От Тбилиси я добрался до нашей селекционной опытной станции Ганджаэто уже далеко в Кавказских горах, примерно посередине уже между Чёрным морем и Каспийским, на границе Грузии и Азербайджана. Возглавлял эту станцию Моисей Маркович Якубцинеря знал его, он перед аспирантами несколько раз выступал. Но сейчас не оказалось его на месте, уехал в командировку, и встретила меня на станции помощница его, Пальмова. Поработали мы с ней несколько дней на станции, осмотрели гигантскую их коллекцию самых разных видов пшениц.
Вдруг приезжает на станцию машина марки «форд», и выходит оттуда красавец шофёр, одетый по самой последней шофёрской моде: краги, кожаная куртка, очки! Машин тогда мало было ещё, поэтому шофёры тогда почти такими же знаменитостями были, как и лётчики. Достаёт из сумки послание Якубцинеру от самого Вавилова.
Пришлось Пальмовой открыть конверт. Там приказ Вавилова: сесть в его машину, проехать по всему Закавказью указанным в письме маршрутом и разыскать и зафиксировать в посевах культурной пшеницы экземпляры полудикого предка под названием тритикум персикум. Давным-давно,может быть, тысячелетия назадпредки наши перестали сеять эту разновидность, но изредка она всё же оказывалась в посевах как примесь. И вот теперь срочно вдруг понадобилась самому Вавилову! Помнишь, для чего дикие и полудикие предки нужны?
Они болезням не подвержены!ответил я.
Правильно... в общем!сказал дед.И многие другие ценные признаки в них есть. Короченеобходимо разыскать в посевах культурных пшениц экземпляры тритикум, чётко записать: где, когда и сколько, собрать коллекцию, пронумеровать! Пальмова спрашивает меня: «Поедете?» Я говорю: «С огромнейшим моим удовольствием!»
И пожалуй, эта поездка по Закавказьюодно из счастливейших воспоминаний моей жизни! Во-первых, сказочная вокруг природа: горы, водопады, пальмы, а главноеинтереснейшая работа, к которой я всю жизнь стремился!
Повезло!Я с завистью посмотрел на деда.
Что значит «повезло»?заворчал дед.Двигаться надо и знать, чего именно ты в жизни хочешь, тогда «везение» твоё хотя бы будет знать, в чём тебе помогать... А если ты всю жизнь на печи пролежишь, то всё твоё везение,дед усмехнулся,будет заключаться в том, что ты, с лежанки спрыгивая, будешь ногами прямо в валенки попадать! Другого ничего «везение» твоё для тебя сделать не сможет, раз ты сам не знаешь, что надо тебе!
Понятно,вздохнул я.
Ну, а я всю жизнь двигался, работал, поэтому и «везение» у меня было таким же активным, как я,сказал дед.Ну, в чём ты хочешь, чтобы тебе повезло?
Не знаю... пока!подумав, ответил я.
Пора бы уже и знать!проговорил дед.А вообще-то, не такая уж это лёгкая поездка была, как представляется тебе. Жара, во-первых, страшенная!Дед сморщил лицо.Какие-то мухи огромные, кусачиенастоящие звери. И главное, бездорожье, то и дело машину на себе приходилось тащить. И машина самахоть и «форд», хоть и знаменитому академику принадлежаларасхлябанная, зашарпанная, разбитая, то и дело ломалась: загонял Вавилов её, где только он на ней не побывал. Так что для того, чтобы «везение» осуществить, иногда приходится все силы свои выложить! А маршрут долгий был, трудный. Сейчас помню несколько только пунктов: Евлах... Закаталы... Не слыхал про такие?
Нет,ответил я.
Видишь, ты даже не слыхал, а я там бывал!хвастливо проговорил дед.Помню, приехали мы в Закатальский заповедник. Въезд туда запрещён был, но нас по вавиловской записке туда пропустили. Какие, брат, растения там! Ну, скажем, банан, с огромными его листьями, запросто по дворам растёт вроде нашего лопуха. Но нам нужны были посевы пшениц, а в нихнаша неказистая тритикум персикум. Сначала мне Пальмова показала её, потом я быстрей всех начал её находить, больше всех образцов собрал. Глаза у меня молодые были, зоркие. Да и сейчас у меня зрение ещё в порядке, очки надеваю, когда только мелкий шрифт!..
Ну вот, расхвастался!проговорил я.
А чего ж не похвастаться, когда есть чем?Дед победно выкатил грудь и оскалил мелкие острые зубы.
Ладно, ближе к делу!сухо проговорил я.Сильно отличается эта тритикум от обычной?
Во всяком случае, опытному взгляду разница сразу видна,тоже переходя на сухой научный тон, ответил дед.Главное отличиеиз каждого цветка её не одна ость торчит, а две!
На каком таком цветке?удивился я.
А ты не знаешь разве, что пшеница цветёт,как, впрочем, и любое другое растение? Сначала цветок, опыление, а потом уже и плод, в данном случаезерно. И у тритикум из каждого цветка два усика торчатпо этому признаку сразу и находят её. Ну и колосок у неё нежный, тонкий, такой слабой метёлкой свисает. Такое вообще характерно для диких и полудиких видов. Это потом уже, путём долгой селекции, вывели пшеницу с большим колосом, а у диких предков жидкий был колосок. У него единственная задача быларассеять вокруг немножко своих семян, и небольшого количества зёрен ему хватало. Человека ещё кормить при этомтакой задачи у природы вовсе не было, это человек уже сам заставил природу себе служить!
До сих пор собранная нами тогда коллекция в ВИРе хранится. Иногда зайду, посмотрюмолодость вспомню. Хорошо, даже запах сохранился тех полей. Вдохнуи словно в молодость возвращаюсь!
Возле Закаталы, вспоминаю ещё, каким-то князем были посажены многорядовые аллеи грецкого ореха, целыми мешками люди собирали, на ишаках увозили, и я тогда тоже грецких орехов поел на всю жизнь. Любишь грецкие орехи?
Издеваешься, да?
Ну почему? Особенно-то много я их не ел ни до этого, ни после,но в тот день уж я их наелся!Дед, зажмурив глаза, погладил себя по животу.
Ладно, хватит об этом! Ты лучше о трудностях расскажи, чтобы воспитывать меня!съязвил я.
А, трудности-то?спохватился дед.Были, конечно, и трудностикак же без них? Помню, заехали уже совсем в дикую местностьникаких дорог. Смотрим, идёт человек из местных. Спрашиваю его: «В той стороне какая-нибудь дорога есть?» Он радостно так кивает: «Е-есть!»«Ну так поехали скорей!»шофёру говорю. Но шофёр более проницательный оказался, чем я. «Погоди!»говорит. Подходит к этому путнику, спрашивает: «А грязь там есть?» Тот так же радостно говорит: «Е-есть!»«Так!» Шофёр на меня глянул, потом снова к этому повернулся: «Значит, дороги там нет?» Тот так же радостно говорит: «Не-ет!» Оказалось, по-русски он совершенно не понимал, только последнее слово повторял, чтобы людям приятное сделать.
Какие-то у тебя все весёлые трудности!с завистью проговорил я.
Настроение весёлое было, поэтому и трудности такие же!сказал дед.Ну, если хочешь, и о тяжёлом тебе расскажу. Заехали мы всё же в болото, заднюю рессору сломали. Вытаскивали машину из болота своими силами, потом добрались кое-как до Евлаха, там нам сразу выдали запасную рессоруВавилова тогда вся страна знала: член ВЦИК! Но рессора та не совсем подходила к нашей машиненамаялись мы с ней. Помню: пыльный горячий двор, инструменты так солнцем накалены, что в руку не взять. В углу двора колонка с водой, но труба к колонке этой по поверхности идёт, поэтому вода вытекает почти горячая. Напьёшьсяв пот ударяет, сразу слабеешь, а тут кувалдой надо бить по железу! С тех пор усвоил я твёрдо урок: чем жарче, тем меньше надо пить.
Ну, а дальше что было?
Дальше? Починили машину, проехали по всему маршруту, задание выполнили: собрали коллекцию тритикум персикум, задокументировалик каждому пучку привязали бирку (собрано на такой-то высоте, возле такой-то деревни). Отдали нашу коллекцию шофёрупосле того, как он обратно нас доставил,и повёз он нашу коллекцию Вавилову. И стала наша коллекция одним из четырёхсот тысяч номеров вировского собрания растений. Вскоре директор станции Якубцинер вернулся, и стали мы с ним заниматься скрещиванием пшениц. В то время я уже твёрдо решил: буду заниматься выведением новых сортов. И на следующее лето, ещё год в аспирантуре проучившись, начал я уже самостоятельные опыты проводить. Самостоятельная уже идея появилась у меня: вывести сорт пшеницы для северных областей. До этого пшеница в основном на юге культивировалась, а я решил продвинуть её на север.