Она помолчала несколько мгновений. Слышно было только, как тоненько стучит чайная ложка о фарфор чашки.
Сергей Иванович, вы очень мне симпатичны с трудом выговорила наконец она. И я это неэтично, непрофессионально, я не должна так говорить Но я и в самом деле отношусь к вам не совсем так, как следует относиться к обычному пациенту
Он шагнул к ней, схватил за руку, хотел сказать что-то, но она прервала его:
Я прошу вас, давайте не будем ни о чем говорить сейчас. Вы еще не совсем здоровы, от шока не отошли, сами признаетесь, что запутались Вы ведь меня совсем не знаете, возможно, просто привыкли за эти недели, что я все время рядом. Давайте не будем спешить и не станем ни о чем загадывать наперед, время покажет.
Хорошо, покорно отступил он. Хорошо Но я не изменю своего мнения, вот увидите. И мне мне кажется, что я знаю вас. Знаю давно!
Давайте-ка лучше обедать, примирительно сказала она. Мясо сегодня удалось на славу!
Он втянул носом воздух, вдыхая пряный, густой запах тушеной баранины.
М-м-м, пахнет вкусно! А что это за специи вы такие добавили? Что-то мне напоминает их аромат
Это зира, отозвалась она. Здесь, в Москве, ее редко используют. А я привыкла, когда жила в Средней Азии.
Он вздрогнул, повернулся на звук ее голоса. Перед глазами все так же мертво качалась темнота. Наваждение какое-то! Все совпадает, все! Средняя Азия, погибший на войне старший брат, репрессированный отец И волосы у нее такие же пышные и вьющиеся, и фигурка миниатюрная и хрупкая, еще и медсестра! Разве такое бывает случайно? Неужели это она, та девушка, в которую он был так мучительно, так неловко и отчаянно влюблен когда-то? Но почему она все отрицает? Издевается? Или боится встречи с прошлым? Если бы только он мог видеть, если бы мог видеть! Он бы узнал ее, даже такую, постаревшую, прожившую долгую жизнь без него. Непременно узнал бы!
Ну что же вы? окликнула его Валя. Давайте к столу! Все остывает.
И он, растерянный, смятенный, опустился на табуретку и, нашарив на столе вилку, принялся без аппетита жевать пряное, остро пахнущее специями мясо.
Ну что, бать, собрался? Гришин голос раздавался от входной двери. Сергей Иванович подошел к дверному проему, напряг глаза. Показалось, будто бы смог различить рядом с дверью смутный силуэт, какое-то последовательное движение. Что это он делает? Причесывается у зеркала? Боже мой, неужели вижу?
Да, Валентина Николаевна помогла мне упаковать вещи для больницы, вот там, на тумбочке сумка, ответил он.
Ага, хорошо, сейчас спущу ее вниз, в машину, и поедем, отозвался Гриша. Кстати, все хотел спросить, чего там Шура так разорялась насчет твоей сиделки? Ты жениться, что ли, задумал на старости лет? он хохотнул.
Не твое дело! резко бросил Сергей Иванович.
Да ладно, ладно, мне-то что, миролюбиво протянул Гриша. Я же непрактичный разгильдяй, так, кажется, вы с мамой всегда считали? Это Шура у нас практичная и предусмотрительная. Вот и беспокоится, что драгоценные квадратные метры каким-нибудь чужим внукам достанутся.
А вы с Шурой уже наследство подсчитываете? Не рано ли? съязвил он. Я на тот свет пока не собираюсь.
Конечно, обиделся Гриша. Мы ведь именно для того тебя и выхаживали, чтоб к наследству поскорее подобраться. Ты б думал, что говоришь, пап.
Ну ладно, скупо бросил он, не злись. Я вам с сестрой благодарен. Такой уж у меня характер въедливый.
Да знаем мы все про твой характер, усмехнулся Гриша. Ну, а куда денешься-то? Родителей не выбирают, он засмеялся и подхватил с тумбочки сумку. Ладно, папец, я сейчас вещи спущу и за тобой поднимусь. Обувайся пока.
Входная дверь за ним захлопнулась. Сергей Иванович, двигаясь на свет, прошел в кухню. Окно здесь было распахнуто настежь, со двора слышались радостные весенние звукигомонили дети, тихо звеня, проехал чей-то велосипед, хлопали на свежем майском ветру форточки. Пахло теплом, нагретым солнцем асфальтом, зеленью. Мерно ударяясь в стекло, жужжала муха, тоже совсем по-весеннему.
Сафронов остановился в дверях кухни, изо всех сил всматриваясь, вглядываясь в чуть посветлевшее пространство. Различил какое-то движение у окна, сильнее напряг глаза и, казалось, рассмотрел, увидел движущуюся в луче света хрупкую, миниатюрную женщину с небрежно заколотой копной ярких янтарно-рыжих волос.