Михаил КаюринКацап
Глава 1
Ранним летним утром на берег реки Алдан из тайги вышли двое мужчин. Они выглядели усталыми и измученными. Искусанные комарами и мелким гнусом лица опухли и обросли многодневной щетиной.
Докандыбали, однако, сказал один из них, черноволосый мужчина лет тридцати. Он был на полголовы выше своего спутника и выглядел покрепче.
Голос его прозвучал вяло и равнодушно, будто мужчина сожалел о том, что они вышли к реке. Сбросив с плеч тощий вещмешок, черноволосый распластался на земле. Второй последовал его примеру.
Честно говоря, я уж и не наделся выбраться из тайги, проговорил он, глядя в голубую синеву неба широко открытыми глазами. Думал, кирдык нам обоимпойдём волкам на съедение. А ты, Сано, оказался молодцомхорошо в тайге ориентируешься.
Рано радоваться, Гриша, обронил черноволосый. Из тайги-то мы с тобой выбрались, это факт. Но, чует моё сердце, от хвоста избавиться нам, однако, не удалосьблатные где-то рядом. Клешнябандит ушлый, не станет отсиживаться на прииске. Грабеж, убийство надо быть полным идиотом, чтобы дожидаться милиции. Урка с братвой идёт следом за нами, и это однозначно.
Поразмыслив немного, он продолжил:
Пёхом до Усть-Маи нам ещё топать и топать; блатные по реке могут догнать запросто. Вода на этом участке бежит быстрее пешехода, а на перекатахтем более.
Не волнуйся, Кацап, теперь мы точно дочапаем, твёрдо заверил Григорий. Нам удалось оторваться от грабителей, и это главное. И в тайге мы не заплутали. Если пялиться в четыре глазалодку Клешни можно увидеть издалека. Значит, будет достаточно времени, чтобы снова скрыться в тайге. Доберёмся до Усть-Маи, не сомневайся. С голодухи не подохнемпоблизости должны стоять оленеводы. Якутынарод гостеприимный, покормят олениной и в дорогу ещё дадут. Да и рыба в Алдане водится, в конце концов.
Александр Кацапов промолчал, потом тяжело поднялся, направился к реке. Вода была кристально чистой. Он зачерпнул целую пригоршню, плеснул себе в лицо, умылся. Потом из пригоршни напился маленькими глотками. Вода была холодной, освежающей. Возвратившись назад, склонился над вещмешком, развязал шнурок, достал задымлённый котелок и небольшой топорик. Вытащив из ножен большой охотничий нож, сказал:
Пойду нарежу виц, морду излажу. К обеду рыбки наловим, ухи похлебаем, а то неделю жили на подножьем корме, как звери. Брюхо усохло так, что кишки к хребтине прилипли.
Рыба-то, дура, что ли, в пустую морду лезть? усомнился Григорий в затее Кацапова. Для неё приманка требуется. А у нас ни хлеба, ни каши.
Будет ей и приманка, с уверенностью проговорил Александр. Ты лучше костерок разведи, да чаёк сваргань. Для заварки зверобоя нарви. Кишки для начала травяным отваром размочим.
Григорий медленно оторвал от земли своё обессилевшее тело, с трудом поставил себя на ноги. Постояв несколько секунд на месте, будто проверяя ноги на прочность, пошатываясь, направился на поиски сухого валежника.
Противоположный берег Алдана ещё купался в молочном тумане. Гряда чёрных неумытых скал вздымалась высоко вверх и явственно выпирала из этого тумана, скалясь острыми вершинами.
Алдан чем-то напомнил ему родную реку Чусовую.
Кацапов шёл по берегу в поисках заливчика. Ему нужна была тихая заводь с речной травой, куда можно было бы установить мордуплетёную снасть для ловли рыбы в виде конуса с небольшим отверстием в днище, не опасаясь, что её снесёт бурным течением. Такое место он вскоре отыскал. Это был небольшой, но глубокий уступ в береговой полосе. Поверхность воды казалась недвижимой, на дне хранилась завораживающая тайна. Он постоял некоторое время, вглядываясь в тёмную водяную бездну, надеясь увидеть там сверкнувшее серебро рыбьей чешуи.
«Вот здесь и поставлю»решил Александр. Не обнаружив присутствия рыбьей стаи, он почему-то был уверен, что сорога, окунь или даже язь в этом отстойнике всё-таки есть.
Пока Кацапов плёл морду, Григорий по его распоряжению занимался поиском приманки. Заострённой под лопату палкой, он разрывал кротовые норы. Ему удалось добыть несколько кротов и наловить с десяток лягушек.
Через пару часов плетёная ловушка из ивовых прутьев была готова. Кацапов порубил кротов и лягушек на мелкие куски и поместил приманку в конусообразное нутро снасти. Вдвоём они отнесли морду к облюбованной заводи и, закрепив её на длинной ветке черёмухи, осторожно опустили на дно омута. Потом вернулись к костру, стали ждать улова.
Гриш, а что ты будешь делать, когда домой вернёшься? спросил Кацапов, вглядываясь в извивающиеся языки пламени.
Во-первых, вначале надо по-умному сбыть золотишко, после некоторого размышления ответил Григорий. Чтобы не объегорили какие-нибудь проходимцы. Потом уж буду думать, как распорядиться деньгами и чем заняться.
И всё-таки?
Григорий на миг задумался, словно взвешивая в уме, стоит ли предавать огласке давнишнее желание, и сказал:
Мечта у меня есть, Сано, голос его прозвучал как-то необычно тепло и трогательно. Избу хочу поставить на берегу Байкала, добротную. А потом привести туда красивую жену. Хохлушку с длинной косой. Я видел такую деваху в Улан-Удэ! Чернобровая, грудастая, кровь с молоком! А как она пела, Сано! У-у! Голос звонкий, искристый. За душу берёт и кровь закипает от страсти!
Где ж ты такую красавицу найдёшь? удивился Александр. В Хохляндию, что ли, за ней поедешь?
А что? Денег у меня теперь на всё хватит! хвастливо заявил Григорий. И дом построю, и лодку куплю, и за хохлушкой съезжу, если в Забайкалье не отыщу.
А я вот даже ума не приложу, куда потрачу свои деньги, как-то невесело сообщил Кацапов. Когда вербовался на прииск, думал, вернусь в деревню, накуплю подарков всем родственникам, а потом помотаюсь по стране, мир посмотрю. А сейчас даже не знаю, чего мне больше хочется: шумной городской жизни или таёжной тишины. Женатиком я уже побывал по дурости.
Ты был женат? удивился Григорий.
Бы-ыл. Матушка моя постаралась, подыскала богатенькую невесту, усмехнулся Александр. Остались мы с матерью на мели после смерти отца Большевики забрали у меня под расписку две лодки, но так и не вернули ни одной. Как жить дальше? Наша семья из поколения в поколение занималась сплавом руды, да леса. А без шитиковчто? Полный крах. Пытался подрабатывать вначалебараки строил. Потом эта кормушка быстро закончилась. Бараков больше не требовалось. На шеемать-белоручка, не приспособленная для работы, да брат инвалид. Лошадей и корову продали, жили огородом. Вот мать и надумала женить меня.
Девка-то, хоть красивая? поинтересовался Григорий.
Была бы красавицана бедняка не позарилась бы.
Неужто страхилятина какая?
На лицо-то ещё, куда ни шлосмазливая бабёнка, но уж больно худая. Жердь в стогу сена и та толще, снова усмехнулся Кацапов, вспомнив бывшую жену.
Зачем согласился жениться на ней?
Сам не знаю, пожал плечами Александр. Может, потому что доброй она оказалась, послушной. Думал, стерпится, слюбится, не все ведь по любви сходятся. Может, так бы оно и получилось, если бы не одно «но».
Колдунья, поди, какая-нибудь, забежал вперёд Григорий с предположением.
Не-ет, бабья икра в ней мёртвой оказалась. Не завязывались у неё дети почему-то. Сводил к докторам, а они развели руками. А без детей как? Зачем жить с пустышкой, верно?
И ты развёлся?
Перед тем, как в армию идти, ушёл я от жены ненаглядной. Богатством её так и не удалось воспользоватьсявсё имущество в колхоз ушло. Стала моя Нинка-жердинка обычной колхозницей, палочки зарабатывала в конторской книге, вместо денег, на лице Кацапова скользнула горькая усмешка и тут же пропала.
Да, не повезло, посочувствовал Григорий.
А я думаюнаоборот, не позволил себя сцапать раньше времени. По мне свобода и независимость лучше всего на свете. Семьёй надо обзаводиться тогда, когда душа сама этого захочет.
Как узнать, когда эта душа сама захочет? в раздумье проговорил Григорий, глядя поверх костра куда-то вдаль, на противоположный берег Алдана.
Тебе же захотелось привести в дом хохлушку?