К тому же я чувствовал, что за его алчным интересом к деньгам, никак не вяжущимся с его свободными рассуждениями, должно скрываться что-то не совсем обычноево всяком случае, не только нужда, полуголодное существование или стремление к выпивке.
Судя по всему, ваши картины не очень-то раскупаются? поинтересовался я со всей возможной деликатностью, когда мы приостановились неподалеку от ярко освещенного ресторанного входа, провожая взглядами входящие и выходящие парочки.
А у вас купили хотя бы одну? покосился на меня Ч.
Не-ет признался я и поспешил добавить:Впрочем, у меня на то имеются еще и свои личные, особые причины.
Ну-ну?
Я вообще никогда не понимал, как это возможно продавать свои полотна, отдавать их в чужие руки, расставаясь с ними, может быть, навсегда, чтобы, может быть, больше никогда в жизни их не увидеть
Вообще-то это взгляд сквалыги, а не художника, снисходительно заметил Ч. Но я вас понимая
Ах, вы все-таки понимаете! снова начал распаляться я, изумляясь его неукротимой наглости.
Ну так попробуйте просто выставлять свои произведения, мягко посоветовал Ч. А нет, так займитесь, что ли, литературой
Я уже хотел взорваться, но тут Ч. хлопнул себя по лбу и энергично потянул меня за рукав.
Кажется, круг начинает сужаться! воскликнул он. Думаю, мы вот-вот обнаружим ее!
Не издевается ли он надо мной, подумал я, но, посмотрев на него, отбросил подозрения: Ч. был бледен, словно перед инфарктом, и у него на лбу выступили блестящие капельки пота. Он сделал очередную пометку в своем колдовском блокноте, и мы продолжили таинственную экспедицию.
Я, однако, не собирался сдаваться без боя в нашем «принципиальном» споре.
Хорошо же, сказал я, возобновляя прерванный разговор, к слову «художник» действительно почему-то особенно тяготеет эпитет «бедный», и мне, в частности, не удалось сколотить на искусстве денег. Но вы-то, вы! Вы все-таки «лучший художник» и могли-бы иметь, наверное, хотя бы минимум.
В вашей логике есть что-то примерно местечковое. Вам никто не замечал этого? Вам бы немножко развить в себе эти качества, и вы действительно могли бы процветать Не обижайтесь! попросил он меня, предупреждая мое раздражение. Ведь у нас коан как-никак. Вы не спорьте со мной, а наматывайте на ус, что говорит мастер. Перед тем, как спорить, просто поглядите на свое отражение в зеркале и увидите, что у вас нет пока никаких оснований не только проповедовать свои идеи, но даже спорить.
Жестокая, но правда снова был вынужден признать я. Но вы сами-то давно ли смотрелись в зеркало?
Ох, из вас получился бы отменный процентщик. вздохнул Ч. с какой-то смертельной усталостью. Конечно, вид у меня убогий, и это якобы дает вам основание ставить нас на одну доску
Вовсе нет, вставил я. Главным образом, ваш гипертрофированный интерес к деньгам
Вот что я вам скажу Ч. даже остановился и привалился плечом к стене, словно опасаясь, что признание лишит его последних сил. Во-первых, я вовсе не так уж нищ, как вам кажется; у меня имеется изрядная сумма. А во-вторых, я бы мог иметь в тысячу крат более того, если бы не был самым жестоким и вероломным образом обворован Вот моя трагедияя обворованный художник!
Украли ваши картины?
Не картины Одну картину!
Всего одну картину?
Господи Исусе, да как вам, твердолобому, объяснишь? Одну, одну картину Она одна-единственная только у меня и была!
Что-что? поразился я. Вы«лучший художник», и вы создали только одну-единственную картину?!
Это вы, может быть, напишете тысячи картин, и все равно не будет от того никакого толку, хмыкнул Ч. А я создал
Тут он поманил меня пальцем, чтобы я наклонился поближе. В его темных глазах с воспаленно вывернутыми красными веками набухли мутные слезы.
А я создал АБСОЛЮТНУЮ картину, прошептал он и крепко сжал губы не то от боли, не то от гордости.
Признаюсь, я не удержался и в первый момент рассмеялся, но потом сразу обнял его за плечи, успокаивая:
Не сердитесь, это у меня нервный смех Вы успокойтесь, все уладится!
Теперь-то я не сомневался, что передо мной сумасшедший. Я сам творческий человек. Я решил после нескольких сочувственных фраз наконец поскорее отделаться от него.
Как же это произошло? задушевно спросил я.
Но он уже вполне овладел собой и, снова подхватив меня под руку, увлек дальше со всей своей горячечной энергией.
Вам действительно это интересно? обронил Ч. на ходу. Я расскажу. Не беспокойтесь, это ничуть не помешает поискам нашей Гретхен.
Мы углубились в странные переулки под боком самого Кремля; гулкие мостовые резонировали под ногами бесчисленными подземельями. Ч. уверенно проводил меня под низкими арками: мы попадали в маленькие, совершенно провинциальные дворики со старомодными песочницами и беседочками, в которых, однако, был слышен натуральный бой курантов. Близилась полночь, но я никак не мог распрощаться с Ч. по той простой причине, что не мог вставить ни одного слова в его длинный, эмоциональный монолог.
Что это была за картина, понять оказалось затруднительно. По словам Ч., в ней вместилось «все» Несколько лет назад, без ведома Ч., картина была продана неизвестному лицу последней из любовниц Ч., который ощутил это так, словно из него изъяли, украли саму его душу. С тех пор вся его жизнь заключена в поисках абсолютной картины.
Картина то появлялась, то исчезала с горизонта. Она как будто бы уже не раз переходила из рук в руки, и для того, чтобы хотя бы установить ее местонахождение, требовались все новые и новые расходыкого-то подкупить, получить информацию. У себя дома Ч., кажется, продал уже все, за исключением тяжелой металлической кровати под ветхой и парализованной старушкой мамой. У кровати были огромные литые спинки, словно створки ворот, снятые с петель ограды у входа в Александровский сад. Впрочем, старушке маме это было, в общем, безразлично. Она лишь время от времени требовала к себе батюшку, чтобы покаяться и причаститься. Каялась в том, что в молодости любила гулять с парнями. Угождая маме, Ч. приходилось переодеваться в черное и самому изображать священника, после чего мама еще просила созвать соседей, чтобы те поздравили ее с совершением таинства.
Не прерывая рассказа, Ч. вел меня увлажнившимися ночными улицами, продолжая сверяться со своим дьявольским блокнотом.
Где-то здесь пробормотал он, оглядываясь вокруг.
Бог с ней, с Гретхен, решительно сказал я. Прекращаем поиски.
Да как же, в отчаянии засуетился Ч., когда дело почти что сделано!
Домой пора, твердо сказал я, вытащив оставшиеся деньги, которые предполагал истратить «на любовь», засунул их в карман Ч.
Ч. без особой признательности, хотя и благосклонно, покачал головой.
И все-таки, спросил я Ч., который задумчиво щупал купюры в своем кармане, что такое эта ваша абсолютная картина? Объясните, опишите хотя бы приблизительно. Как вы до этого додумались?
Замысел этой вещи пришел мне в голову, когда однажды я смотрел на небо сказал он. А вы, глядя на небо, разве никогда не замечали, что вот оно, небо, и если смотреть только на него, отрешившись от окружающего ландшафта, и пытаться представить себе, с чем оно ассоциируется само по себе, то вдруг чувствуешь, что под ним мог бы так же шуметь зеленый лес, или стоять дом, как в твоем детстве, или лежать заснеженное поле, или пылить степь Улавливаете? И секрет тут совсем даже не в том, какое ононебо. Оно может быть любымчистым или пасмурным, но под ним все равно так же ясно будут ощущаться тот же лес, дом, поле и так далее Секрет в вашем собственном воображении, в вашей собственной душе Даже если всмотреться в совершенно чистый холст, под которым поставлено некое название, то у вас обязательно возникнет некая определенная идея И вот в качестве этюдов я брал чистые холсты, вставлял их в рамы и подписывал: «Лес», «Дом», «Поле». Если вы будете подставлять самые разнообразные и невероятные названия, то и ассоциации у вас будут возникать самые разнообразные и невероятные. Например, «Печаль», «Душа», «Христос» Не правда ли, мгновенно возникает нечто определенное и однозначное?.. Затем меня осенило. А что если подписать«Без названия» или, еще лучше, просто не подписывать никак? Что, что это тогда будет?!. Вы меня поняли?