Что происходит? Я делаю еще один шаг, приближаясь к груде металла, и тут откуда-то из глубин памяти возникает изображение. Оно статично, словно фотография. На нем большой, черный внедорожник, словно таран, пробивает ограждение и вылетает на встречную полосу.
Да, я вспоминаю этот момент. Я как раз ехал домой с работы, когда это случилось. Но что же было потом? Как ни стараюсь, я ничего не могу вспомнить. Я не знаю, как выбрался из машины, не помню, как отошел от нее. Осознал себя я уже на дороге в некотором удалении от места происшествия.
Вокруг груды металла тем временем уже начинают суетиться люди. Кто-то стоит поодаль и что-то громко кричит в телефон. Вероятно, вызывает экстренные службы. Двое мужчин робко двигаются по направлению к слившимся в единое целое автомобилям. Их осторожность можно было понятьпо асфальту растеклись все возможные автомобильные жидкости, и вероятность возникновения пожара была вовсе не нулевой.
Ко мне никто не подошел, никто не справился о том, как я себя чувствую, никто не поздравил меня с невероятным везением. Вероятно, люди подумали, что я тоже лишь свидетель этого происшествия, а никак не его непосредственный участник.
Я замечаю, что от начавшей скапливаться толпы зевак отделилась девушка в желтой куртке. Она начала обходить место аварии таким образом, чтобы можно было заглянуть на водительское кресло моей машины. Она аккуратно ступает промеж кусков разорванного металла, а я иду за ней след в след.
Наконец, когда мы добрались до того, что ранее было водительской дверью моего автомобиля, девушка аккуратно заглянула в салон автомобиля, но тут же резко отпрянула, как будто там бушевало обжигающее пламя. Девушка начала пятиться, зацепилась за какой-то металлический фрагмент, лежащий на асфальте, и осела прямо в грязь.
Не вставая, она начала судорожно отползать от машины не в силах встать на ноги. Ее глаза заполнили слезы. Она вся вывозилась в смеси масла и бензина, отчего ее ярко-желтая куртка стала черно-коричневой. Но она продолжала ползти и когда она сумела отдалиться от машины метра на два, ее вырвало. Дрожащей, запачканной маслом рукой она пыталась остановить рвоту, но не смогла этого сделать. Наконец к ней подбежал какой-то мужчина, подхватил на руки и куда-то потащил.
Я же подошел ближе к своей машине, чтобы взглянуть на то, что ее так смутило. И там я увидел
Себя. За рулем сидел я, собственной персоной. От удара в салоне сработали подушки безопасности. И сработали они вполне штатно, но столкновение было такой силы, что у моего автомобиля просто вырвало переднюю панель, а рулевая колонка сильно выдалась в салон, сместившись вперед и вверх. Моя голова, покоящаяся на задранной подушке, была словно бы немного дальше от туловища, чем это было задумано природой. Более того, она была, повернута так, что слегка склонившийся вперед, я смог бы увидеть крышу своего автомобиля. Сейчас же я сидел так, что пустым взором смотрел вслед той девушке, что так ужаснулась этому зрелищу. Но девушку давно отнесли в безопасное место, так что тому я, что сидел в машине, оставалось лишь безучастно смотреть на горизонт, как раз туда, где не так давно скрылось солнце.
Я заметил, что у меня на животе висит какая-то небольшая сумка, вроде тех, что когда-то давно носили продавцы на вещевых рынках. Странно, я никогда не носил поясных сумок. Я придвинулся поближе, чтобы разглядеть, что же это за сумка такая. И тут с ужасом я понял, что это вовсе никакая не сумка, а подошва моего кроссовка. Более того, в этом самом кроссовке была и моя ступня, отделённая от основного тела. Меня тоже замутило, и я попятился от машины.
Это неприятно, вдруг раздался голос сзади.
Что? я подскочил на месте и обернулся.
Я имею в виду, что неприятно видеть свое тело, когда оно столь сильно повреждено, сказал четко поставленным бархатным баритоном мужчина средних лет.
Мой собеседник был одет в аккуратно подогнанный черный костюм в тонкую красную полоску, под костюмом была белая сорочка, а венчал этот ансамбль красный галстук в тон полоскам на пиджаке. Очень странно что он решил одеться именно так, ведь именно в такой одежде восемь лет назад я вел свою жену под венец.
Лицо мужчины так же показалось мне знакомым, очень знакомым. Где-то я его видел, и не один раз, но где?
Вы, кажется, актер? Или известный музыкант?
Или спортсмен, он мягко улыбнулся и кивнул.
Спортсмен?
Я не уверен. Это ты меня создал, и ты выбрал мне такую внешность. Мне не дано знать, каким ты меня себе представляешь.
Я? У меня начали трястись руки, и возникло ощущение, навеянное далеким детством, когда ты теряешься в огромном магазине и начинаешь с ужасом искать маму.
Да, ты создал меня.
Но, кто ты?
Я проводник.
И куда же ты хочешь меня проводить?
Я не знаю. Я лишь составлю тебе компанию в твоем странствии. Нам предстоит довольно продолжительный путь.
Путь? Какой еще путь?
Путь, который пройдет твое сознание с момента, когда твое тело перестанет функционировать, до того как твое сознание не угаснет.
Погоди. Я что умер?
Да, пару минут назад твоя гибель стала необратимой.
Ага. Слушай, мужик, не знаю чего ты добиваешься, но я только что пережил аварию. Так что лучше оставь-ка меня в покое.
С этими словами я отвернулся от этого типа и постарался отойти от него как можно дальше. Я шел очень быстро, едва не бежал. Остановиться меня заставила лишь магнитная доска, на которой был нарисован колокольчик. Я нагнулся, чтобы достать ее из масляной лужи, но не смог поднять, она словно бы была приклеена к асфальту.
Мы сейчас в твоем последнем воспоминании. Тело практически перестало функционировать, но мозг, получив невероятный заряд энергии от агонизирующего организма, сумел детально запечатлеть все, что происходило в этот момент вокруг. Но очень скоро это воспоминание станет меркнуть, и если мы хотим сделать все, что запланировано, то следует поторопиться.
Я ничего не ответил, а молча присел подле магнитной доски и провел рукой по неказистому колокольчику, нарисованному синим маркером. Палец неожиданно оставил на доске черный след, словно бы был вымазан в чернилах. Я испуганно отшатнулся и резко встал на ноги. А эти непонятно откуда взявшиеся черные чернила тем временем уже появились буквально повсюдуони стекали с лиц тех, кто стоял подле места трагедии, вытекали из машин и даже мелким дождиком капали с неба.
Все эти чернила собирались густой, вязкой массой подле наших ног и уровень жидкости довольно быстро поднимался. Черная масса, отражавшая свет фонарей матовым блеском довольно быстро скрыла под собой асфальт и поднималась все дальше.
Я вопросительно посмотрел на странного мужика в костюме.
Последний всполох твоего сознания меркнет. Сердце остановилось, мозг, еще недавно работавший на пределе возможностей, лишился подпитки и начинает умирать. Скоро это воспоминание перестанет существовать, а затем и перестанешь существовать и ты сам. Но ты еще можешь обратиться к своей памяти и ненадолго задержаться в своих воспоминаниях.
Так вот как это выглядит. Сказал я, смотря на мир, медленно превращающийся в черное ничто. А я думал, что будет тоннель с белым светом в конце или, может, например, ангелы прилетят.
Тот, кто верит в ангелов, видит ангелов. Тот, кто ожидает увидеть свет в конце тоннеля, увидит его. А тырационалист. Ты верил только в то, что перед смертью твоя жизнь пронесется перед глазами, а затем ты отправишься в небытие. Все происходит ровно так, как ты и предполагал.
Я
У меня затряслись плечи. Я невольно заплакал. Я не в силах был поверить, что все это правда происходит со мной. Слезы сами по себе обильно текли по моему лицу и капали вниз, смешиваясь с вязкой, черной массой.
Я не хочу видеть всю мою жизнь. Я хочу только еще раз увидеть свою дочь и свою жену. Большего мне и не надо.
Если хочешьобязательно увидишь. Но нам надо поспешить.
Хорошо, только пообещай мне, что мы их увидим.
Я часть тебя. Обещай самому себе, что мы увидим их, и это обязательно произойдет.
Сцена 1
Мы оказываемся в незнакомом мне месте. Думается, что мы находимся в каком-то крайне неухоженном парке. Старые, покореженные клены раскинули над нашим головами свои золотые кроны. Сквозь уже частично облетевшую с них листву видно серое, по-осеннему безликое небо. А из-под ног куда-то вдаль уходит изувеченная временем и разрухой пешеходная дорожка. Листву с дорожки никто и не думал сметать, посему смоченная дождями и спрессованная тысячей ног, она образовала плотную и скользкую массу, по которой столь тяжело ходить.