Да-а-а
Он хотел что-то добавить, но не смог. Наверно чувства и эмоции оборвали связь мозга с языком, или он посчитал лишним что-то добавлять. Так или иначе, все поняли мысль Шишкина, и каждый отреагировал по-своему.
Есть такое дело, улыбаясь, сказал Городнищев.
Угум, сдерживая раздражение, произнёс Сосов.
А ведь жизнь вертелась куда быстрее и интенсивнее, чем в зоне рекреации среди молодых чтецов и любителя телека. Алиев, Максимов и Гусев, вдоволь обсудивши Королёву, почувствовали потребность отпраздновать это знакомство. И вот один звонок, и такси мчится от магазина к госпиталю. Затем таксист по незаростающей тропе подходит с пакетом к той самой дыре в стене, а так уже тут как тут стоит скалящийся Алиев и, принимая «посылку» левой рукой, расплачивается правой.
Сдачи не надо, с пафосом сказал Алиев.
Пхах, усмехнулся таксист, подразумевая, что сдачи не существует в природе.
И вот под матрасом Максимова лежит, дожидаясь тихого часа, 4 бутылки водки и палка колбасы, а в тумбочках Гусева и Алиева по два литра сока и лимонада.
А стаканы то мы забыли.
Похуй, спиздим, с детской радостью, смеясь, заявил Алиев. Погнали, перекурим пока.
И троица пошла в дальний туалет, не пытаясь даже скрыть цели его посещения. Солдатики шли, размахивая зажигалками и сигаретами, выражая всю свою радость через многочисленные жесты руками, головой, корпусом и даже пятками ног. Их тела ходили ходуном, и персонал, видя этот праздник юности телесной, делал вид, что не замечает их из ряда вон выходящего поведения. Однако спокойно порадоваться им не дал Артамонов, который занял этот удалённый, многофункциональный сортир.
Эй, кто там застрял? стуча, закричал Алиев. Давай вылазь, все ждут.
Я только сел, раздался равнодушный голос Артамонова из-за закрытой двери.
А теперь встань! повелительно сказал Алиев, но ответа не последовало. Эй, ты чё, ахуел? Вылазь!
Подожди, а, спокойно ответил Артамонов.
Слышь, уебок, выходи, либо я эту дверь сейчас выбью нахуй!
Выбивай, мне вообще насрать, в подтверждение его слов послышался всплеск.
Алиев, вытаращив глаза, оглянулся на своих приятелей и понял, что свои слова придётся подтверждать. Он жестами отодвинул в сторону своих корешей и отошёл к стене для разгона. Разбег был не большим, и удар вышел совсем слабеньким. Алиев, переживая за свою репутацию, подчерпнул сил из своей злости, но второй попытке выбить дверь помешала Мария Васильевна, внезапно появившаяся из-за угла.
Алиев, ты что тут устроил!?
Там мудак этот заперся! объяснял Алиев.
Поэтому надо двери выбивать?
А вдруг он там сдох, или его присосало, и он не может до двери дотянуться.
Мария Васильевна иронично окинула взглядом Алиева и увидела сигарету в его руке. Её и без того озлобленный тон стал вовсе свирепым.
В сестринскую шагом марш!
Но Мархотел оправдаться Алиев.
Марш, я сказала. Там будем дежурного врача ждать.
Ребята пытались что-то объяснить, но медсестра была непреклонна. Тогда Алиев пустился на грубейшую лесть, чтобы хоть как-то смягчить её непробиваемое сердце.
Зачем это вам? Вы же такая милая женщина. Почему же вы такая строгая?
А с вами нельзя иначе.
Может, всё-таки попробуем иначе? многозначительно сказал Алиев.
Чего с тобой пробовать? Дегустатор херов.
Есть чего, Мария Васильевна. Вы же вовсе не плохой человек, я же вижу. Зачем же в такой прекрасный вечер такой прекрасной женщине такие плохие вещи делать?
Да вы тут совсем ахренели уже потому что. Если за вами не глядеть, тут бордель вырастет на руинах госпиталя.
Зачем же за нами глядеть? Мы взрослые люди и бордель никакой не собираемся растить. Просто хотели отдохнуть, почувствовать себя обычными людьми. Давайте, может, с нами? А то вы всё работаете и работаете.
Конечно, работаю! Деньги мне никто в карман не суёт просто так. Вот на полторы ставки пашу. Пришла проверить, всё ли у Наташи в порядке, а вы тут, негодяи, устроили.
Так вот откуда вы взялись, улыбнулся Алиев. Тогда вам просто необходимо отдохнуть, хотя бы душой. Я могу вам помочь.
Интересно, как же? остановившись перед самой сестринской, спросила Мария, сложив руки на груди.
Алиев после некоторого замешательства решил раскрыть все карты и рассказал начистоту о водке под матрасом. Его ожидания оправдались не сразу. Сперва, Мария Васильевна на минуту озверела, кричала о гауптвахте и падении нравов. А затем быстро сменила настроение, и в её голосе и жестах стало проблёскивать озорство. Хотя она и прикрывала его такими фразами как: «И мне отдых нужен», «Будет хоть кому приглядеть за вами», «Да и Наташе надо развеяться». В конце концов, Мария Васильевна вместе с Алиевым пошли за стаканами.
Тем временем в рекреации смотрели телек, не обращая внимания на крики, к которым солдат быстро привыкает. Дневальный читал Стругацких. Городнищев искал Сосова, который прятался от Городнищева в ближнем туалете. В руках Сосова были сигареты и зажигалка. Он разрывался, не зная чего послушатьсяголоса разума или голоса тела. Он давно уже держался и понимал, что снова начать, означало бы перечеркнуть весь успех в никотиновом воздержании. С другой стороны, какая разница? «Я же не курюдумал Сосов. Зависимости у меня уже нет. Так, чисто ради удовольствия можно одну сигаретку выкурить. Вставит наверно не слабо, лучше присесть». Сосов сдался голосу тела и присел. Он поднёс пламя зажигалки к ровному срезу сигареты и изо всех сил затянулся, затем задержал дыхание, вдохнул воздуха, снова задержал дыхание и, наконец, выдохнул. Тело тут же налилось свинцом, и он облокотился на батарею, прикрыв глаза. Сигарета закончилась быстро, а затем так же стремительно пропал её эффект, оставив после себя дурной привкус во рту и неведомое чувство разбитой пустоты. «Зачем я курил? думал Сосов. Вот мудак. Ради пяти секунд кайфа?»
Мдасказал он вслух.
В дверь постучали и Сосов, подскочил от испуга. Ему совсем не хотелось попадаться со всякой фийнём, особенно с курением, поэтому мозг сразу стал искать оправдание. Но кроме «уже было накурено» мыслей не приходило, и Сосов решил вообще не отвечать на стук и не выходить какое-то время. Тем более стук пропал, но не было слышно удаляющихся шагов. Теперь кто кого пересидит, думал Сосов, устраиваясь поудобнее. Долго ждать ему не пришлось, буквально через двадцать секунд он услышал приближающиеся шаги, а затем голос Городнищева.
Занято, что ли?
Ага, ответил голос Молчанова.
Сосов усмехнулся своей глупости и трусости и, крикнув «Свободно!», вышел в коридор. В открытую дверь проскочил Молчанов, спросив «Чего молчал-то?», и, не дожидаясь ответа, запер за собой дверь.
А я-то думал, куда ты делся, сказал Городнищев и, учуяв запах, удивлённо спросил. Ты курил?
Не, улыбался Сосов. Уже было накурено.
А я думал, ты не куришь, раскусив сарказм, сказал Городнищев.
А я и не курю. Это так, мимолётная слабость, и Сосов, усмехнувшись над своими словами добавил. Бред конечно Так иногда выкурю сигарету. До конца, до абсолюта, до нуля! никак не бросить.
Так, значит, и ты тряпка.
Нет, почему же? Я же не хочу отказаться от этих редких перекуров, хотя признаю, что лучше бы и вовсе без них Не суть, короче.
Позвал хотя бывместе бы покурили.
Я не любитель звать парней за собой в сортир.
Можно было и на улице, как культурные люди.
Да, культурапротянул Сосов, глядя в конец коридора, где из-за дверей сестринской раздавались приглушенные, нечленораздельные голоса. От слова coloвозделывать. Землю в смысле. Каждый должен возделывать свой сад, не так ли?
Ты о чём?
Нет, нет, я просто так.
Вот же бывает, да? спросил Городнищев, тоже заглядевшись на дверь сестринской. Наглостьвторое счастье. Всегда так, продолжил он с обиженным тоном. Всякие ублюдки кайфуют, а нормальные людиим даже и пива не попить, нормальным-то. Вот уверен, если бы у меня нашли бутылку пивкасразу на губу отправили суток на десять. А этим всё дозволено.
Ты пива хочешь? спросил Сосов, отходя от двери туалета. Или водки, может?