Конечно есть, в голове Агапкина созрел монолог, будоражащий пьяный разум Натальи. Тайна есть в каждой женщине, Наташа. Вопрос лишь в том, увидит ли это мужчина. Если, например, женщина постоянно, так или иначе, намекает на свою загадочность, или тайну, как вы говорите, то все мужчины это заметят. Но умному мужчине обидно, когда женщина явно намекает, ведь ему самому хочется найти эту загадку, а затем разгадать её, чтобы потешить своё самолюбие. К счастью для Марии Васильевны умных мужчин намного меньше, чем остальных, поэтому она всегда будет нарасхват. Так как «иные» мужчины всегда будут считать, что они большие молодцы и умники, раз смогли отыскать тайну в таких женщинах как Мария Васильевна. Но есть и другие женщины, которые даже тайну делают тайной, понимаете? Они ведут двойную игру, которая утомляет «иных» мужчин, но зато умных и смелых побуждает принять вызов. Здесь-то и завязывается настоящая война с разведкой, пропагандой, подкупом, шпионажем. Здесь-то и проверяется мощь пехоты, артиллерии, авиации и флота. Уничтожаются города и стираются грани между правдой и ложью. Здесь-то поэты и пишут свои стихи, художникиполотна, музыкантысимфонии. А бесталанным личностям вроде меня ничего не остаётся, как истомно вздыхать и повторятьэто любовь, Агапкин бросил окурок в унитаз и дёрнул слив. Это любовь.
Королёва была покорена. Она практически ничего не поняла, но сказанное Агапкиным ей показалось очень глубокомысленным и значительным, а тон его голоса пускал ей по коже мурашки. Они вышли из туалета, и Наташа взяла Агапкина под руку.
Я так понимаю, сказала она. Вы себя не причисляете к этим самым «иным» мужчинам. Интересно, к каким женщинам вы бы причислили меня?
Агапкин сделал ещё пару шагов и, остановившись напротив душевой повернулся к Наташе, обнял её за талию и горячим шёпотом ответил:
К другим.
Они смотрели друг другу в глаза и двигались, словно в танце. Левой рукой он открыл дверь душевой и завёл её внутрь. Прижав Наташу к душевой кабине, Агапкин стал медленно опускать руку с талии. И когда его ладонь полностью обхватила её левую ягодицу, он рывком притянул пьяное и томное тело Наташи и впился ей в губы. Он долго ласкал её, даже слишком, но для этого были свои причины, ведь он прекрасно понимал, что надолго его не хватит. Поцелую в шею, в уши, совместно с петтингом довели Наташу до состояния, когда она уже ни секунды не смогла бы прожить, если Агапкин бы не вошёл в неё на всю длину. Поэтому она буквально сорвала с него штаны вместе с трусами, схватила за член и, повернувшись к нему тылом, собственноручно погрузила конец Агапкина в своё начало.
На счастье солдата, медсестра была обильно увлажнена своими бартолиновыми железами, и он смог выдержать 20-25 поступательных движений. К счастью для Наташи и самолюбия Агапкина, этого хватило, чтобы она смогла кончить. Её тело судорожно дрожало, она пыталась что-то сказать, но ей не хватало воздуха. Такое с ней было впервые, такой мощный оргазм. Она почему-то почувствовала себя девственницей. Причиной тому не были какие-то особые навыки Агапкина в движении тазом, и, конечно же, не его 16 сантиметров женской радости. Просто слова Агапкина, сказанные вовремя и прямиком в цель, явились лучшей приправой к сексу. Ведь, услышав их, Королёва сразу поверила, будто у Агапкина имеется не дюжий ум. А женщин всегда возбуждает этот мужской орган из двух букв. Наличие ума так же подтверждалось в Агапкине тем, что сохранил рассудок и, вовремя высунув, кончил Королёвой на её стройные, гладкие икры.
Потом было что-то ещё. Были разговоры ни о чём всю ночь, и снова секс, и снова ласки, пока сон не победил, сначала Наташу, а затем и её рыцаря. Ни Кузнецов, ни Мария Васильевна не возвращались в сестринскую. Ефрейтор давно лёг спать со своим стыдом, а Мария, напоследок откушав в буфете остатков от ужина, завалилась спать в зоне рекреации.
Наташа Королёва только утром, вспомнив весёлую ночь, осознала, что произошло и как ей к этому следует отнестись. На часах было 6:38, когда на шее Агапкина появилась худая, жилистая кисть Наташи. За яйца она хватать не стала, то ли пожалела, то ли решила, что до него и так дойдёт. Агапкин проснулся только на втором десятке килограммов усилия на своём горле.
Не дай бог, услышал Агапкин нежный, но злой голос Наташи. Об этом узнает кто-то из твоих вшивых товарищей. Ты меня понял?
Агапкин, чувствуя нехватку воздуха и безумство Королёвой, с усилием оттолкнул её от себя и встал с дивана. Наташа ждала ответа от своего голого обольстителя, но его не последовало. Солдат стал молча одеваться, даже не взглянув в сторону медсестры, что вызывало негодование беззащитной, слабой женщины.
Ты оглох, что ли? Или я непонятно говорю?
Королёва встала с дивана и, прикрывая свою наготу одеялом и грозно размахивая сжатым кулачком, решила напомнить Агапкину о своём превосходстве.
Если я хотя бы какой косой взгляд увижу в свою сторону, Агапкин, ты вообще пожалеешь, что с членом родился.
Наталья Борисовна, не глядя на неё, ответил Агапкин. Я слышал о вас всё это, но верил. Думал, вы так только со всякими мудаками себя ведёте Ну, что я могу вам сказать?
Он уже был одет по пояс и застёгивал на себе госпитальный китель, глядя разочарованным взглядом на медсестру.
Я провёл потрясающую, незабываемую ночь. Почувствовал истинный вкус жизни, а теперь Теперь я разочарован послевкусием, сказал серьёзным тоном Агапкин.
Солдат поправил форму одежды и направился к двери. Королёва растеряно дёргалась то к нему, то к одежде в попытках что-то ответить, но слова соскакивали с языка.
Не переживайте, сказал спиной Агапкин, стоя на пороге. Я никому не буду ничего рассказывать, можете спать спокойно.
На пути к своей палате он увидел храпящую Марию Васильевну в рекреации, липкие пятна и пепел на полу после вчерашнего кутежа и санитарку, которая чётко увидела связь между ним и всем этим бардаком. От чего она злобно проигнорировала его «здрасте».
Агапкин действительно был доволен ночью и разочарован утром, но он, с присущим ему оптимизмом, закрывал глаза на эту низкую утреннею сцену. Тем более наступил вторник, шумы в лёгких исчезли уже в пятницу, а в субботу ему перестали давать таблетки.
Вторник был выписным днём в этом чудном заведении. Отделения пустели часа на 4, а потом, обычно после обеда, поступала новая партия. Кто-то смотрел с завистью на выписных, мечтая как можно скорее свалить из этой паутины ничего-не-делания. Кто-то изо всех сил старался задержаться в этом уютном гнёздышке блядства.
Мария Васильевна и Наталья Борисовна сдали дежурство после завтрака и уехали домой. Больше они не встретятся ни с Кузнецовым, ни со Степановым, ни с Агапкиным. Хотя вероятность снова заболеть не так уж и мала. Но у них было на этот счёт своё женское чутью, и оно не обманывало. Мария ни капельки не жалела об этом, скорее даже наоборот. А вот Королёва неоднократно возвращалась к тёплой мысли о возобновившемся бронхите Агапкина, или вовсе не долеченном, который перерастёт в пневмонию, что означало бы минимум 21 день госпитализации. Сколько бы тогда она могла послушать его мудрых речей, и сколько бы было бессонных ночей. Она конечно бы извинилась за своё поведение, и он бы всё понял. Думая обо всём этом, Королёва чувствовала себя всё моложе и моложе.
Тем временем в медпункте одной из ближайших войсковых частей набралось шестеро солдат, нуждающихся во флюорографии, по мнению тамошнего, фельдшера. Ещё через час они выехали в поликлинику, затем, отстояв очередь и, прождав в ожидании снимков ещё два часа, двоих из этой компании госпитализировали. Им повторно сделали флюшку в стенах госпиталя и направили в приёмный покой с предварительными диагнозами: острый бронхит и острая левосторонняя пневмония. А ведь у солдатиков просто болели головки и горели щёчки, но, тем не менее, миновав приёмный покой они уже переодетыми отправились в пульмонологию, куда прибыли во время тихого часа, чем очень потревожили своих соседей по палатам. Сами же солдатики тревожились лишь о том, будет ли у них обед, или им светит только ужин. Буфетчица сразу разрушила их надежде, и они голодный отправились в свои палаты.
Один лежал в третьей, где все койки были заняты коллегами по бронхиту. Второй лежал в четвёртой, где был лишь один пневмонический постоялец. Одному было приятно отвлечься от службы, а второй рвался назад в роту. Один сразу заметил шкаф с книгами и пошёл выбирать себе новый мир, а второй, увидев телек, потешил себя мыслью, что будет не так уж скучно. Оба были рядовыми, но один был Сосов, а второй Шишкин. И, даже исходя из их фамилий, можно с уверенностью заявитьсудьба у них совсем разная.