Девочки оттанцевали и поспешно зашагали в подсобку под затихающую музыку. Лысый рванулся за «своей» размахивая тысячей и, как ему казалось, говорил комплименты.
Ну, это просто! Скоро, скоро Жаль, ну просто! Модерн! Просто! он говорил что-то ещё, но тяжело было разобрать.
Танцовщица взяла деньги и, ласково погладив потную лысину, ушла скорее мыть руки. Другая же хищным взглядом простилась с трубачом, который обнаружил себя единственным хлопающим человеком в зале.
«Это искусство! думал трубач. Вот они вышли, а никого нет, ну пара человек всего. А они такие уверенные. Ни руки, ни ноги не дрожали, и взгляд прямой. Это искусствовся эта никому не нужная уверенность и этот разврат. На их месте я бы вышел, глянул, что особо не перед кем жопой вертеть, и ушёл бы назад. Честно отработали, ничего не скажешь. Я-то иной раз выступаю на отъебись, если сочту, что слишком мало людей. Мне нужна публика, публика, чтобы энергией заправиться, а эти Да, мощно, мотивирует. Честно работают»
Отвисни, улыбался гитарист, махая рукой перед трубачом. Мы вообще-то продолжаем.
Трубач вскочил и стал готовиться к своему вступлению. Заиграли Ваенгу«Курю». Эта песня искренне веселила музыкантов, и они очень смешно её пели и играли. Но как только трубач отыграл вступление, он вспомнил о своём пропавшем друге, и ему стало немного стыдно. Ведь он тут стриптиз смотрит, а Даня, может, валяется где-то избитый на обочине. И зачем он только курить пошёл? Минздрав ведь не шутит, когда предупреждаеткурение убивает. Эти мысли тяжело легли в сознание трубача, и «Курю» вышло не таким уж весёлым. После песни он сразу позвал Юлю и попросил ещё раз набрать Костю, дав ей свой телефон.
Музыканты продолжали зажигать, а посетителей в баре приумножилось, и общее настроение всё поднималось и поднималось. Люди плясали и подпевали. Юля положила телефон трубача на стойку и отрицательно покачала ему головой. Лысого пьяницу в очередной раз вывели из бара. Он что-то кричал про свои ноги, видимо имея в виду, что больше не вернётся. Когда заиграли следующую песню, в бар зашла семья. Натурально: отец, мать, сын и дочь.
Отец не обращал внимания на происходящее, он просто увидел свободный столик и, вцепившись в него усталыми глазами, напрямик двинулся к нему, держа за руку свою дочь. Девочка же, услышав весёлую, громкую музыку, вырвалась из рук отца и стала неуклюже танцевать. Ей было лет 6-7. Мать семейства недовольно окинула взглядом творившуюся вакханалию и попыталась забрать с «танцпола» дочурку, но та брыкалась, фыркала и пищала, так что мама решилачем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Сын же вообще не смотрел никуда кроме экрана своего телефона. Он буквально на ощупь прошёл и сел за стол. Отец сразу сделал заказ, как только подошла официантка, а мать торопливо внесла коррективы.
Трубач и гитарист с особым весельем заиграли, увидев маленькую девочку среди толпы пьяных взрослых. «А куда ты водишь своих детей?» смеялся трубач над гитаристом. И вот, доиграв свои пять песен, музыканты уселись за освободившийся первый столик и замерли в ожидании, глядя то на девочку, то на её семью. Загремел бас и танцовщицы так же грациозно вышли, но уже сразу к стойке, и профессиональным, красивым движением забрались на неё.
Девочка стояла как завороженная с открытым ртом. Она смотрела на танцовщиц, как обычно дети смотрят на Деда Мороза. Музыканты давились смехом.
Он даже не смотрит, говорил трубач про отца. Прикинь, даже глаз не поднял.
А зачем ему? Вон, он с мамашей что-то обсуждает.
Да уж. А пацану вообще плевать, он ежедневно порнуху гигами смотрит. Зачем ему стриптиз?
Я ему даже завидую. В моей молодости не было никакого интернета. Только наскальные рисунки с голыми мамонтами.
Чего не танцуете? ворвалась в разговор танцовщица, облокотившись на стол и сжимая локтями свою грудь.
Хах, улыбался трубач. Погнали.
Они подошли к стойке и трубач подал ей руку, чтобы она залезла на стойку. Так они и танцевали: он в пол оборота двигал руками и ногами, а она развёртывала своё тело на все 360 и смотрела на него сверху вниз. Трубачу было не очень комфортно танцевать с её коленями, поэтому он позвал шестилетку и показал ей пару движений, поглядывая в сторону её родителей. Гитарист всё это снимал на свой мобильник и смеялся. У него мелькнула мысль: «Может, если скинуть это жене, то она немного повеселеет и смягчится?» Маленькая девочка схватывала налету и чувствовала себя совсем большой.
На экране телефона гитариста танцующая троица: горячая девица, парень оборванец и маленькая девочка. Гитарист тыкает в них пальцем и комментирует, пародируя Дроздова:
Современный мир изменил понятие о досуге среди человеков. Многие понятия слились воедино, а время стало чересчур быстротечно, и темп жизни значительно вырос. Сейчас вы можете наблюдать, как типичный представитель человеков пытается совместить досуг, соблазнение, воспитание и обучение молодого поколения
В кадре появилась мать девочки и, схватив её за руку, стала отчитывать трубача. Гитарист сдерживал смех и комментировал:
Вы можете наблюдать прогресс. В стародавние времена детей воровали, чтобы сделать их рабами. Ещё какое-то десятилетие назад, чтобы забрать их органы. Но теперь Теперь культура превыше всего в обществе, и детей воруют, чтобы учить их танцевать.
Танцовщица искренне смеялась и под конец выступления, когда трубач подал ей руку, наградила его совсем другим взглядом: весьма простым и человечным. В нём не было ни уверенности, ни хищности, ни напускного флирта, а только «ха-ха». И трубач смог увидеть её настоящую в этот краткий миг. Это была какая-нибудь Катя, учившаяся где-нибудь в экономическом и либо не имевшая парня в силу своего заработка, либо имевшая очередного безмозглого кретина. Она не знает ни хороших фильмов, ни интересных книг, любит громкую и простую музыку. И ей каждый день приходится бороться с желанием съесть что-то сладкое. Трубачу стало её жалко. Он посмотрел на другую танцовщицу, она казалась немного старше и скучнее. Её, наверно, звали как-нибудь Эльвира, или она очень хотела, чтобы её так звали. Она казалась серьёзной, в том смысле, что её интересуют деньги и вещи. Трубачу стало жаль и её, ведь она столько прекрасного упускает в жизни.
Мама вернула назад свою дочку и стала ссориться с отцом семейства. Результатом оказалось то, что он вовсе вышел из-за стола и устало плюхнулся за барную стойку, заказав водки. Музыканты вновь продолжили играть, и в паузе отец спросил, глядя на пустую рюмку:
А «Рюмку водки» можете?
Можем, не сразу ответил гитарист с неопределённой интонацией.
Сыграйте тогда.
Сыграем, гитарист не отводил глаз от мужчины.
А, понятно, он полез в карман и достал 500 рублей. Достаточно?
А следующая композиция посвящается мужчине за барной стойкой! сказал гитарист в микрофон, забирая деньги, и добавил уже в сторону. И его семье.
Грянул Лепс, и семья стала воссоединяться. Отец станцевал с матерью медленный танец. Пока звучало аутро, они расплатились и ушли из этого «похабного заведения». Мать напоследок подошла к гитаристу и, протянув ещё 500 рублей, сказала:
Спасибо за песню. Только своему трубадуру ни рубля из этих денег не давай. Ты пел, ты их и заслужил.
Гитарист доигрывал соло и не мог их взять.
Спасибо, положите на стойку, пожалуйста, ответил он. Не беспокойтесь, трубач у меня за еду играет.
Директор бара сидел всё это время абсолютно не замеченный и, улыбаясь, тихонько наблюдал за происходящим. Ему нравилось быть этаким сторонним наблюдателем. А когда ушла эта семья, он решил, что ничего веселее за вечер не случиться и подошёл попрощаться с музыкантами.
Неплохо играете. Повезёт, будем ещё сотрудничать, и он добавил, глядя на трубача. Миша скоро придёт, ему тоже понравилось, как вы играете. Может ещё случитсявместе заиграете. В общем, успехов! попрощался он и пошёл на пару слов к администратору, после чего вышел на свежий воздух. После слов директора администратор осталась стоять и глядеть на музыкантов уже с откровенной злобой. Никто и не подозревал, но её корыстную схему сегодня разрушили.
А схема очень простая. Она ищет как можно больше разных групп, дуэтов и одиночек. И каждому предоставляет возможность сыграть. Директор не против, он считает это довольно интересным и гуманнымвсякий раз новое, и у всякого есть шанс показать себя. Директор выделяет под это дело по шесть тысяч за выступление, и закрывает глаза, что администратор берёт себе одну из этих тысяч за «труды». Но он и не подозревает, что каждой новой группе платят ещё на тысячу меньше просто потому, что они новенькие, «не проверенные».