Где-то тамзыбучие пески, а дома так хорошо, где-то на каждом шагу увязают в дюнах, какая нелепость, а в Вакханале кто угодно безо всякого риска может резвиться на улице, проезжая часть и мухи ни разу не засосала, тут-то и обосновались Капо, Цуцик, доктор Скот и детишки, возможно, они создали альтернативную деревню, ведь почва здесь твердая, а зыбучие пески расстраивают общественную жизнькак играть в мяч без мяча? Он увязает так глубоко, что исчезает из виду, и игроки вместе с ним, на этом игра и заканчивается, такова жизнь за пределами Вакханаля, сотни трупов, которых никогда не находят, поскольку спелеологине амфибии, а под этим подвижным грунтом течет водаверная гибель, хотя в песках и не так уж рискуешь простудиться: песчинки согревают, проникая повсюду, холодному воздуху просочиться некуда, пот выступает большими каплями, ну и всем известно, что влажный песок липнет к коже, так неприятно, когда натягиваешь носки после купания в море, поэтому единственный выходне соваться в эти смертоносные пески, такова тактика мадмуазель Робика, ей хочется оставаться в живых, а не гулять, рискуя собственной шкурой, благодаря чему она со своими капиталами все еще на плаву, чего не скажешь о Новой-Земле, первенце Капо, из трусости он занимался проституцией задаром, но это его не спасло, он думал, что мы пойдем за веревками, чтобы вытащить его из песков и помассировать ему попку, но мы просто смотрели на Капо, если он хотел спасти Новую-Землю, то ему и карты в руки, а мы не обязаны его принуждать, однако он был рассеянным и покамест толком не развернул торговлю, все это было еще курам на смех, как во времена мадам Капо, перепихон тут, перепихон там, кончина Новой-Земли послужила толчком, после смерти парнишки Капо решил, что не станет сидеть сложа руки, пока все братья по очереди окочурятся, а наоборот, извлечет выгоду из того, как умирающий вопил, мол, сделаю все, что мы захотим, только бы его оттуда вытащили, мы же видели белки его глаз, когда он перетрухал и завопил от страха, увязнув в песке по пояс.
Его отец почуял, что мы не прочь спасти Новую-Землю: с одной стороны, он оказался бы у нас в руках, но это было слишком опасно, мы рисковали там и остаться, Капо не вмешивался, с тех пор как похоронили Анриетту, Новая-Земля был только его сыном, и никто не вправе его осудить, тем более что оставалось еще шестеро пареньков, поднимавшихся вслед за старшим, который умирал не зазря, поскольку узаконивал в семье Капо поголовную проституцию, отец никогда об этом не забывал и проникся подлинной нежностью к Новой-Земле, пока тот подыхал; когда песок сомкнулся над кудрями парнишки, Капо даже не подумал всплакнуть, он вел подсчеты, но как только полились денежки, вспомнил про свой должок перед Новой-Землей и предложил его умирающее тело потенциальным спасателям, однако никто не откликнулся, ведь рисковать собственной шкурой было чересчур накладно, замените жизнь клиента деньгами, и вы откроете для себя учение Капо, он так заморочился, что нельзя было даже произносить имя Новой-Земли, погибшего много лет назад, не выказывая знаков уважения, иначе отец выходил из себя, напрасно мы напоминали, как он обходился с сыном при жизни, сам он ухитрился об этом забыть и только считал купюры, раздувавшие его карман, это было здесь и сейчас, торговля била ключом, и лишь благодаря Новой-Земле его парнишки не загубили почем зря свою молодость, и хотя сам зачинатель лично так и не извлек пользы из этой системы, он остался для всех символом проституции, пусть и лучше было бы выбрать девственника, или символом зыбучих песков, которые он познал изнутри, или связующим звеном между тем и другимне расступись земля под ногами Новой-Земли, сыновья Капо так всегда и спали бы в своих постелях.
Любой другой оставил бы мальчика, погребенного в зыбучих песках, спокойно разлагаться, но Капо позарез нужно было отправить его на кладбище, иначе бы труп остался недовольным, даже его восьмой сын, околевший, не успев родиться, через три дня после матери, получил право на отдельную церемонию, но когда настал черед Новой-Земли, обряд выдался не ахти каким, Капо не собирался хоронить всю свою родню всякий раз в самом широком кругу, каждый должен был прийти поплакать на кладбище, и, разумеется, на его собственных похоронах прием был бы не лучше, но не хватало развлечений, и мы отчаянно скучали, думая о том, что лучше было все же спасти Новую-Землю: либо нам бы это удалось и Капо пришлось отказаться от своей церемонии, либо мы тоже остались бы там, а наблюдать за похоронами изнутри гроба всегда удобнее, чем целоваться с кем ни попадя, подхватывая микробы; начиналось все скверносо смерти Новой-Земли, кто мог тогда предположить, что Поль-Ив-Кретьен-Сорвиголова-Аделаида и Миша вскоре будут по первому требованию запрыгивать к нам в постель? В ближайшем будущем это, в первую очередь, предвещало приезд рабочих из Сволочена: исчезновение паренька ускорило строительство дамбы для осушения песков, и для Ива это стало откровением, он с голой попкой игрался на стройплощадке, так что сволоченцам даже не надо было платить, он был уверен, что без клиентов не останется, и в ту пору его устраивал любой, вот только строительные работы таким манером не убыстришь, ведь если рабочие по восемь часов в день трахают в задницу Ива, мало того, что дамба никогда не будет закончена, так еще и незачем вызывать специалистовжители Вакханаля тут как тут, поэтому Капо прочитал Иву нотацию, чтобы тот не подставлял задницу чернорабочим и кому ни попадя, если, конечно, они не откладывают на это деньги, в конце концов Ив стал требовать двойной тариф за секс с рабочими, поскольку стройплощадка была расположена на зыбучих песках, для жителей Вакханаля неудобство заключалось в том, что Ив тратил силы на чужаков, а строительство дамбы становилось похожим на мадмуазель Робикаконца и края не видно, это тянулось несколько месяцев, после чего сооружение обрушилось за две недели до окончания, работы накрылись медным тазом, и сволоченцы вернулись восвояси, зыбучие пески победили и сожрали деньги налогоплательщиков, в общем, молодец доктор Скот, мэр Вакханаля,кому еще могло стукнуть в башку возвести стену от песка? Ему было все равно, рухнет дамба или выстоит, лишь бы все из кожи вон лезли, чтобы ее построить; видя, как рабочие, переброшенные из Сволочена, заполонили Вакханаль, он кривился: Катастрофа для деревни! Но лицемерить ему было не впервой, в перспективемножество несчастных случаев на работе, которые позволят обогатиться на чужом здоровье, мы не могли обрекать на смерть всех раненых, ведь тогда бы вмешалась сволоченская полиция, а Скот денно и нощно грезил о том, как одного рабочего раздробит его же механизм, как другой упадет с лесов, а третий увязнет в зыбучих песках или что-нибудь еще в этом роде, в ту пору воображение у него разгулялось, каждая отрезанная рука и нога падала к нему в копилку, не говоря уж об умирающих, порой он лечил их у себя в клинике целую неделю по полному тарифу, он тоже нажился на смерти Новой-Земли и последующем строительстве дамбы, но при этом не считал, что должен всех нервировать, подыгрывая братьям Капо и оплакивая паренька.
Доктор Скот не выносит больных; их болезниэто их собственность, чуть не ли преступно их ее лишать, но это, разумеется, не мешает им постоянно ныть, что день был ужасным, а ночькошмарной, что лечение болезненно и они протянут от него ноги, или что он слишком добр и они никогда не выздоровеют в таких условиях, и что им говорили, во вторник их выпишут, но вот уже вторник, а они все еще болеют, ну мы же не волшебники, возможно, в следующий вторник, однако они затягивают знакомую волынку: За кого врачи держат своих пациентовза подопытных кроликов? И вся родня хором подпевает: кто же в конце концов виноват в болезни? Любая привязанность вызывает стыд, и всех больных следует лечить публично, чтобы они понимали: гордиться тут нечем, это умерит пыл будущих кандидатов, только не надо говорить о мужестве умирающих, раковые больные перестают выпендриваться, когда настает время подыхать и они орут на все лады, а вот сифилитики никого не трогают и не делают вид, будто это свалилось как гром средь ясного неба, они славно порезвились и могут теперь разгуливать по клинике с ироническим видом, несмотря на это, вся слава достается умирающим дебилам: приглашают ученых, чтобы те поработали над их случаями, тратят миллиарды на исследования, больных лечат, а они занимают койки, пачкают простыни, вызывают медсестер в любое время дня и ночи, будят весь этаж, вопя по ночам, или держатся стоически, и тогда ими нужно восхищаться, хотя все задают себе один-единственный вопрос: Когда уже это закончится? Но агония растягивается до бесконечности, их лечат с улыбкой на губах, сраные раковые, вся клиника на ушах, так что, слава богу, никто не сопротивляется, но даже самые гордые ломаются и требуют жалости, если только не попадают в лапы к хорошим докторам, такое тоже бывает, эти считают делом чести вас вылечить, диета за диетой, нельзя есть ничего из того, что вы любите, они проведывают вас по два раза на дню, надзор, как в тюрьме, и эти беспрестанные расспросы, когда хочется отдохнуть, и эти лекарства, которые отменяют, чтобы продлить страдания и заставить пациента сосредоточиться, пока он тоже в конце концов не начинает желать победы над болезнью, причем до такой степени, что однажды вдруг выздоравливает, больше не на что жаловаться, пора возвращаться домой, коротать время на рынке и на кухне, платить за газ и электричество, при том что собес не возмещает ни гроша, ну и пока вы валитесь с ног под бременем новых хлопот, хороший врач расхаживает по больнице гоголемему-то как с гуся вода.