Свежий воздух, усмехнулась Джози, трогая мое лицо. А у тебя усталый вид.
Мединститут.
В кафе, где все еще господствовал дух семидесятыхкабинки, обитые красной искусственной кожей, хромовая отделка, мы сели у окна и заказали чизбургеры.
Рассказывай. Все рассказывай, попросила она, потягивая через соломинку кока-колу.
Ммм замычала я, пытаясь придумать, о чем бы поговорить, кроме учебников, дежурств и конспектов. Я училась на третьем курсе и впервые проходила практику в больнице, что меня невероятно воодушевляло, но я ужасно уставала. Даже не знаю, что сказать. Пашу, как папа Карло.
Джози понимающе кивнула, и я заметила, что глаза у нее красные. Под кайфом, как всегда.
Ну, что ты делала вчера?
Вчера Я протяжно вздыхаю, пытаясь вспомнить. Встала в четыре, чтобы успеть в больницу к утреннему обходу. Потом мы делали обход всей нашей командой в хирургическом отделении, я ведь работаю с хирургами и ординаторами. Присутствовала на операциях по удалению желчного пузыря и аппендикса. Я умолкла, чувствуя, что меня клонит в сон. Казалось, меня укачивает в медленно движущемся поезде. Я на мгновение зажмурилась. Тряхнула головой. Что еще? Перед ужином посетила семинар, потом поела, потом вернулась домой и стала готовиться к утреннему обходу.
Ни фига себе. Джози вскинула брови. Ты вообще спишь?
Иногда, кивнула я.
Даже не верится, что ты станешь врачом. Я всегда хвастаюсь, какая у меня умница сестра.
Спасибо. Нам подали чизбургеры. От их солено-жирного запаха у меня потекли слюнки. Я наклонилась к тарелке, вдыхая этот аромат. Умираю с голоду.
И поесть не успеваешь. А серфингом хоть занимаешься?
Иногда. Не часто, но бывает. Когда-нибудь этот этап будет пройден, и я стану жить как все.
Джози ткнула в меня ломтиком жареного картофеля.
Только тебя будут величать «доктор Бьянки».
Звучит как песня, улыбнулась я, кладя на сыр соленые огурчики и томаты, добавляя горчицу. Ну а ты как? Чем занималась на прошлой неделе?
Она рассмеялась. Смех у нее низкий, шелестящий, мгновенно приковывает внимание.
Хороший вопрос. Джози откусила чизбургер и, пережевывая кусок, кивнула, словно размышляла обо всем том, о чем могла бы рассказать. Салфетку она разложила на коленях, чем сразу напомнила мне маму. Наверно, ты за один день делаешь больше, чем я за месяц. Она аккуратно промокнула рот салфеткой, чтобы на губах не осталось кетчупа и жира. Но вообще-то прошлая неделя была классной: мы гнались за ураганом вдоль всего побережья, от Флориды до самого Лонг-Айленда.
Ничего себе. Во мне всколыхнулась зависть. И где были самые большие волны?
В Монтоке. Тебе бы там понравилось.
Ладно, ты меня проняла. Я исхожу завистью.
То-то. Она раздвигает губы в проказливой пленительной заразительной улыбке. Зубы у Джози белые, но не очень ровные, потому что ей нужно было носить брекеты, а родители так и не удосужились сводить ее к стоматологу. Первый раз мы попали к зубному врачу, когда уже учились в средней школе, и то лишь потому, что у Джози сильно разболелся моляр и Дилан настоял, чтобы ее показали кому-нибудь.
Ты не думала профессионально заняться серфингом? спросила я.
Помешивая соломинкой лед, Джози едва заметно улыбнулась.
Не-а. Я не настолько хорошо катаюсь.
Чепуха. Нужно просто сконцентрироваться, сделать это увлечение центром твоей вселенной.
Она лениво передернула плечом, скривила губы в пренебрежительной усмешке.
Это неинтересно. Во мне нет твоего драйва.
Какое-то время я сосредоточенно жевала чизбургер, наслаждаясь настоящей едойне из контейнера или коробки.
Я так горжусь тобой, Кит, снова сказала Джози.
Спасибо.
Как мама?
Хорошо. Навестила бы ее.
Может быть. Она опять пренебрежительно передернула плечом, словно отмахиваясь от моих слов. Я здесь ненадолго.
Должно быть, во мне заговорила зависть или я слишком соскучилась по ней, а может, я испытывала одновременно и то, и другое, но что-то такое заставило меня спросить:
Ты намерена всю жизнь так вот скитаться?
Джози встретила мой взгляд.
А что в этом плохого?
Ты должна пойти работать, получить профессию, чтобы ты могла содержать себя
Когда стану старой и безобразной?
Нет, морщусь я.
Кит, у меня ведь не твои мозги. Я плохо училась в школе, ни один приличный вуз меня не возьмет, так что, по сути, выбор у меня небольшой: либо мучиться в каком-нибудь дрековском местном колледже, либо перебиваться случайными заработками, скользить по волнам и любить свою жизнь.
И ты ее любишь?
Конечно. Но я успела заметить, как взгляд ее вспыхнул, прежде чем она опустила глаза.
Ссориться я не хотела.
Замечательно. Я тоже горжусь тобой.
Не говори того, чего не думаешь.
Я быстро склонила голову, и потом уже до самого конца наша беседа носила исключительно учтивый характер. Джози буквально вылизала свою тарелку, съев даже листик салата, а потом вытерла рот. Облачный свет, падая в окно, бликами играл на ее ярких волосах и кончиках ресниц. Я на мгновение перенеслась в детство. Мне три года, я прижимаюсь к ней, слушая, как она читает вслух. Мне пять лет, в спальном мешке я лежу рядом с ней в палатке. Эти картины отозвались болью в душе. Как же мне ее не хватало, когда она меня покинула! До сих пор не хватает. Я отвожу взгляд, думаю о тесте по иммунологии. Факты и цифры, факты и цифры.
Ты когда-нибудь задумывалась о том, как могло бы все быть, если б Дилан не появился в нашей жизни? внезапно спросила Джози. Или землетрясение не разрушило ресторан?
Ее слова буквально врезались в броню моего сердца.
Я стараюсь смотреть вперед.
Ну а все-таки? Что если бы папа по-прежнему был в «Эдеме», радовал всех своей стряпней, и мама, может быть, разобралась бы со своими проблемами, и мы приезжали бы домой на выходные и праздники, и папа рассказывал бы анекдоты, и
Прекрати. Я закрыла глаза, мне больно дышать. Пожалуйста. Это выше моих сил.
Безысходность в ее лице придавала выразительности линии скул и глубинытемным глазам.
Что было бы с нами без него? Качая головой, она обратила на меня затравленный взгляд. Кит, наши родители были ужасны. Почему они так наплевательски относились к нам?
Не знаю. Суровым тоном я воздвигаю стену, отгораживающую меня от прошлого. Я должна думать о настоящем.
Почему мы не смогли спасти Дилана? не унималась Джози, игнорируя мои намеки. Слезы застилают ее глаза, скапливаясь у кромки нижних век, но по лицу не текут. Ты по нему не скучаешь?
Я стиснула зубы, не давая воли собственной скорби.
Скучаю, конечно. Постоянно. Я опустила голову и, помолчав, добавила: Но его нельзя было спасти. Он уже был сломлен, когда пришел к нам.
Может быть, срывающимся сиплым голосом отозвалась она. А вдруг его что-то толкнуло на этот последний шаг? То есть
Что могло его толкнуть, Джози? с раздражением в усталом голосе перебиваю ее я. Подростками мы миллион раз обсуждали это. Он был обречен умереть молодым. Ничто не толкало его через край, кроме собственных демонов.
Кивнув, она смахнула со щеки слезинку, которая все же рискнула выкатиться из глаза, и устремила взгляд в окно.
Он ведь долго был счастлив, да?
Я беру ее за руку.
Да, пожалуй.
Не поднимая головы, Джози стискивает мою ладонь. Свесившиеся волосы, словно занавес, укрывают ее лицо. Туман захлестывавших меня эмоций рассеялся, и я объективно взглянула на сестру, как на незнакомого пациента, явившегося в пункт первой помощи. Худая молодая женщина с сухой кожей и потрескавшимися губами. Организм обезвожен, отметила я. Возможно, наркоманка. И мною внезапно овладело горячее желание защитить ее.
Мне ужасно не хватает всех, невольно промолвила я. Папы, Дилана, Уголька. В моем голосе появляется хриплость. По нашей собаке я тоскую так, будто мне руку отрезали. Богом клянусь.
Он был самый лучший пес на свете.
Это уж точно, кивнула я, тряхнув головой, чтобы убрать волосы с лица. Я скучаю по ресторану. По террасе, по навесу. По нашей комнате. Я делаю глубокий вдох. По ночевкам в палатке на берегу. Это было так здорово.