Появление немцев на рубеже было неожиданным и оттого особенно страшным.
На краю рва, который копали люди, выросли солдаты в серо-зеленой форме и глубоких шлемах, украшенных белым орлом. Рукава кителей были засучены по локоть, по усталым, запыленным лицам стекали струйки пота.
Из облаков рыжей пыли, пляшущей над степью, выплывали бронетранспортеры на полугусеничном ходу.
В развилке ревел и ворочался танк с крестом на борту.
Kom! Kom hier! фальцетом прокричал один из немцев. Schnell!
Рабочих выстроили в длинную шеренгу.
Офицер в заломленной фуражке с орлом на тулье шел вдоль шеренги, внимательно вглядываясь в испуганные лица людей.
Du du und du, он жестом указал место перед строем. Du
Закончив обход, вернулся на прежнее место.
Das ist jude und kommunisten! назидательно сказал он и взмахнул рукой.
Повинуясь команде, автоматчики принялись сталкивать отобранных людей в ров. Сухо застучали выстрелы. Толпа колыхнулась, пронзительно и обреченно закричали женщины.
Офицер взобрался на насыпь перед рвом, вскинул руку, требуя внимания, указал на город:
Alles! Schnell! Schnell! So, allesArbeit!
Испуганная, кричащая толпа рванулась к городу. Всем хотелось жить, да и кто был в толпеженщины, подростки, старики и белобилетники. Стоящие на насыпи немцы смеялись толпе вслед. Один из немцев вскинул автомат и выпустил короткую очередь в воздух. В толпе опять закричали, люди рванулись в стороны, сбивая друг друга. Немцы снова захохотали. Танк с натужным ревом поднялся на насыпь и сделал выстрел в сторону города. Было видно, как на территории одного из цехов взвился фонтан огня и дыма.
Офицер заглянул в ров, пожал плечами и двинулся к машине, меланхолично постегивая стеком по голенищу сапога и уже совершенно не сомневаясь, что город падет в течение нескольких дней и солдатыкак они обещали фюреруобязательно смоют степную пыль со своих сапог в реке, которую русские называли Волгой.
Губы
Зойка Семенова санинструктором была при отряде ополчения, что стоял на Нижнем и прикрывал подходы к тракторному заводу. Как раз тогда морячки с Тихоокеанского флота пришлитоже Сталинград защищать. Ребята были фасонистые и не торопились сменить свои клеши и бушлаты на пехотные гимнастерки.
Вот один из них и подкатил к Зойке со своей военно-морской любовью. Но Зойка была с Вишневой балки, а там с такими ухажерами привыкли быстро управляться.
Отвали, сказала Зойка. Солнце застишь!
Морячок, однако, не унимался и проходу Зойке не давал. Стыдно было перед подружками.
Звали морячка Ильей, и был он из себя ничегоно война же. Не то время, чтобы амуры крутить.
Слышь, морячок, сказала Зойка. Плыл бы ты на свой Дальний Восток. Как его там у вас называюткомпáс дать?
Глупая, обиделся Илья. Я же серьезно.
Через некоторое время морякам пришлось выдержать жестокий бой с немцами на Сухой Мечетке. Много их ранеными принесли в землянки ополченцев, чтобы с оказией переправить на левый берегна правом их резать некому было, да и условия не подходили для продолжительного лечения. Зойка делала вид, что ей все равно, а потом не выдержала и прошлась по землянкам, заглядывая в лица раненым морячкам. Ильи среди раненых не было, но потому и непонятно выходилорадоваться или горевать. Ведь если человека нет в раненых, то необязательно он будет среди живых, вполне он мог и в убитых оказаться.
Один из морячков, узнав Зойку, поманил девушку к себе:
Илюшку ищешь? спросил он. Не ищи, милая. На моих глазах Хотел бутылку с горючкой в танк бросить, а пуля в нее попала. Как факел заполыхал Схватил бутылку и горящим на танк бросился. Танк-то он сжег, да ведь и сам сгорел. Посмотрел на Зойку жалобными глазами и тихо попросил: Мне бы попить!
Нельзя тебе пить, машинально сказала Зоя. У тебя ведь проникающее в живот.
Она вышла из землянки, огляделась по сторонам, убедилась, что никто ее не видит, и тихонько завыла, вытирая мокрые щеки жесткой пилоткой.
Губы у этого Илюшки были красивые губы. Такими губами только целовать.
Дворец пионеров
Немцы подъехали к Дворцу пионеров на набережной в трех автомобилях, крытых брезентом.
Выкатились мышиной россыпью из машин, рассыпались по близлежащим домам и осмелели, выяснив, что русских поблизости нет. С осторожным любопытством они заглянули в дом, вошли в вестибюль и, увидев гипсовое изваяние Сталина, повергнутое взрывом снаряда на пол, столпились вокруг него и оживленно загалдели.
Откуда-то появился фотоаппарат, один из солдат под одобрительные крики остальных сел, наставил на русского вождя автомат, делая вид, что берет его в плен. Находившиеся в вестибюле солдаты весело захохотали. Рыжий детина с небритым подбородком походил по комнатам, нашел венский стул с гнутой спинкой, ловко вышиб из него сиденье и, спустив штаны, с нарочито скромным видом устроился на стуле рядом со Сталиным.
Ja, ja, радостно закричали товарищи. Wunderbar!
Под стул полетела прилично измятая русская пятирублевка, заставив солдат в очередной раз зайтись в хохоте и начать аплодировать весельчаку.
Влетевший в вестибюль снаряд был случайным, его наугад выпустила по городу батарея, стоявшая на Сарпинском острове. Снаряд взорвался, высекая осколками из гипса белую крошку, разметал столпившихся в вестибюле солдат, сбросил с испоганенного стула рыжего, небритого немца.
Фридрих Редлер пришел в себя, открыл запорошенные гипсовой крошкой глаза и испуганно подумал, что не следовало так смеяться над русским фюрером. Говорили ведь, что он очень жесток и мстителен!
В воздухе пахло жженой пластмассой, неподалеку кто-то протяжно стонал, рядом с гипсовой фигурой неприлично белел обнаженный, неподвижный зад рыжего, а Фридрих, не отрываясь, смотрел на окровавленную, оторванную до колена ногу в сапоге с коротким, уширенным голенищем, тупо пытаясь сообразить, почему она кажется ему такой знакомой.
В толпе
Сталин поднялся на трибуну Мавзолея, поежился под колючим снежком, падающим с серых небес, и одобрительно сказал:
Везет большевикам!
Несмотря на ситуацию на фронтах, он все-таки решил не отказываться от парада. Прямо с площади полки отправлялись на передовую. Участие в параде имело чисто психологическое значение. Советские войска должны были воодушевиться, немцыиспытать негативные чувствадаже попытаться подвергнуть парад бомбежке они не могли из-за пасмурного ненастья. Теперь им предстояло задуматься над тем, сколько сил осталось у Красной Армии, если в разгар тяжелейших боев русские не отказываются от привычного проведения праздника? Маршал Буденный на коне выехал из Спасских ворот, объехал выстроившиеся на площади войска и поднялся на трибуну Мавзолея к другим членам правительства.
Ноябрьский парад поднял настроение людей. Речь Сталина пересказывали в сталинградских очередях.
Александра Невского вспомнили, сказал кто-то в толпе. Дмитрия Донского, Суворова, Минина с Пожарским!
Ну, теперь дадут немцам прикурить, сказал безрукий инвалид, стоявший в очереди за продуктами, положенными ему по карточкам.
Не кажи гоп, отозвался мужик в овчинном полушубке и цигейковой шапке. Как же! Украину немцу отдали! Крым с Севастополем отдали! Говорят, в Крыму германец полтора мильена наших солдатиков побил, а уж сколько в плен забраликолонны на километры растягивались!
Заткнись! закричал из толпы кто-то. Братцы, что вы слушаете немецкого прихвостня? Он же самую настоящую агитацию среди нас пущает!
Толпа угрюмо молчала.
Мужик, высказавшийся о положении на фронтах, с испуганным видом попытался затеряться в толпе. Трое дюжих работяг не дали ему этого сделать, заломили руки и повели к дежурившему неподалеку милиционеру. Тот выслушал их, кивнул и повел задержанного прочь, записав данные тех, кто его привел.
Вот и договорился, скорбно сказала старуха в плюшевой кофте и пуховом платке, завязанном крест-накрест для тепла. А разве Украина не под немцем?
Ты, бабка, сама молчи, сказал тощий подросток в демисезонном пальто и обшарпанных башмаках. Правду решила искать? Загребут, не скоро домой вернешься. Домитингуешься, как этот дурень!