Я сделал то же. Долина была совсем близко, и это придало сил. Я чуть ли не бежал, позабыв обо всём. Внезапно сзади послышался истошный вопль, который сразу же оборвался. Мы обернулись и увидели, как в песке скрываются руки.
КакогоПаша бросился стремглав назад. Не хватало Жени. Никита и Катрин беспомощно озирались по сторонам, всё ещё не понимая, что произошло. Я сам не понял, но с каждой секундой всё больше частей складывались в целостную мозаику: мы здесь не одни. Нужно было бежать.
Нет нет, нет Нет! кричал Паша, беспомощно пытаясь раскопать песок, который сразу же стекался обратно со всех сторон.
Я подбежал и попытался помочь. Руки сразу же обожгло, ещё больше оплавляя кожу.
Что случилось? Где Женя?! через несколько секунд уже не мог продолжать, потому что от боли не чувствовал руки. Паша всё продолжал.
Оно оно забрало её! он всё грёб и грёб. Видел, как на его руках кожа просто слазит, оставляя опалённое мясо. Костя, помоги
По его лицу градом текли слёзы, которые, падая на горячее мясо его рук и песок вокруг, тут же превращались в маленькую паровую тучку, которая мигом растворялась в воздухе.
Помоги! взмолился он, повернувшись ко мне.
Посмотрел на него, не в силах что-либо сделать.
Прости
Подбежали остальные.
Что произошло? спросил Никита.
Её больше нет, тяжело сказал Паша. В его глазах стояли слёзы, а взгляд был пустой, безжизненный. Нет
Мне очень жаль, тихо сказал я.
Паша резко достал пистолет и приставил к своей голове.
Я больше так не могутяжело проговорил он.
Нет, бросился к брату, но тут всё оборвалось
* * *
Резко сел в кровати, будто освободившись из петли. Было тяжело дышать, сердце бешено стучало, но постепенно всё успокоилось.
«Это всего лишь сон»
В мутное окно, сквозь грязные пыльные занавески, пробивался утренний свет, на улице пели птицы. Поднял с пола часы«9:31» и упал обратно на кровать, укрывшись с головой.
Но когда ты просыпаешьсяобратно дороги уже нет. Остаётся только встать и принять новый день во всеоружии. С коридора доносился возмущённый голос Катрин:
Куда мы поедем?! Паша, да почему ты не успокоишься?
Ох, боже милосердный!.. Да мне надоело тебе повторять. Как ты не поймёшь? Нам нужно туда доехать! Нужно! он тоже не отставал в тональности и говорил громко. Чуть ли не кричал.
Почему? Почему ты не успокоишься? взвыла девушка. Нам не надо туда ехать! Давай останемся здесь! Там ничего нет! А здесьесть! Мы здесь есть, понимаешь?! А тамуже может и не быть!
Да не можем мы здесь остаться! Нам надо ехать: только так мы и можем выжить! Там ещё могут быть люди, а здесьничего.
Ты это Сергею с Наташей скажи! Найди их, среди тысяч этих мертвецов и скажи в лицо, что думаешь! выпалила Катрин.
На секунду повисла тишина. Паша ничего не отвечал.
Вот поэтому, тихо начал он. Паша сейчас говорил негромко, но его голос брал железной хваткой сознание, заставляя слушать, и нужно доехать. Чтобы больше никто не умер, не превратился в этих тварей. По одиночке мы все передохнем, как мухи. Я помню, что они умерли. Помню, во что они превратились. Но это не повод, чтобы вечно сидеть и дрожать. Крохотная, но всё же у нас есть надежда на спасениепоэтому следует за неё хвататься всеми руками силами, прилагать все силы Иначе, какой смысл того, что мы выживем, ну, пускай год или два, вот так разъезжая по городам и растаскивая, что ещё осталось, всё то, что накопили в том мире, до нас? А ты думала о том, что когда-нибудь продукты окончательно испортятся? Да они даже быстрее банально кончатся. Ты ведь не забыла, что мыне единственные люди в этом мире? Выжившие есть, их достаточно, а вот едынедостаточно. Таким темпом одни мы не протянемнам нужно объединиться. Тем более это нужно, чтобы возродить общество, иначе всё было и будет зря. И спор этотзря. И жертвы наших друзейзря. И жизни наших предковзря. И вообще вся жизньзря!
Да откуда ты знаешь, что там что-то будет?! выпалила Катрин.
Дверь в комнату плавно открылась и внутрь вошла Женя, тихо притворив её за собой. Я уже оделся и просто слушал, сидя на убранном диване. Вставить хоть что-то было бессмысленно: пока кто-то из них не устанетэто будет продолжаться.
Привет, Кость. Уже проснулся? спросила Женя. Я кивнул в ответ.
Чего это они с утра пораньше? спросил я. Женя села рядом. На ней совсем не было лица. Обычно она старалась улыбаться, чтобы другим было легче, но, видимо, не сегодня.
Да как обычно Сколько времени прошло уже, как мы едем?.. И всё никак не приедем Паша не уступит в этот разэто он уже решил.
Ну, это они всегда так, сказал я. Женя кивнула. А когда Паша решил? Мне он ничего не говорил.
Женя вздохнула, и посмотрела в потолок, вытянув и скрестив ноги перед собой.
Да я и сама узнала только вчера вечером Он почти всю ночь не спал, думал, а стоит ли вообще туда ехать Кэт говорит, что он о нас не думает, а он постоянно думает Мы же здесь не просто так задержалисьвсё это время он решал А вчера решил, что пора решить окончательно.
Решил? я знал ответ, но не знал, что можно было спросить ещё.
Как видишь, ответила Женя.
А что Никита говорит?
Ты же знаешь: ему всё равно. Куда пастухтуда и стадо.
Перепалка в коридоре неожиданно прекратилась.
А сам-то ты что думаешь? спросила Женя.
Не знаю, я встал и подошёл к окну, отодвинув занавеску. По углам была сеть из тоненьких линий паутины. Несколько мух, безжизненно, но крепко связано, висели внутри. Где-то в глубине всех этих переплетений своего часа ожидал пауксловно охотник, который долго прячется, а затем нападает на беспечную жертву. Куда поедемтуда поедем.
Такое ощущение, будто вы с Никитой и не живые совсем.
Грустно улыбнулся.
Внешне ещё живые, но внутриуже нет, как бы про себя проговорил я. Давно умерли с кем-то близким
Глупости всё это. Живые вы. Просто накручиваете себя сильно. Наказываете за то, что не в силах исправить. Но, знаешь, что я тебе скажу? Никому от этого лучше не будет. Мы все потеряли слишком много, чтобы просто жить дальше, но это не повод, чтобы отдаваться течению. Нужно вести свою лодку: к берегу или горизонтуно вести самому.
За окном тихо покачивались налитые жизненным соком кленовые листья.
Какой смысл? Мы все умрём когда-нибудь. Люди совершили столько ошибок и на этот раз уже ничего не вернётся, я несколько секунд молчал, а затем тихо повторил: Ничего уже не вернуть. Ничего.
Женя резко встала.
Дураки вы, и пошла к двери.
А ты что думаешь? спросил я. Женя была уже у самой двери. Она остановилась, не поворачиваясь. Не о жизни, а что Паша хочет. Насчёт этого «возрождения», и прочего.
Я, конечно, боюсь, но Паша прав: нужно ехать. Нужно попытаться. Да, здесь мы проживём ещё какое-то время, потом можно переехать в другое место, а потом снова, и снова а смысл? Смысл всего этого?..
А если там ничего не будет? Вдруг это местопустышка? И что мы зря ехали? я всё так же смотрел в окно. Через дорогу медленно брёл восставший. Он слегка ударился о корпус стоящей машины и отскочил назад, а затем развернулся и побрёл в другую сторону, откуда пришёл. Вдалеке пробежали ещё двое: за кошкой, которая пыталась убежать со всех сил, но, прямо перед деревом, один из восставших прыгнул и зубами схватил её, а затем руками разорвал и оба принялись поедать мёртвое животное, раскидывая клочья шерсти в стороны.
Тогда мы будем знать, что попытались, Женя вышла из комнаты. И что надеяться на это нельзя. Только на себя.
Постоял у окна ещё несколько минут, а затем тоже вышел из комнаты. Паша сидел на тумбочке у входной двери. Катрин уже не было. Он даже не замечал меня, пока я не заговорил:
Когда поедем?
Что? он повернулся в мою сторону. Доброе утроПоедем? Сейчас. То есть, через час где-то. Наверное.
А машина готова? Всё нормально?
Никита пошёл смотреть. Ой, да что с ней случится? Уже неделю стоит, Паша выглядел озабоченным, и, казалось, едва меня замечал. Он встал и начал ходить взад-вперёд возле двери.
А ты не боишься ехать? вопрос сам слетел с моих губ. Паша резко встал.
В смысле?
Я имею в виду: ты уверен, что оно стоит того?