Представляю, как его развеселил лучший так называемый «генеральский» номер нашего отеля «Большая Волга», забитый фальшивой пальмой, коврами, картинами в золоченых багетинах, мебелью из мореного дуба и ароматами клопомора.
На полу стояли кофры и чемоданы с этикетками «хилтонов».
Петровский нехотя распаковывал на столе свою кино-фотомотоаппаратуру, прикидывал, куда бы ему воткнуть свой «ноутбук», а малые мира сего почтительно присели у дверей, разглядывая мага и спасителя, которого бы без милостей Захара Кочета никто бы в Сомове сроду бы не увидел. О чем Юлий Леонидыч не замедлил им напомнить.
Первый втык обслуге он уже успел сделатьборжоми в холодильнике оказался теплым. Дед Щеколдин только мигнулиз ресторана была мгновенно доставлена бутылка минералки со льда.
Как представитель местных властей, хотя бы и временный, Степан Иваныч растерянно бормочет:
Ну просто сплошное «ай-я-яй». Вы хотя бы предупредили, Юлий Леонидыч.
А зачем? Предпочитаю осмотреться на месте так не афишируясь Для начала.
Вообще-то не ждали. Чего там. Такой человек. Не ждали, поддерживает его и Максимыч, который уже включил свой черепной компьютер и оценивает могуче-грузную фигуру, для которой даже этот номер кажется тесноватым.
Я и сам еще вчера не ждал. Не тот, извините, масштаб. Только из моей глубокой личной приязни к Захару Ильичу Кочету уговорил.
И на сколько эта приязнь потянет?
Дед Щеколдин берет быка за рога сразу.
Извините это информация закрытая. Тем же Захаром Ильичем. И вообщевсе основные расчеты по завершении акции после победы
Значит, так, Иваныч. Волоки-ка сюда Зиновия.
Минуточку, властно вскидывает ладонь пиарщик. И прошу впредь запомнить, все, что мне нужно, я решаю сам. Зиновийэто ваш кандидат?
Да Щеколдин Зиновий Семеныч. Двадцати шести лет, кивает Степан Иваныч с готовностью.
Он мне не нужен. Пока.
Как это не нужен? не понимает дед.
Вы недопонимаете, господа. Когда за дело берусь яличность не имеет никакого значения. Ну, конечно, имеются технологические ограничения. Кандидат на любой пост не должен быть явным клиническим идиотом, заикой, горбатым, уродом, в общем. Впрочем, и это преодолимо. Он как в этом плане?
В этом плане девки за ним бегают
Уже хорошо. Но, в общем-то, и это неважно. У меня проколов не бывает. Ну, почти. В принципе техника освоена.
Вот так вот. Век жививек учись, Степанушка. И какая же?
На какие мозговые кнопки и в какой момент нажимать. Вы полагаете, что люди доверяются реальному человеку? Чушь! Выбирают надежду, миф, сказку, фантом личину представление о персоне! Которое формирую я!
Чего ж ты, милок, Захара не сформировал? Он же спит и видитв губернаторы.
Будет. В свое время. А вы лучше подключите меня к Интернету.
Степан?
Сделаем.
Петровский извлекает из кейса карту-план Сомова армейского образца и, сбросив бархатную скатерть, расстилает ее на голой столешнице.
А теперь прошу ко мне. Мне нужно точно знать, как ваше поселение разбивается поквартально и порайонно. Публичные узлы, где проводит отдых население, основные магистрали, на которые будем ставить рекламные растяжки. В общем, вопросы задаю я!
Ну, блин, изумленно балдеет Максимыч. Это же карта города. Да еще и новейшая. Где же ты ее взял, милый? В Генштабе?
Не отвлекайтесь. Отсчет пошел. У меня всего тридцать дней на эту бодягу.
Ну прямо поле сражения. Вот только противник не обозначен.
По противникам у меня отработана своя рецептура. Вот здесь у вас что?
Покуда они там толкуют, Гришка ловит удочкой окуньков с мостков под обрывом, а я изображаю из себя полусмертельно полухворую, Агриппина Ивановна, а вместе с нею и пол-Сомова засекают на базаре приезжую даму с блокнотиком и диктофончиком. Чуть-чуть старше молодежного возраста, она стремительно передвигается по рядам, что удивительно при ее габаритах. Классный сарафанчик мощно распирает обильная сдобная плоть. Она вся в почти младенческих «перевязочках» и выпуклостях, как будто сложена из надувных подушечек.
Дама постоянно хохочет, все пробует и треплется без удержу, как бы интересуется, где бы снять комнату для осеннего отдыха, но торговки наши не дуры и сразу просекают, что приезжую интересуют щеколдинские. И тут же догадываются почему.
Так что Гаша, купив на базаре южных абрикосов для Гришки, радостно сообщает мне новость: жалобы сомовцев наверх сработали, из Москвы с большим начальником конспиративно прибыла налоговая инспекторша, которая будет трясти потайные закрома местных дельцов, и хотя она для блезиру купила громадный арбуз и потащила его в гостиницу, вопросики задавалабудь здоров
Так что нашим с Гашей врагам скоро будет полный «кирдык»!
Только такие полные дуры, как мы с Агриппиной Ивановной, могли не просечь того, что война с нами не просто начинается, она уже идет, и меня начинают обкладывать со всех сторон и рыть под мои бастионы минные траншеи и закладывать фугасы, дабы расчистить путь к победеи кому? Моему Зюньке?
Когда дама с арбузом вторгается в люкс пиарщика, тот расхаживает у карты и говорит по своей мобиле:
Нет, эти плакаты мне нужны уже завтра, к утру! Размер стандартный. Тираж триста. Засобачь мне слоган «Волгуволжанам!». Подпись«Зиновий Щеколдин!». Фономкупола, кресты, ладьи. В общем, Стенька Разин за кустом! Второй вариантфон тот же, но слоган «Москваэто уже не Россия, Россияэто еще мы!» Подпись та же Да какая тебе разница. Это в любой провинции работает. Ух ты! Вот это арбуз! Ну и как ощущения, золотце?
Гнусные! Ну и дыра-а-а. Мы же тут от скуки сдохнем, Юлик.
Знакомьтесь, господа. Это моя правая рука Коллега Ассистентка Аналитик и прочее
Виктория Борисовна.
А это Степан э-э-э Иваныч. Исполняющий обязанности мэра. Он же глава избирательной комиссии.
Да, Степушка у нас один за всех. И городской думой рулит. И ветераны, и пенсионеры, и пионеры Все на нем.
Вика, что-то учуяв, приглядывается к деду:
А вы кто?
Максимыч валяет дурака, смиренно помаргивая:
Дедушка я Такой, значит, посторонний старичок. Вы уж меня не гоните. Чем могупомогу. За внучка сильно переживаю.
Ну и что в народе говорят, Вика?
Дама листает блокнотик.
На Волге, на пляже, в основном наезжие москвичи окорока жарят
А улица, базар?
Базар кое-что дал. Тут все схвачено так называемыми щеколдинскими. В сети принадлежащих им продуктовых точек на все поддерживаются совершенно дурацкие цены, а дешевле купить тот же хлеб в городе просто негде.
Пиарщик морщится, глядя на Степана:
Наш кандидат, кажется, тоже Щеколдин?
Степан Иваныч мнется, пожимая плечами.
Старец бросает твердо:
К выборам цены сбросим. Потом доберем.
Фрукты-овощи под контролем лиц известной национальности. Есть проблемы.
Выставим. Потом вернутся, если позволим.
Ладно, это все ерунда! А этот, наш кандидат? Что о нем? Алкоголь? Наркотики? Секс? Как насчет голубизны? От чего его отмывать придется?
Что значит, отмывать? Зиновий у нас приличный юноша, удивляется дед.
Пушистенький? Таких не бывает, пожимает плечами Юлий Леонидыч.
Вика смеется:
Ты знаешь, самое смешное, но почти пушистенький. Есть только одна закавыка. Но серьезная: он официально женат. На некоей Ираиде Анатольевне. В девичестве Гороховой
Дед прыскает в кулак:
Это у Ирки-тодевичество? Смех.
Не мешайте. Дальше что?
Да выгнал он ее. И ее даже в городе нет.
Ничего не выгнал. Сама еще когда смылась. Ей даже деньги были плочены, чтобы она от Зюньки отстала Отступные При чем тут эта лахудра? заводится дед. Но его останавливает жестом дама:
Вас не спрашивают. Решаем сразу, Юлик. По какому варианту работаем?
А это что ж за варианты, мадам?
Дама закуривает. И откровенничать со старцем не собирается.
Да ладно, объясни Темные же разрешает босс.
Вика рассекает дымок пальцем:
Самый верный ход для электората, в основном женщин, дедушка, это глава семьи. Серьезный семейный человек, хранитель очага, добытчик и защитник, вызывающий всеобщее доверие. Прежде всего, чтобы зарплату в зубах жене тащил. И никого на стороне.