Бескрайняя всхолмленная степь, покрытая снегом, кое-где прорезанная око́лкаминебольшими участками леса. По снегу мела лёгкая позёмка. Двое на лыжах шли по целине. Два матёрых казака Нечай и Тит. Им где-то около тридцати лет, Нечай русобородый, широкоплечий, что называется русский богатырь, про чернявого Тита можно сказать: жилистый. Казаки опытные, много чего в жизни повидали. Вооружены они одинаково: за плечами лук и стрелы, колчаны закрыты чехлами, что бы не отсырели, за поясом слевачекан, впереди кистень, на поясе справа нож в ножнах, в правой руке копьё.
Их станица пришла в эти края четыре года назад, облюбовали себе остров посередине Реки, возвели укрепления (кош) на нём, построили там жильё, амбар, погреб.
В этом году зимовало всего двадцать четыре казака. Вначале было больше, но погибали казаки в походах. С самого первого года у них вошёл в обычай, обходить на лыжах станичный кош, что бы знать: не появились ли вблизи какие-нибудь соседи. Знали точно, что к юго-западу от Реки кочевал род ногайских татар, а больше никого поблизости и не было. Вокруг островавраждебная степь и поменяться всё может в одночасье.
Шли казаки против солнца и сейчас находились на северо-запад от своего коша. Всё было тихо, как вдруг Тит показал рукой на юг.
Нечай, смотри.
Там приближалась к ним большая чёрная точка.
Вершник, сказал Тит, татарин, должно быть.
Знамо дело, откликнулся Нечай, кто ж ещё? Сюда едет. Уходим.
Казаки бросились к ближайшему околку, залегли за деревьями.
Околок тянулся с севера на юг. Вдоль него, прижимаясь к нему, и ехал всадник. Лошадь шла тяжело, с трудом вытаскивала ноги из снега. Поперёк седла у татарина лежала что-то тёмное и явно живое.
Девку, наверное, украл у ногаев, предположил Нечай.
Они схоронились в кустах за березняком.
Татарин остановил коня у лыжни, долго осматривал след, глядел по сторонам, но ничего подозрительного не заметил и двинулся дальше.
Айда за ним, Нечай толкнул в бок Тита.
Зачем?
Девку эту себе хочу.
Ты же её не видел. Может она страшная, горбатая и кривая на один глаз.
Что ж делать? До весны и с такой уж помучаюсь. Айда, айда.
Татарин доехал до полянки посреди околка. На поляне небольшая полуразобранная юрта, рядом дремали три привязанные к деревьям, лошади. Из юрты вышел пожилой мужчина лет сорока, поприветствовал всадника:
Удачно съездили, Ирэк? Где Клыч?
Должен сейчас подъехать, Текер-ага. Он погоню от меня отводил.
Ирэк скинул свою ношу. Ноша упала в снег, задёргалась, застонала. Текер поднял её, снял мешок. На него смотрели злые чёрные глаза.
О, какая! засмеялся, Ирэк, твоя «чёрная» жена будет красивей «белой».
Ирэк посмотрел на девушку и безразлично произнёс:
Да, наверное. Шамай тоже не плоха. Нам собираться пора. Русский след видел.
Почему думаешь, что русский?
Тут все на лошадях ездят и только русские на дереве.
И сколько их?
Кто их знает? Позёмка следы заметает, не понять. Точно не один. Вон Клыч едет. Собираемся, торопиться надо.
Я уже начал.
Подъехал третий татарин, оглядел девушку, она по-прежнему стояла в снегу, хмыкнул:
Красивая, повезло тебе, Ирэк.
Брат, ты русский след не видел?
Какой?
От «деревянных коней».
Нет.
Странно. Быстро уходим.
Они торопливо собрали юрту, навьючили двух лошадей, но уйти не успели. Из леска вылетели две стрелы и вонзились одна в спину Текеру, а другая в шею Клычу. Ирэк прыгнул на коня и поскакал прочь, но конь попал в рыхлый снег, застрял. Нечай подлетел на лыжах, ударил копьём застрявшего всадника. Снял с Ирэка оружие, вывел коня, вернулся на стоянку.
Уходить надо, Нечай.
Куда спешить? Их всего трое было.
А лошадей больше.
То вьючные.
С убитых татар собрали всё ценное, коней повязали друг за другом, впереди конь Ирэка.
Садись-ка на коня, красавица, сказал, улыбаясь Нечай. Гляди-ка, Тит, не кривая и не горбатая.
Тит пожал плечами:
Всё одно весной зарежешь.
Девушка сверкнула глазами в сторону Тита.
Как зовут? спросил её Нечай по-татарски. Карагёз (Черноглазая)?
Ёк. Каенкай. (Нет. Берёзка).
Тоже красиво. Что ж пошли.
К кошу на острове подошли уже к вечеру. Шли по-над берегом до спуска, дальше по льду до городка. Встречать их вышла вся станица, впереди атаман Нефёд Мещёрин.
Когда Нечай и Тит входил в ворота, Юшка Зипунов, самый молодой казак завистливо крикнул:
Гляди-ка, уходили пустые, а вернулись с добычей и с девкой ещё.
Атаман глядел недовольно:
Во что ввязались-то?
Успокойся, Нефёд, сказал Нечай, эти татары пришлые. Ногайских татар, наверное, пощипали, девку вот у них увели.
Ладно, развьючивайте лошадей, сказал Мещёрин, на кругу, всё расскажите.
Круг, в общем-то, был уже на месте, все казаки вылезли встречать удачливых товарищей. Казаки с интересом слушали Нечая и Тита, качали головами, потом загомонили:
И что с этим добром будем делать?
Да тем же ногаям отвезём, обменяем на что-нибудь.
Их же добром им и челом?
Не мы же их грабили.
Нечай что-то горячо говорил атаману, атаман вздохнул, поднял руку, привлекая внимание:
Нечай хочет обратиться к товариществу.
Браты́, сказал Нечай, отдайте эту девку мне. Из будущей добычи мой можете вычесть её стоимость.
Казаки зашумели:
А эта добыча не считается? Чай вы её брали.
А чего не отдать? Нечаю в прошлый раз по жребию девок ему не досталось. Всё по справедливости.
Так что решим, товарищество? спросил атаман.
Что тут решать, Нефёд? Пусть забирает.
Всё равно зарежет её весной, как в поход пойдём.
Аль не пойдём?
Пойдём, ответил Нефёд. Я в Городе договорился, что б нам оружие огненного боя припасли. Плохо мы из луков стреляем, браты, из ружей оно попроще будет.
Что удивительного? Татары из луков с детства стрелять учатся.
Эх, а такую красу жалко резать будет.
А тех персиянок не жалко было?
Жалко. А что делать? Обычай есть обычай.
Что ж, сказал атаман, владей девкой, Нечай, до весны, а там ты обычай знаешь.
Знаю, сказал Нечай.
За девку ногаи, что потребуют, что сказать? спросил Семён Арзамасец, он был есаулом в станице.
Саблю отдам, ту, что под Баку у персидских татар в прошлом году взял.
Не жалко? Красивая сабля, дорогая, сказал Арзамасец, и досталась она тебе нелегко.
Нет, не жалко, ещё добуду.
Добро, сказал Мещерин. Так ступай в самую маленькую землянку с татаркой своей, саблю принеси утром. Так что с конями будем делать, товарищество?
Пущай до утра здесь ходят, чай с голода не подохнут, а утром к ногайским татарам их отгоним.
Нечай привёл Каенкай в самую маленькую землянку, рассчитанную на двух человек, а не на шесть, как в остальных. Здесь год как никто не жил, уменьшилась станица за четыре года, есть и ещё землянки пустые, побольше этой.
Нечай развёл в печи огонь и ушёл куда-то. Вернулся он с водой, мукой и мясом. Быстро приготовил ужин.
Устала, наверное, за день, Каенкай?
Брата убили, сказала она грустно и не в попад. Он был старше меня на год, защищал меня всегда
Нечай вздохнул, сказать на это не чего, а она, наверное, думала об этом всё время.
Тут прибраться надо бы по-хорошему. Да ладно, завтра. Иди спать вон туда. Что ты так на меня смотришь? Что язверь? Успеем ещё. Отдыхай.
Утром Нечай отнёс саблю. Сабля дорогая, ножны дорогой кожи в каменьях драгоценных и в позолоте, рукоять такая же. Воевать такой не будешь, но вещь красивая.
К ногаям поехали есаул Семён Арзамасец, Тит, Влас Мыкин и Тимофей Муха.
Вернулись, когда уже смеркалось, на лошадях в сопровождении одного татарина. За ним тянулась цепочка из пяти лошадей, на каждой из которых были привязаны по две овцы. Овец поменяли на добычу Нечая и Тита.
Лошадей на баранов сменили, усмехнулся атаман.
А что? Зато охотиться долго не будем, Нефёд, весело ответил есаул.
Хорошо, завтра зарежем, а сейчас их вон в той пустой землянке заприте. Ещё что привезли или только бараны?
Ещё творог сухой и кумыс.
Кумыс? сморщился атаман.
А где я тебе пьяный квас возьму? Кумыс тоже не плохо, говорятядрёный.
Вообще его брать было не надо, Семён.