Барри зажмурился и ожесточенно замотал головой.
Она совершенно права! Я не понимаю! воскликнул он. Не по-сти-га-ю! Готов признать. Он открыл глаза, уставился на Джонса и с нажимом сказал:Но я люблю ее! Потом, едва ли не яростно вперился взглядом в Джин и сказал:Я люблю тебя! Тут же перевел взгляд на Джонса и с жаром продолжал:Не знаю, сколько раз на дню я должен твердить этой женщине, что люблю ее или что она прекрасна или какая она замечательная! По сто раз говорю, а ей все мало. Честное слово, не знаю, что еще сделать! С ума же спятить можно! Сегодня я еще никаких решительных шагов не предпринял, но все же думаю, нам надо развестись!
Джин заплакала в голос и закрыла лицо руками. Барри засмущался, внезапно осознав, что говорил слишком громко, и теперь на них со всех сторон смотрят встревоженные и недовольные посетители. Джонс потрепал Джин по плечу и тихонько предложил супругам:
Пойдемте-ка прогуляемся.
Хансоны вышли из ресторана как в тумане, забыв заплатить по счету, но Джонс улыбнулся и подмигнул Нэнси, сидевшей за кассой, и она их не остановила.
Уже через минуту все трое были на пляже и шагали в восточном направлении. Рыдания Джин утихли, но шла она, понурив голову и скрестив руки на груди. Барри снова рассердился:
Что мы тут делаем? Мне надо обратно в банк!
Джонс спокойно шагал между Барри и Джин.
Всего несколько минут, друзья, сказал он. Побудьте со мной еще чуть-чуть, и помните, он слегка толкнул Барри локтем в бок, я ваш лучший друг.
Барри раздраженно покачал головой и поднял глаза к небу.
Бред какой-то!
Джонс пропустил его слова мимо ушей и спросил:
Юноша, скажите мне, когда вас любяткак вы понимаете, что любимы?
Что? Барри остановился как вкопанный и воззрился на старика.
Шагайте, не останавливайтесь, мягко, но властно приказал Джонс. Вспомните, когда в прошлом вы чувствовали себя любимым, то по каким признакам это определяли? Чем любящий вас человек выражал свои чувства?
Словами, отозвался Барри.
Какими именно словами?
Мне говорили, что меня любят.
А если конкретнее? настаивал Джонс.
Барри вздохнул.
Любящая женщина говорила мне: «какой ты симпатичный», или «как ты здорово это сделал», или «ты хороший». Или просто «я тебя люблю». В таком духе.
Джонс сощурился.
А ваша жена говорит вам такие слова?
Раньше говорила, буркнул Барри.
Тут подала голос Джин:
Ему столько женщин это говорили, у него нет нужды слушать еще и меня!
Джонс словно бы не услышал ее слов и вновь обратился к Барри:
Если жена никогда не говорила вам о своей любви, как вы понимали, что она вас любит?
Ну наверно, просто допускал, что это так, насупив лоб в раздумьях, ответил Барри. Наверно, я считал, что она меня любит, поскольку не уходит.
Зато теперь уходит, сухо заметил Джонс.
Барри остановился и упер руки в бока.
Вы к чему клоните?
Джин тоже остановилась. Джонс повернулся и теперь стоял лицом к обоим супругам.
Еще один вопрос, серьезно сказал он. Ответьте на него оба, пожалуйста, хорошо? Понятно, что со времен вашего знакомства много воды утекло, как-никак, за двадцать один год брака и хорошее было, и плохое. Если бы сейчас у вас была волшебная палочка, и вы могли бы взмахнуть ею и спасти брак, и снова любить друг друга крепкой и надежной любовью, вы бы сделали это? Взмахнули бы палочкой?
Барри и Джин колебались считаные мгновения. Надежды на чудеса у них не было, но оба кивнули: мол, да, они оба согласились бы на такое чудо, будь оно возможно.
Хорошо, Джонс улыбнулся и глубоко вздохнул. Отлично! Потому что все просто. Все ваши сложности сводятся к тому, что вам недостает свежего взгляда.
Барри вновь помрачнел, нахмурился и уже хотел сказать что-то ядовитое, но Джонс оказался проворнее.
Нет-нет-не-е-е-ет, пропел старик. Сейчас говорю я, а вы слушаете. С точки зрения каждого из вас, вам видно только распадающийся брак. Но у меня свежий взгляд, и я вижу другое: вы не умеете общаться, только и всего! Сейчас растолкую, о чем я.
Джонс указал на Джин:
Вы, барышня, из Америки.
Потом указал на Барри:
А вы, дружок, шотландец! Кто-нибудь из вас общался с шотландцами?
Да, кивнула Джин, моя кузина замужем за шотландцем. Они и живут в Шотландии.
Ее муж говорит по-английски? самым невинным тоном уточнил Джонс.
Конечно! ответила Джин. Да это было и неважно.
В каком смысле?
А его все равно никто не понимал, такой у него чудной выговор. Они как-то приехали вдвоем на Рождество в Штаты, так вся семья обхохоталась.
Вот видите! воскликнул Джонс. Еще немного, и вы постигнете, к чему я веду. Американец говорит на том же языке, что и шотландец, но выговор у них разный, американский и шотландский представляют собой разные диалекты, то есть наречия английского языка, настолько разные, что американцу и шотландцу друг друга не понять. Вот и вы, мои дорогие друзья, говорите на разных наречиях. Язык-то у вас общийэто язык любви, вы любите друг друга, но разница в диалектах мешает и портит все дело.
Барышня, мягко обратился Джонс к Джин, ваш супруг и впрямь любит вас, более того, я убежден, что он очень вас любит. Но передает он вам свою любовь на диалекте словесного одобрения. Другого диалекта он не понимает. И только когда он слышит слова одобрения и похвалы, он понимает и чувствует, что его любят.
Я ведь уже сказалаБарри куча народу расписывала, какой он замечательный, возразила Джин.
Так-то оно так, с хитрецой заметил Джонс, да только сотня не в счет, потому что Барри важнее всего вы и ваше мнение. Он-то не любит эту сотню знакомых и прежних женщин. Любит он вас. И только ваши нежные слова, одобрение и похвалы дадут ему ощущение, что он любим!
Лицо Джин просветлело: она начала понимать, в чем секрет. Джонс воодушевленно продолжал:
К несчастью, обычно мы ощущаем, что любимы, когда получаем подтверждение любви на понятном нам диалекте, на том же, которым выражаем любовь сами. Поэтому ваш супруг делал все возможное, снова и снова выражал любовь словами. Но вы ни в какую не понимали его, потому что не выучили диалект, на котором он пытался донести до вас свои чувства. У вас самой другой диалект, дорогая моя: вы понимаете язык действий и свершений, услуг и подвигов.
За всю свою жизнь и за годы брака Джин и Барри ни разу не испытывали того, что называется «как громом поразило». Но сейчас они поняли, каково это. Оба смотрели на Джонса, словно загипнотизированные, и больше не возражали. Джон, довольный, пустился в дальнейшие объяснения:
Поймите, юноша: ваша жена изо всех сил старалась донести до вас свою любовьна языке поступков. Она делала для вас все возможное. И она жаждет получить от вас ответное заверение в любви, но не на словах, а на понятном ей языке поступков. А поскольку вы не понимаете ее язык, то вам кажется, что все эти мелкие дела и маленькие услугисущая ерунда, и вполне достаточно слов, а жена ваша в результате ощущает себя заброшенной и нелюбимой.
Хансоны стояли, приоткрыв рты. У Джин на глазах блестели слезы.
Он прав, обратилась она к Барри. Я никогда этого не понимала. Просто думала: ты ничего не делаешь для меня, потому что меня не любишь.
И я не понимал, признался Барри. Даже в голову не пришло, что эти мелкие дела для тебя так важны и что онипризнание в любви.
Юноша, скажите мне, вы осилите новый диалект, помимо того, которым уже владеете? Справитесь? поинтересовался Джонс. Сумеете иногда помыть посуду, приготовить обед, навести порядок в доме? Может, подстричь куст остролиста у крыльца?
Да, тотчас отозвался Барри. Конечно же, да!
Барышня, Джонс повернулся к Джин, а как насчет вас? Вы готовы научиться новому диалекту? Сумеете раз-другой в день говорить «я люблю тебя» и прочие нежные слова?
Конечно же, обязательно! Джин обращалась уже не к Джонсу, а напрямую к Барри. Тот явно был тронут до глубины души. Джин обняла его и сказала:
Прости! Я так виновата перед тобой. Я и не знала
И ты меня прости, сказал Барри. Подумать только, еще немногои мы бы мы бы все испортили.
И ведь все это время вы любили друг друга! просиял Джонс. Видите? Вам нужно было лишь посмотреть на себя и на супруга и на положение дел свежим взглядом. Со стороны. Важна перспектива.