Уокер громко засмеялся, вторя смеху Джонса.
Да, пожалуй, вы правы! воскликнул он.
Конечно, я прав, твердо сказал Джонс. Умные люди, такие, как ты, постоянно тратят могучую силу своего воображения попустурастранжиривают ее на тревоги и страхи, а ведь не затем эта сила им дана. А умники кричат «пожар!», когда даже дыма, и то не видать. Тревожатся сверх всякой меры, себя изводят и других изводят.
Скажите, так как же мне отключить эти страхи? заинтересовался Уокер. Как заставить воображение работать в правильную сторону? Тут ведь в чем закавыка: я опасаюсь таких бед, которые, рассуждая логически, со мной и приключиться не могут, да и мыслям о них в моей голове вроде бы неоткуда взяться.
Сынок, если ты логически понимаешь, что этим сомнениям и страхам в твоей голове не место и взяться им неоткуда, то и победить их легче всего именно логикой, назидательно сказал Джонс.
Уокер выслушал этот совет очень внимательно, но потом замотал головой.
Не понимаю! печально сказал он.
Со временем поймешь, заверил его Джонс. Пока что запомни два важных пункта, которые тебе надо знать о своих чувствах. Первый: ты подвержен повышенной тревожности, потому что умен и обладаешь живым воображением. Второй: эти тревожные мысли можно победить только силой логики.
Джонс устроился поудобнее, облокотился на стол и, пристально глядя в лицо собеседника, продолжал:
Когда наше сознание затапливают страхи и тревоги, мы начинаем бессознательно вычислять и прикидывать возможные варианты развития событий. «Это может случиться на самом деле!»говорим мы себе. Или: «А что, если стрясется то-то и то-то?». Джонс подался еще ближе к Уокеру. И вскоре мы доводим себя до того, что катастрофа кажется нам неизбежной, а нашу волю и разум парализует страхом и ужасом. Тогда мы перестаем соображать, не можем толком работать, да и отношения с людьми рушатся. Мы сами вообразили свой путь к саморазрушению. Знай, сынок, это происходит с множеством умных людей, наделенных живым воображением. Это произошло и с тобой. Теперь тебе надо всего лишь одолеть отрицательную логику положительной логикой, отучить свой разум и воображение, чтобы они перестали рисовать возможные катастрофы и несчастья. Перенастрой, перенаправь свой рассудок, чтобы он подсчитывал шансы, а не живописал тебе возможные кошмары. Приучившись подсчитывать шансы, ты в скором времени убедишься, что можешь достаточно точно вычислить вероятность того или иного события. И многие ужасы и беды, которых ты страшился и которыми изводил себя, окажутся маловероятны: ничтожен шанс, что они тебя постигнут, а значит, и бояться их нечего!
Джонс окликнул проходившую мимо официантку, попросил у нее ручку и сказал Уокеру:
Давай попробуем кое-что подсчитать по части разных бед, которых ты боишься. Он написал что-то на салфетке и показал ее Уокеру. Там значилось: «40%». Видишь, Джонс посмотрел на Уокера, сорок процентов тех бед, которые ты воображаешь, с тобой случиться не могут.
Джонс написал на салфетке следующую цифру: «30%», и пояснил:
Тридцать процентов того, что внушает тебе ужас, с тобой уже случилось, эти беды остались в прошлом. И, сколько бы ты ни тревожился, твое беспокойство никак не изменит того, что уже случилось. Потому что прошлое неизменно, верно?
Уокер серьезно кивнул.
На салфетке возникла новая цифра: «12%».
Двенадцать процентов приходятся на долю ненужных тревог о здоровье, растолковал Джонс. Незачем без нужды воображать самое худшее, как только у тебя заныл зуб или заболела нога. Мы же как привыкли думать? «Что-то голова болитой, не иначе у меня опухоль мозга, кошмар, спасите-помогите, жизнь кончена». Или: «Ой, что-то сердце кольнуло. Все, инфаркт, мне крышка, я покойник, ведь мой папа умер от сердечного приступа в 60, а мне уже 59!»передразнил Джонс, потом глянул в лицо Уокеру:Ты меня понял, сынок?
Да.
Хорошо, продолжаем наши подсчеты. Десять процентов положим на всякие ерундовые тревоги в духе: «Ах, ох, что люди подумают, что соседи скажут?»Джонс написал на салфетке очередную цифру. Люди могут думать что им заблагорассудится, мы на это повлиять никак не в силах, верно?
Уокер внимательно пересчитал цифры на салфетке, склонив голову набок, потому что видел их перевернутыми.
Если я правильно подсчитал, остается восемь процентов, заметил он. На что идут эти восемь?
Джонс многозначительно поднял палец:
А вот восемь процентов приходится на обоснованные тревоги, почти по слогам сказал он. Смекаешь, сынок? Всего восемь! Но я тебе вот что скажу: и с этими тревогами, которые имеют под собой почву, можно справиться. Главное, чтобы силы были. У большинства людей почему нет сил побороть обоснованные тревоги? А потому, что все силы растрачены на пустопорожние страхи перед напастями, которые с ними случиться не могут или которые не поддаются никакому контролю и от человека не зависят.
Ой, это прямо мой портрет! криво усмехнулся Уокер.
Нет, сынок, это уже больше не про тебя, возразил Джонс. Если ты прекратишь изводиться и терзаться насчет 92% бед и неприятностей (малореальных, не поддающихся контролю, или же связанных с мнением окружающих), у тебя будет предостаточно сил, чтобы одолеть тревоги обоснованные. Уразумел?
Да, кивнул Уокер.
А теперь скажи-ка мне, о чем ты первым делом думаешь, как проснешься поутру? В первые минут десять?
Уокер растерянно развел руками.
Ну какие дела предстоят, кому позвонить, в таком духе.
И это главные задачи, с которыми ты сталкиваешься в течение дня? Главные поводы для переживаний?
Да, именно так.
Понятно, откликнулся Джонс. Я не призываю тебя перестать думать о предстоящих делах. Просто предлагаю разбавить эти мысли кое-какими другими. С сегодняшнего дня положи у постели ручку и блокнот, и впредь всегда держи их у изголовья, сынок. Как проснешься, сразу хватай их и носи с собой первые десять минут после пробуждения, куда бы ты ни пошел. Я хочу, чтобы в этом блокноте ты записывал все, за что благодарен жизни и судьбе. Можешь записывать имена, названия предметов, явлений, чувства что хочешь. Не забудь включить в свой перечень крышу над головой и чистую постель, потому что миллионы людей по всему миру и того не имеют. Будешь завтракать или не пожелаешь завтракатьвспомни о миллионах, которые сидят без куска хлеба и рады бы позавтракать, да нечем. Будешь составлять свой список, прояви широту и изобретательность мысли, сынок, и не забудь ни одного повода для благодарности. И ничего, что ежедневно ты будешь записывать одни и те же пунктыпро крышу над головой и верный кусок хлеба. Пиши, пиши, обязательно все записывай! Только вспомнитьнедостаточно, без записи фокус не сработает. Джонс широко улыбнулся. Но это ты и без меня понимаешь. Ведь, в конце концов, с кем ты сражаешься? С собственным воображением!
Джонс откинулся на спинку диванчика и положил ручку на стол, всем своим видом давая понять, что важное дело окончено и разговор подходит к концу.
С сегодняшнего дня ты заживешь по-новому, сынок, и почувствуешь себя совсем иначе, заверил он Уокера. Многие из тех, кто терзается тревогами и страхами, жалуются, мол, никак им не сосредоточиться, мысли, дескать, блуждают. А поэтому у них и работа из рук валится, и семьи рассыпаются, и отношения с людьми портятся. Но это неверно. Человек, снедаемый тревогой, очень даже может сосредоточиться! Разве не очевидно? Когда он о чем-то тревожится, он еще как сосредоточентолько на своей тревоге, а не на чем-то дельном и положительном. Итак, сынок, Джонс потрепал Уокера по руке, ты теперь во всеоружии. Я тебя научил подсчитывать процентное соотношение и вероятности. И отныне ты будешь сосредоточен только на том, что тебе самому по силам контролировать. И больше не будешь ведать ни печали, ни страха. Живи, благодаря судьбу! Пусть каждый твой день на этой земле будет исполнен благодарности. Я тебе так скажу: ни печаль, ни депрессия в благодарном сердце всходов не дадут, завянут там на корню.
А теперь сходи-ка прогуляйся, сынок, энергично велел Джонс, указав Уокеру на дверь туалета.
Уокер послушно встал и всмотрелся в лицо старика. Потом робко положил руку ему на плечо.
Спасибо вам, Джонс, прерывающимся от волнения голосом произнес Уокер. Если бы я не встретил вас сегодня вечером, меня бы