Неплохо ты ее тогда, Рето. Иронично сказала Сольвеиг. Вспомнилась Ренна?
Я люблю ее, Сольвеиг. Вырвалось у Рето.
Сольвеиг помрачнела. Ее холодные глаза снова обратились к Горам-Заступникам. Только сейчас она заметила, что посреди лугов, благоухающих карамелью, растет дикая одинокая вишня с терпкими и кислыми плодами.
Рето
Что-то не так?
Ты же знаешь обычаи скельсерридов. Она учила тебя всему, что умеет. Это было окончание твоего обучения. Это был обряд. Сладостный, но одновременно меланхоличный. После этого ты стал сам по себе.
Рето без сил оперся спиной о дерево. Ответ Сольвеиг будто ошарашил его. Он понял, что все пять лет, что он знает Ренну, он хотел сказать ей именно это. Оказывается, он любил ее. Но он настолько позабыл это чувство за одиннадцать лет рабства, что даже не понимал, что это оно самое.
Когда-то и моя учительница завершила мое обучение этим обрядом. Сольвеиг снова посмотрела на Рето. И учитель Хеймерика проводил с ним этот обряд. И у всех остальных было то же самое. Когда-нибудь и ты, Рето, закончишь обучение своего ученика или ученицы этим обрядом. Прошу, не строй иллюзий.
Просто, мне показалось Я так подумал
Все хорошо. Тогда ты стал скельсерридом, Рето. Своими действиями ты доказал ей и мне, что мы больше ничему не сможем тебя научить. Ты уже не мальчишка, которого я подобрала на дороге.
Поэтому в последнее время ты была так холодна? Ты испытывала меня?
Да. Сольвеиг не поворачивалась к Рето, пока разговаривала. Не думай, что я корю тебя за что-то. Это наш уклад и наши законы.
Я понимаю.
Оденься в поход потеплее. Ветра нынче холодные.
На лице Сольвеиг скользнула улыбка, и она скрылась в тенях деревьев и высокой травы. Рето повернул голову к Яркой Звезде, освещавшей его и одинокую вишню. Сик Крафхайтер. Почему-то сейчас он вспомнил его. Он был уже здоровенным парнем, когда Рето было только два или три года. Он видел его жену у работорговцев. Она была развлечением для тех, кто любит животных. Неприлично, конечно, так говорить о скьяльбрисах, но, по сути, так оно и было. Рето не помнил ее имя. Да, теперь-то он понял, в чем суть. Он пообещал ей, что расскажет Сику, что с ней случилось, если выберется. Рето выбрался, но Сику так и не сказал. Почему его вообще это колышет? Мысли совсем спутались.
Рето собрал вещи и со светлой грустью побрел обратно в лагерь. Смех и крики нарастали, воины еще не угомонились. Рето прошел мимо танцующих скельсеррида и скельсерридки и нашел себе место у одного из костров, где уже спали пожилые воины. Рето вновь открыл одуванчиковое варенье и продолжил его есть, пока в банке не осталась лишь четверть на черный день. В какой-то момент на плечо Рето упала рука. Он обернулся и увидел, что рядом с ним садится полупьяный Даэрим с той самой ухмылкой.
Привет, Рето. Слегка заплетающимся языком сказал он.
Рето ничего не ответил.
Я пришел извиниться. Глаза Даэрима отражали тусклый свет потухающего костра. Я ошибся. Не можешь ты быть предателем. Я дурак.
Не этот бред меня возмутил. Холодно ответил Рето.
А что же, дружище?
Ты оскорбил меня, сказав, что я никогда не стану скельсерридом.
И я не отказываюсь от своих слов. Даэрим смотрел на Рето совершенно беззлобно.
Зачем ты подошел?
Чего ты так боишься, Рето? Почему ты бежишь от себя и собственного прошлого? Почему ты так отрицаешь то, что ты человек?
Рето громко рассмеялся.
Тебе бы еще меня за такое корить! Рето нагнулся к Даэриму и заговорил тихо и злобно. Да я же видел твои глаза! Ты их ненавидишь. Ты презираешь гхусков. Ты режешь их, словно животных. И теперь сидишь и читаешь мне какие-то морали.
ЗнаешьДаэрим сделал глоток пива и посмотрел в огонь. Люди такие интересные. Иногда они меня бесят до усрачки своей тупостью и слабостью. А иногда они вытворяют такое Не каждый скельсеррид бы сравнился с ними храбростью. Ненавидетьгораздо проще, чем изучать. У меня осталась всего одна рука, а значит, я еще смогу умереть в бою.
Я не смогу тебя понять.
Сможешь. Ты интересная личность, Рето. Ты стал подобен скельсерриду, будучи человеком.
Рето больше не отвечал. Он лег на спину и закрыл глаза. Где-то над ним висели тысячи звезд, далеких и холодных. Мертвых и одновременно живых. Даэрим что-то продолжал бубнить, но Рето сумел напоследок различить только одну фразу.
Как думаешь, сможет скельсеррид стать подобным человеку? Спросил Даэрим.
Глава 11. Откровения
Я ненавижу музеи. У Сика болела голова от всей информации, которую ему рассказывает гид.
Пап, лучше здесь, чем то, что ты будешь лежать целый день на диване.
Я лежал и читал книгу.
Придем днем домой, и читай ее хоть всю ночь.
Какая ты добрая.
Сик и Кальсет проходили мимо экспонатов, относящихся к различным историческим эпохам. Многие из них были добыты известным ученым и историком Валием Кольменедием.
Сик подошел к золотому кольцу с большим красным рубином. На нем были выгравированы песчаные псы, несущиеся сквозь заросли цветов. Под ними, как и под всеми остальными экспонатами были таблички с заметками из статей Валия Кольменедия.
«До сих пор не могу поверить, что я здесь! Мне наконец-то удалось добраться до островов, на которых некогда располагалось баронство Геламаллия! Лишь единицам из свергтдирских ученых удалось посетить это место, и, насколько известно мне, эти острова так и остаются самыми недоброжелательными для путешественников во всем Ллатьярде! Я все же надеюсь избежать каких бы то ни было конфликтов с местными.
Моя первая же находка повергает меня в шок и заставляет трепетать мое сердце историка! Словно красное яблочко на дереве, вижу я золотое императорское кольцо из великой Анладалийской империи, которая в Эпоху Хладных Мечей завоевала весь юг Мреннемирда! Это оно, ошибка невозможна! Даже неискушенный человек, не смыслящий в истории и искусстве, признает, что это кольцо погружает тебя в пучину красоты и останавливает время вокруг, пока ты смотришь на него!
Трудно сказать, как оно здесь оказалось. Я не видел ни одного исторического документа, что какой-либо император Анладалийский когда-либо прибывал в Геламаллию с визитом. Однако само это кольцо и есть исторический документ! Предки летекьярцев имели честь принимать у себя южного владыку, перед которым сильнейшие государства того времени склонялись!..».
У него просто шизофренический подход к своей работе. Сик рассмотрел кольцо поближе.
Он любит свое дело, разве это не прекрасно?
Не знаю. Мне уже трудно об этом рассуждать.
Следующим экспонатом был массивный меч, явно принадлежавший либо скаартару, либо мунгудирцу.
«Это поразительно! Жизнь на Железных Сердцах будто остановилась. У меня появилось чувство, что я попал в некое безвременье! Я просто не слышу его течения здесь! Но что самое изумительное, так это то, что, похоже, эти острова стали неким музеем величайших вещей истории!
Уму непостижимо, что предо мной сейчас не что иное, как искушающий своей силой, страстью и жестокостью, клинок, вошедший в историю, как "Плеть Княгини Пиратов", завоевательницы Галблиимерна. И правдивы легенды, что взяв этот меч в руки, ты наполняешься злостью ко всем врагам на твоей памяти. Тебя пробирает жажда кровопролития и похода.
Правительница Баронства Айзернраагдтского Фолька Эммерил вошла в историю нашего народа не с лучшей стороны. По старинным документам, она прибыла к нам в незапамятные времена с запада, и принесла с собой грабежи, ярость и насилие. Она уплыла из нашей страны победительницей, увезя нашу казну, предметы искусства, младых девиц, рабов и нашу честь. Более она не возвращалась, и причины этого все еще остаются для нас загадкой».
У Сика зазвонил телефон. Он поднял трубку и услышал знакомый голос.
Здравствуй, Сик. Голос Мерсии был будто еще нежнее сегодня.
Привет, Мерсия.
Слушай, я могу прийти к тебе сегодня вечером?
А Я
Скажу честно, мне очень грустно и скучно. Ты не против?
Нет, конечно. Просто Хорошо. Приходи. Я отправлю тебе адрес сообщением.
Спасибо, Сик!
Я буду только рад.
Ну тогда до встречи!
До встречи!
Кто это был? Кальсет выглядела слегка удивленной.