Здравствуйте, девушки, к кинотеатру как пройти, не подскажете?
Мы как раз идём в ту сторону.
Прекрасно, тогда пойдёмте вместе. А вам кто-нибудь говорил, что вы чудно красивые? А где вы купили такие красивые глаза? А что щас идёт в кинотеатрах?
Очень многие нам это говорят! Обычно Лёвку отшивают уже на третьей фразе.
Да? А я думал, мы первые, кто заметил.
Индюк тоже думал, да в суп попал, отпарировала одна из них, с укоризной посмотрев на него.
Ох, нельзя Левушке такое сразу говорить, он способен и нагрубить, тут вовремя вмешался Славик:
Да не слушайте вы их (почему-то их, я вообще ни слова не проронил)они шутят, не правда ли, парни? посмотрев с деланой важностью в нашу сторону, не оставляя нам ничего другого, как дружно закивать головами, только я кивнул разок-другой, а у Лёвушки она продолжала качаться ещё минуты три, пока я его не ткнул локтем в бок.
Вместе с нашими новыми, две минуты как знакомыми незнакомками мы разделились на пары и, весело болтая, пошли по улице вверх на одну из площадей, которая носила имя Пушкина и, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в достоверности её названия, стоял бронзовый памятник поэта с внушительными бакенбардами, мода тех времён.
Мою новую знакомую звали Марина, она ученица девятого класса, довольно недурна собою, на редкость умная, как мне показалось, разговорчивая и стройная особа, я уже почти не слышал, о чём она говорила, потому что думал всё время, как бы выбрать момент с ней поцеловаться. Я поставил перед собой цель и решил её добиться любой ценой. Мне тогда очень нравилось целоваться с девчонками, я и сейчас не прочь, особенно когда они закрывают глаза от удовольствия. Уже почти полчаса как мы идём вместе, пришло время расставаться, оказалось, они занимаются балетом и боятся опоздать. Так что пригласить в кинотеатр, где можно было бы с ней спокойно поцеловаться, не представлялось никакой возможности, хоть Лёвушка и пытался им предложить пропустить занятия.
Расставание было тёплым, но сдержанным, девушки моих друзей попрощались за руку, а моя меня чмокнула в щёку и густо покраснела, все засмеялись. Порой я бываю таким ослом, что потом мне просто стыдно за самого себя. Вместо того чтобы сказать ей что-нибудь ласковое, обнять или попросить номер телефона, я выдавил из себя «спасибо», продолжая безмолвно смотреть на её светло-серые глаза с длинными ресницами, ну скажите мне, только честно, не тупица ли я, аж самому противно.
Вот мой телефон, предложил первым Славик и стал записывать номер на клочке какой-то бумаги. После обмена телефонами и дежурными шутками мы расстались, я судорожно сжимал в руке бумажку с цифрами, написанными её рукой, как бесценный трофей, и смотрел ей вслед, пока меня не окликнули мои товарищи. Мы спустились вниз по Маяковского на остановку, чтобы возвратиться домой, как неожиданно Лёва остановился и говорит:
Парни, что-то у меня в животе урчит!
Поурчит и пройдёт, успокоил я его, но не тут-то было, если ему в голову что-то взбредёт, то он с этой мыслью не расстанется ни за что, и начнёт она у него в голове колесить до тех пор, пока он не станет рабом её, начнёт он тогда поклоняться ей, в жертву себя приносить до тех пор, пока она не станет его сущностью.
Ай, что-то сильно крутит, в сортир мне надо, парни, ой не могу, запричитал он.
Вот меня раз так скрутило, что
Да подожди ты со своими рассказами, одёрнул я Славика. Что, вообще не можешь терпеть? Скоро уже дома будем, до остановки же дойдёшь.
Тут Лёва замотал башкой, да так сильно, что я аж удивился его способности так шевелить головой. Теперь он уже сидел на корточках, обхватив живот, охая ахая. Тут он перестал мотать головой и посмотрел на меня так, словно я был его единственным спасителем и решал его судьбу, тут снова вмешался Славик:
Чего ты мучаешься, сходи в кусты, делов-то!
Где он тебе кусты тут найдёт, лопух, ты что, не видишь, что мы почти в самом центре города?
Тогда до кинотеатра надо идти.
Не дойду я, пацаны, ей-богу, не дойду, взмолился Лёва.
А почему бы тебе не сходить в подвал, в погреб, не заставляя себя долго ждать, посоветовал Славик.
В какой ещё подвалс недоверием протянул я, ох, чувствует моё сердце что-то неладное.
Всё, что естественно, то не безобразно, подняв палец вверх, словно Цезарь, заявил Слава и продолжил развивать свою мысль, а когда он этим занимается, даже усопшие философы античности переворачиваются в своих гробах:
Почти во всех жилых домах есть подвалы, где бережливые граждане хранят свои запасываренья, компоты, соленья и прочую вкусную снедь, самое безопасное и спокойное место в любом здании.
Так они же все на замке, закрыты.
Допустим, не все, иногда забывают закрывать, порой руки бывают так заняты банками, из-за чего невозможно закрыть дверь за собой.
Положение оказалось безвыходнымпрямо в центре большого города сидит на корточках молодой здоровый парень и корчится в страшных муках всего лишь потому, что ему приспичило, а до ближайшего туалета идти целый час. Пришлось последовать дружескому советуидти искать подвал, хотя, честно вам скажу, я не был сторонником этой авантюры с самого начала.
Мы зашли в первый попавшийся переулок и оказались перед большим серым зданием с развешанным на верёвках сохнущим бельём и кучей крикливых детей, играющих в песочнице под зорким присмотром строгих бабушек, грызущих семечки на лавочке. Остановившись перед первым попавшимся домом, мы с Лёвушкой остались ждать, а Славик пошёл осматривать подвальные помещения. После четвёртого подъезда он радостно помахал нам рукой, подавая знаки, что дверь открыта. Лёвушка со всех ног бросился бежать в подъезд, видно, его терпение по удержанию добра подходило к концу, что грозило ему обделаться в любую минуту. Мы со Славкой сели на скамеечку, посмотрели друг на друга и рассмеялись, принявшись терпеливо ждать товарища.
Ждать пришлось недолго.
В подвале, куда зашёл Лёвушка, конечно, была чёрная темень, он с трудом нашёл укромный уголок где-то под форточкой в виде дворцовой амбразуры. Едва успев наложить свою первую кучку, он заметил, как предательски зажёгся свет в коридоре, и чей-то громовой голос с хрипотцой произнёс:
Твою дивизию, опять тут кто-то насрал, сто раз этим хреновым пенсионерам объяснял, что дверь за собой закрывать надо на ключ! А ты что тут делаешь? с удивлением смотря на бедного Лёвку.
Я я я извините, пожалуйста, я всё тут приберу за собой, прямо сейчас.
Так это ты тут хезаешь каждый день, засранец грёбаный, убирай сейчас же!
Через некоторое время из глубины подъездного сумрака вышел здоровенный детина в возрасте, сильно напоминающий полковника в отставке, с трёхлитровой банкой солёных огурцов под мышкой, предусмотрительно придерживая свободной рукой дверь на рессорах. Вслед за ним появилась поникшая фигура Лёвушки. Сутулясь, он вышел с вытянутыми руками, что-то неся в ладонях, напоминающее по цвету и консистенции человеческие фекалии, одновременно с самой очаровательной улыбкой заискивающе смотрел на верзилу с бронзовым лицом командора. Я даже не предполагал, что Лёвушка способен так слащаво улыбаться. Пройдя пару шагов в направлении двора, он повернул голову и начал горячо благодарить освирепевшего, словно раненый зверь, жильца пятиэтажки. В ответ на любезности детина отвесил ему такой силы поджопник, что нам со Славой показалось, будто ступни бедного Лёвушки оторвались от земли на какие-то доли секунды, содержимое ладоней плюхнулось на облезлый бетон подъезда светло-коричневой бляшкой, а поддатый детина, потеряв равновесие, закачался, словно маятник на фортепиано, и выпустил банку с огурцами из рук, которая тут же разбилась вдребезги.
Бесконечно вспоминая чьих-то матерей, собачьих самок и тружениц древней профессии, он повернулся и, грозя Лёвушке ещё возвратиться и показать ему не только кузькину мать, исчез в проёме обшарпанного подъезда. Мы со всех ног бросились к другу, он посмотрел на нас отрешённым взглядом обречённого и тихим голосом сказал:
Вы не беспокойтесь, главное, я всё уберу за собой, даже запаха не будет.
Лёвка, ты что, сдурел, что ли! заорал я ему чуть ли не прямо в ухо. Бежим отсюда! И не дожидаясь ответа, толкнул его, чтобы он очухался. Втроём мы мчались по улице, как стадо обречённых антилоп от преследующего их гепарда, даже не оборачиваясь. Нам вдогонку неслись крики с проклятиями обезумевшего от разбитой банки огурцов отставного полковника теперь уже с метлой и подмогой из жильцов. Когда мы оказались на достаточно далёком расстоянии, чтобы не бояться их, я всё-таки успел обернуться и показать им средний палец.