Девочка говорила и говорила, выплёскивая наружу противоречивые эмоции и разгорячённые предательством жениха чувства, уверенно акцентируя мысли на том, что крушение любви это духовная и физическая смерть, что бессмысленно продолжать жить, когда изменяют даже самые близкие.
Что ты такое говоришь, Вика! А я, я ведь живу. Не скажу, что одиночествоподарок судьбы. Мечтаю, надеюсь, искренне верю, что встречу такую, ну, настоящую что ли. Как ты, например.
Виктор испугался своих эмоций и опрометчиво вырвавшихся слов, мельком посмотрел на Вику, которая хлюпала носом, хлопала пушистыми ресницами, на глазах которой наливались предательские слёзы. Похоже, она не уловила смысла сказанного.
Как же захотелось ему прижать это хрупкое тельце к груди, гладить миниатюрные плечи, трогать малюсенькие пальчики, вдохнуть запах девичьих волос.
Виктор ещё помнил, как восхитительно пахнет женщина в момент, когда в ней бурлят эмоции, когда она беззащитна перед таинствами природы и полностью открыта для любви. Он хотел дотронуться, но не решился, не мог преодолеть внезапную робость, чтобы пересечь запретную зону.
Неожиданно горячая волна блаженного опьянения раз за разом прокатывалась по всему телу, вскружила голову, долбила в висках, сжимала спазмами мышцы, но мысли, что такие действия могут обидеть девушку, сковывали движения.
Тем не менее, взгляд Виктора путешествовал от изумительно выразительного рисунка влажных губ через ямочки на щеках и подбородке по нежной коже лебединой шеи к ложбинке малюсенькой, но рельефно совершенной формы груди. Затем опускался по плоскому животику и талии, незаметно останавливался на невидимом участке в складках платья, который притягивает любого мужчину более всего на свете. Ничего предосудительного не происходило, а между тем Виктор потел и краснел от сознания того, что Вика могла заподозрить его в коварстве.
Магия совершенства недоступного, но желанного девичьего тела звала и манила, требовала немедленного отклика. Это не было желанием обладать, иметь, властвовать, хотя тень первобытного инстинкта незримо указывала путь следования.
Виктора интересовала в первую очередь духовная связь, способность почувствовать то же, что она, следовать за водоворотом раскрытых для прочтения взбудораженных изменой эмоций, желание хоть таким образом помочь Вике преодолеть боль сердечной утраты и ноющую пульсацию испытываемых здесь и сейчас страданий невольной жертвы.
Психологическая и эмоциональная связь между собеседниками росла и крепла с каждой минутой, размывая границы дозволенных действий. Виктор чувствовал, что девушка настолько доверяет ему сейчас, что готова сложить к его ногам даже знамёна и флаги целомудренности.
Нет, он не мог, вот так запросто, воспользоваться её растерянностью и слабостью. Виктор был великодушен и честен. Нельзя путать сочувствие, симпатию, с навязчивым желанием интимной близости.
Может когда-нибудь потом, когда девушка успокоится, когда его невозможно будет заподозрить в меркантильности.
Мужчина смотрел на спутницу раскрытыми глазами и мысленно представлял сближение. Пока не физическое. Но вкус поцелуя, прикосновения и божественного запаха ощутил явственно. Можно сказать, что в эти мгновения он был предельно счастлив.
Вика тоже почувствовала нечто подобное. Между ними пульсировала незримая энергия, которая то и дело превращалась в сгусток и готова была выплеснуться взрывом эмоций. Взгляд девушки был прикован к его одухотворённому лицу, проникал вглубь Витькиных нервов, пытался подбодрить, вынудить действовать. Эти двое напряжённо беседовали, не произнося ни единого слова, понимая друг друга с помощью жестов и мимики. Более того, они чувствовали единение и родство.
Время между тем неслось всё более стремительно. За окном появлялись знакомые пейзажи. До станции назначения оставались уже не часы, а минуты.
Вот и расставаться пора. Как много нужно друг другу сказать, как много.
Внутри у того и другого клокотало и булькало нечто большое, раскалённое. На языках, как ни странно, оказывались ничего не значащие банальные фразы.
Её глаза светились предвкушением триумфа и откровенным желанием, Виктор почти влюбился. Для финального объяснения не хватило нескольких мгновений.
В тамбур неожиданно ввалилась жизнерадостная проводница в боевой уже раскраске, довольная завершением рейса, с веником, ведром воды и тряпками.
Пора, голуби, пора! Приехали. Довольно ворковать. Намилуетесь ещё. У бога дней много. Ой, завидую вам. Молодые, красивые. Завидная парочка. Ничо, всё будет хорошо. А теперь давайте, освобождайте тамбур, вещички собирайте.
Да-да, конечно.
Вот и чудненько.
Витька стремглав помчался в купе. Нужно было успеть собраться, сдать постельное бельё, переодеться. Он хотел предстать перед Викой состоявшимся мужчиной, а не сусликом в растянутых трениках и выцветшей бесформенной майке.
Пассажиры в вагоне суетились, толкали и торопили друг друга. Минуты до остановки состава незаметно закончились. Как назло все толпились в проходе, лезли вперёд. Хорошо, что в командировке не нужно много вещей. Налегке проще выскочить в числе первых.
Виктор стоял, всё больше и больше раздражаясь и досадуя, ждал Вику. Они не успели обменяться адресами, телефонами. Он даже не знал, где и на кого девушка учится. Попутчицы, которая вернула ему желание жить, нигде не было. Виктор бегал по платформе туда и обратно, вглядывался в фигуры и лица женщин, надеясь ещё на чудо, которое так и не состоялось.
Сердце то отчаянно стучало, то безнадёжно вздрагивало, мысли скакали и путались. На глаза навернулись слёзы
Как же так, Вика, как же так!
Ну почему, почему мы вечно куда-то торопимся, и всё зря: лишь в мыслях поспеваем в срок. Думал ведь, собирался сделать шаг навстречу, но опять отложил на потом самое важное. Нужно было обнять, поцеловать, утешить дружелюбным сочувствием, прошептать на ушко несколько тёплых слов, которых от тебя ждали здесь и сейчас, обменяться координатами, договориться о встрече.
И ведь почти решился. Как всегда, это неопределённое почти! А её уже нет. Нет её! А ведь мог, определённо мог поддержать Вику, спасти от вселенской тоски её, самого себя, добыть чуточку тепла и возможного счастья.
Романтическое свидание
День, такой хороший. Настроение игривое, романтическое, почти праздничное.
А мне как назло, работать и работать.
Магнитола выдаёт нечто лирическое, настраивающее на отдых, романтику и любовь, как раз под сегодняшнее настроение.
«У моря, у синего моря, со мною ты рядом со мною. И солнце светит лишь для нас с тобой, целый день шумит прибой. Прозрачное небо над нами и чайки кричат над волнами. Кричат, что рядом будем мы всегда. Словно небо и вода»
Ноги и руки сами идут в пляс. Хорошо! Лето в самом разгаре. Зелёное растительное море, непохожее на далёкое от моего города синее, которое почему-то Чёрное, невесомо колышется под лёгким ветерком.
Немного жарко, но в тени, где я ожидаю очередных пассажиров, просто замечательно. Так бы и задремал, представляя шум морского прибоя, яркое солнце в закрытых глазах, свежий солёный запах лёгкого бриза.
Когда работаешь в такси, время сжимается, превращается в концентрат: ведь ты не сидишь на одном местесуетишься, мечешься, словно Фигаро, между адресами и объектами, сталкиваясь, вольно и невольно, с множеством коротких и длинных историй, даже порой принимаешь в некоторых разной интенсивности и глубины участие.
Приходится мимолётом общаться с массой разных людей, которые спеша куда-то обычно пролетают мимо, лишь слегка задевая, словно тот ветерок, иногда обдавая теплом, чаще холодом.
Чужая жизнь: не захочешь, а становишься невольным свидетелем. Вот и сейчас что-то любопытное назревает. В пяти метрах от меня стоит девушка в полупрозрачном воздушном платье персикового цвета с воланами, отороченном лёгкими изящными кружевами, подчеркивающими её вполне ещё нежный возраст, упругую стройность, хрупкость, скромность, привлекательность, даже стиль.
Загляделся невольно, залюбовался гибкой пластикой, привлекательностью плавных волнующих изгибов тела, кошачьей грацией, просыпающейся застенчивой женственностью. Согласитесь, приятно смотреть на цветущую, просто бушующую, до неприличия бьющую в глаза молодость.