Да-да, конечно, конечно зайду. Альбом, фотографии точно, стукнул он себя по лбу ладонью, совсем забыл, я же Лизоньку, дочку обещал в ателье сводитьсфотографировать. Ты извини, Юль, я это, я того короче, извини, мне пора. Продукты вот нужно купить, я же за ними шёл, и вообще.
Когда, Костя, ждать-то тебя когда? Ты же адрес мой не знаешь.
Мир тесен, встретимся ещё. Извини!
Значит, всё?
Дочка, понимаешь. Я ведь её очень, очень люблю.
Под стук колёс
Я снова должен возвращаться, с людьми знакомыми встречаться, в колодцах полутёмных мчаться, стыдиться слёз, стыдиться слёз, с рассудком здравым распрощаться и воскресая в снах качаться, и умирая просыпаться под стук колёс, под стук колёс.
Вадим Хавин
Размеренный стук колёсных пар на стыках рельс, качающее и подпрыгивающее движение пола тамбура, стремительное движение проносящихся мимо окон пейзажных мозаик, терпкий вкус табака; приятное, уносящее куда-то в иные реальности головокружение от первой после утреннего пробуждения затяжки, необъяснимо зримое, желанное предвкушение неожиданных перемен.
Виктор любил путешествовать в поездах дальнего следования: обожал пить из стакана с подстаканником особенного вкуса чай, наблюдать за сменой декораций ландшафта с верхней полки.
Ему нравилась неспешная вагонная суета, романтический флёр мимолётных знакомств и откровенных разговоров, доброжелательность случайных попутчиков, прогулки на полустанках, возможность при желании абстрагироваться от всего и всех просто напросто отвернувшись к стенке.
На горизонте появилась сине-белая полоска скорого рассвета, ехать оставалось совсем немного, но это не радовалодома его никто не ждал.
Впрочем, Виктор начал привыкать жить в одиночестве.
Скоро год как он невыносимо болезненно расстался с Ларисой. Нет, даже не так. Это она его бросила, предварительно ловко повернув обстоятельства развода таким образом, что Виктор остался ни с чем.
Поначалу Ларка была заботливой, ласковой, нежной, игривой, терпеливой и послушной девочкой. Она заменила ему маму, которая слишком рано ушла из жизни. Четыре года Виктор купался в уютных и очень тёплых волнах семейного счастья, не замечая перемен в поведении любимой, пока Лариса не показала истинное лицо расчётливой хищницы.
Собственно ему некогда было следить за превращениями супруги из белой и пушистой домашней кошечки в дикое существо с горящими от алчности и похоти глазами.
Виктор работал, учился, параллельно выстраивал конструкцию собственного бизнеса, чтобы обеспечить комфортный быт для любимой женщины.
У него не было свободного времени и собственных желаний, их заменяла романтическая аура любовной игры, пылкая страсть в редкие минуты единения, безграничная вера в силу взаимных отношений, абсолютное доверие и восхищённое обожание.
Врождённые способности и энергичность позволяли Виктору неплохо зарабатывать. Он был беспредельно счастлив, что давало повод баловать любимого человечка, неукротимые фантазии которого росли и ширились соразмерно доходам.
Виктору не было дела до того, как и на что тратит семейный бюджет любимая. Его нисколько не смущало, что квартира и загородный дом оформлены на Ларису, что денежные средства, которые удавалось отложить впрок, ложились на её счёт в банке.
Лариса была его единственной религией, святость которой не обсуждалась. Откуда было знать влюблённому, что миром правят эгоизм, цинизм, тщеславие, самолюбие и алчность? Ведь сам он таким не был.
Мир счастливого человека не приемлет тьму, он не видит фактов, которые не вписываются в личную систему ценностей. Нет, Виктор не был легкомысленным и наивным простаком. В среде предприимчивых соратников его считали железобетонным, несгибаемым. Так, то про бизнес. Кто мог подумать, что нежная хрупкая женщина способна на подобное предательство и коварство.
Да, эти события уже в значительной мере поросли быльём, хотя Лариса всё ещё снилась Виктору одинокими ночами, он, то и дело вёл с ней диалоги и дискуссии. Собственно сейчас, ёжась от холода в тамбуре плацкартного вагона, он мысленно беседовал с ней, вопрошая в десятитысячный раз, почему так, приводил доводы, отчаянно спорил, предполагая, что прежние отношения и любовь можно и нужно вернуть.
Извините, послышалось за спиной, не угостите девушку сигареткой?
Виктор не был готов вступать в дискуссию, его волновали и тревожили переживания из другой вселенной, где существовали только он и Лариса. Этот голос и нескромная просьба раздражали, были чужеродными, лишними.
Мужчина, не оборачиваясь, протянул початую пачку.
Если вас не затруднит, и огонёчка пожалуйста. Я ведь не курю, не умею, просто настроение отвратительное. Хоть чем-нибудь необходимо занять руки. Дрожат, словно с похмелья. Ещё раз, извините.
Прикуривайте.
На Виктора глазами в половину лица открыто и смело смотрела весьма привлекательная девушка, от целомудренно печального взгляда которой, у него оборвалось дыхание. Просто застыло. Прекратилось и всё.
И сердце повело себя совсем неправильно. В груди гулко ухнуло, заклокотало, отправляя порывистыми толчками кровь на периферию сознания, в разных уголках которого неожиданно заколотился возбуждённый пульс.
Не помешаю? Мне бы не хотелось показаться навязчивой. Все ещё спят, а я словно в бреду. Да, вот! Бреду в бреду по тонкому по льду, но от себя никак не убегу. Сложно удержать в себе такое. Если ни с кем не поделюсьне выдержу. Уделите мне пару минут. Просто выслушайте.
Девушка всё так же смотрела, словно ждала от Виктора каких-то действий, на что-то такое надеялась.
Да мне самому сейчас не по себе. Вот ведь навязалась на мою голову!
Вика меня Вика зовут, на глазах случайной попутчицы заблестели слёзы, я к жениху ездила. Две тысячи километров в одну сторону. На самый крайний север. Деньги на дорогу заняла, дура глупая. В банке кредит оформила. Думала обрадовать любимого, сюрприз хотела преподнести, подарков ему накупила, деликатесов всяких. Вина.
Заболел что ли? К чему слёзы лить? Любовь, это же так здорово. Мечта, да и только! А мне б в девчоночку хорошую влюбиться жизни нужно радоваться, глупышка, а ты реветь вздумала.
Можете со мной поговорить? Совсем чуточку. Спасибо! Я ему, оказывается, даже вот на столечко, не нужна. Он мне замену успел найти. Я приехала, а он, Лёшка мой, с ней! Бесцветная пигалица с пустыми глазами, на потрёпанного воробышка похожа, худая как селёдка, в одной постели с ним спит. Обидно до слёз. Я себя котёнком чувствую, которого на улицу в лютый мороз выбросили потому, что надоел. И никому до него нет дела!
Так почему сама с ним не уехала, чего ждала, если так любишь?
Мне доучиться нужно. Год всего до диплома осталось. Мы же с ним всё-всё заранее обговорили, в верности клялись, а он подлец. Слышать больше о нём не хочу!
И то верно. Предавший однажды, никогда не остановится. Ты той девчонке не завидуй. Плюнь и разотри. Какие твои годы!
Вот ты, то есть вы, смогли бы изменить любимой?
Виктора удивила и тронула одновременно неожиданная откровенность, и предельно прямой вопрос, на который невозможно не ответить.
Не знаю. Я не попадал в подобную ситуацию. У меня была замечательная жена, разве я мог думать о ком-то, кроме неё? Да нет, не смог бы. Наверно. Любовь и предательствокак это можно совместить?
Почему была? Вы её бросили, да? Вы такой же, как Лёша? Что с ней, она умерла?
Неважно. Её больше нет. Для меня, нет. Она сама ушла. Если быть точным, выбросила меня на улицу как вашего котёнка.
Вы что, Альфонс, вы жили за её счёт?
Куда там. Лариса умудрилась отнять у меня и имущество, и бизнес, и деньги. Но это неважно. Пусть будет счастлива. Если сможет. Мне одному много не нужно. Да мне вообще ничего не нужно! Без неё.
Эта странная, одновременно застенчивая и дерзкая девчонка с выразительным живым взглядом вызывала давно забытый искренний интерес, робость, пробуждала навязчивый рефлекс с желанием дотронуться хотя бы взглядом до обольстительных женских прелестей.
Общение с Викой давало смутные надежды на то, что целомудренность и скромность не пустой звук, что преданность и верность присущи не только ему, что разрыв с Ларисойрезультат ошибочно поспешного выбора, что инстинкт размножения и банальную страсть он опрометчиво принял за настоящую любовь.