А ещё на днях она отравилась, ничего страшного, но приятного мало, мужчина выдавил улыбку, которую на которую Хенси едва заметно ответила. Сама понимаешь то полоскание горла, то унитаз. Хенси улыбнулась уже сильнее, пусть эти слова и не были особо приятными, но они были такими живыми, такими наполненными действиями, что девушка не могла не отозваться. Здесь в больнице, ей так не хватало тех самых эмоций и действий, которые люди в своей повседневной жизни даже не замечают.
Пап?
Да?
А ты можешь купить мне тетрадь или листы и ручку? Я хочу написать маме письмо, Хенси вновь улыбнулась, что не очень ровно получалось из-за слишком расслабленных лицевых мышц, и села, она же сможет прочитать?
Конечно, дорогая.
Купишь это завтра, когда будешь ехать ко мне?
Давай, я лучше куплю сегодня? Вернусь домой и сразу передам ей?
Это было бы здорово, Макей, ответила девушка, вновь ложась.
Хорошо, кивнул мужчина, тогда, давай я сейчас помогу тебе с переездом, а потом сбегаю в магазин? девушка одобрительно кивнула и вздрогнула, оборачиваясь в сторону звука. Пожилая медсестра задремала и книга, выскользнув из её рук, громыхнула толстым переплётом об пол.
Тьфу ты, улыбнулся Макей, который тоже вздрогнул от грохота, пора лечиться, нервнобольным становлюсь. девушка прикрыла глаза и, покачав головой, ответила:
Если даже весь мир сойдёт с ума, то останется один здравомыслящий человек ты.
Нет, не согласен, приняв серьёзное выражение лица, ответил Макей. Одному мне будет скучно, оставайся и ты?
Постараюсь, тихо отозвалась Хенси, её начинало клонить в сон, хотя было всего семь часов вечера. В этой больнице её внутренние часы совсем сбились.
Дверь палаты вновь открылась и в неё вошёл, недалеко отходя от порога, врач, сменивший предыдущего, с которым разговаривал Макей. Помявшись с секунду на месте, мужчина обратился к отцу и дочери:
Мистер Литтл, палата готова, мы можем забрать Хенси? не ответив мужчине, Макей посмотрел на дочь, лицо которой несильно скривилось, выражая отношение к этой затее.
Нет, отозвался Макей, вы можете забрать вещи.
А ваша дочь? удивился врач.
А ей я сам займусь, ответил Макей, переключая внимание на Хенси, аккуратно убирая с неё одеяло. Капитан, вы готовы? Нам пора выдвигаться в путь. девушка не ответила, но не стала сопротивляться, когда Макей протянул к ней ладони и взял на руки.
По взгляду эскулапа было видно, что он не одобряет подобной затеи, но выражать этого он не стал, отходя в сторону и пропуская мужчину с дочерью на руках. Достаточно быстро доставив девушку в нужную палату, мужчина склонился и аккуратно ссадил дочь на кровать. Сразу же обтянув задравшуюся майку, которая оголила живот с бледными, но ещё заметными следами насилия, Хенси потянулась к покрывалу.
Давай, я? спросил Макей и, не дожидаясь ответа, аккуратно накрыл девушку по грудь. Удобно?
Да.
Тогда, полежите, капитан, отдохните. Миссия была сложна и выполнена успешно, Макею было сложно шутить в подобной ситуации, но он видел, что в глазах его дочери что-то отзывается на его слова и он не мог молчать. А ваш генерал отправиться за наградой, по рукам?
По рукам, едва слышно ответила Хенси, чуть поворачиваясь и едва заметно морщась действие успокоительных и отупляющих препаратов начало заканчиваться. Идите, генерал, выдавила из себя девушка. Кивнув, Макей ещё раз взял падчерицу за руку, погладив по сухой и холодной коже на тыльной стороне ладони.
Я быстро, добавил Макей и покинул палату.
Если бы все мужчины были хоть на пятую часть такие, как мой отчим, думала Хенси, глядя на дверь, таких, как я не было бы вообще.
Мужчина вернулся быстро, передавая девушке набор специальной бумаги для письма, ручки и целую кучу конвертов.
А конверты зачем? удивлённо спросила Хенси, разглядывая стопку.
Чтобы было совсем красиво, улыбнулся Макей, подмигивая.
Хорошо. Тогда, я сейчас напишу и отдам тебе, хорошо?
Хорошо, кивнул мужчина и полез в карман, в котором начал разрываться мобильный телефон. Кто там ещё? подумал он, вглядываясь в экран, но, рассмотрев номер, быстро поднял трубку. Аллё?
Здравствуйте, мистер Литтл, отозвался голос в трубке, это лечащий врач вашей супруги.
Да, я узнал вас, нервно ответил мужчина, боясь, что дочь может услышать голос звонящего и узнать о настоящем состоянии матери. Стараясь выглядеть спокойно, Макей посмотрел на Хенси, которая, согнувшись, начала писать послание матери. Так что вы хотели? опомнился мужчина, пропустивший слова врача из-за того, что смотрел на дочь.
Я хотел сообщить вам, что у Симоны Литтл вновь случился приступ
Что? выдохнул Макей и тут же прокашлялся, меняя интонацию, чтобы не выдать себя перед дочерью. Что?
Мы бы хотели, чтобы вы приехали
Я в больнице.
Если сможете, приходите, ваша супруга звала вас.
Да-да, Макей пытался говорить так, словно разговаривает с каким-то знакомым и, одновременно, так, чтобы врач его понял, хорошо, я буду. Скоро буду.
Мы будем ждать, мистер Литтл. Макей зачем-то кивнул и отклонил вызов, поворачиваясь к Хенси и с облегчением отмечая, что девушка поглощена письмом, что-то усердно выводя на бумаге. Хенси? мужчина подошёл к ней и сел, прокашлялся, выпрямляя спину. Капитан? девушка подняла взгляд, вопросительно смотря на отчима. К сожалению, не все мои сослуживцы так же примерно работают, как вы. Особенно, это касается некоторых, вы позволите мне покинуть вас и отправиться на помощь коллеге?
Тебя вызвали на работу?
Да.
Ладно Макей, ты сможешь подождать пять минут? Я допишу и отдам тебе письмо, я очень хочу, чтобы мама скорее ответила мне.
Да, конечно, улыбнулся мужчина, я подожду. Уверен, Симона будет счастлива увидеть письмо от тебя, странно, что ей самой в голову не пришло подобное мужчина пытался гнать от себя мысли об ухудшающемся состоянии любимой супруги и придерживаться версии, уготованной для дочери, он пытался сам поверить в это.
Заглянув под руки дочери, он разобрал в её неровном почерке слова о любви, вопросы о здоровье и прочее, что могло волновать девочку, уже две недели не видевшую мать. Макей грустно улыбнулся и тут же мысленно шикнул на себя, запрещая себе грустить и поддаваться унынию.
Всё, сказала Хенси, складывая листок пополам и вкладывая его в конверт. Убрав с лица волосы, девушка обнажила лоб, который пересекал яркий, ещё совсем свежий шрам. Если остальные следы произошедшего были скрыты от глаз одеждой, то этот шрам был почти всегда на виду, напоминая о том дне. Макей стиснул зубы и сжал кулаки, пряча руки. В его голове крутились мысли о том, что он самолично бы свернул шеи тем ублюдкам, что сотворили такое с его девочкой, что отправили его любимую жену в больницу. Но он ничего не знал о них, а Хенси упрямо молчала. Он понимал, что ей неприятно вспоминать произошедшее, он же не знал, что она не на секунду не забывала их лиц и имён, он же не знал, что это были не какие-нибудь незнакомые уроды, а люди, с которыми его дочь училась вместе так много лет.
А подписать? спросил мужчина, когда девушка протянула ему конверт.
Точно быстро чиркнув на белизне бумаги имя и дату, она вновь протянула ему конверт. Скажи маме, чтобы не тянула с ответом. Я понимаю, что ей плохо, но мне очень нужно поговорить с ней, хотя бы так.
Хорошо, кивнул Макей. Думаю, Симона сама будет счастлива отвечать тебе со скоростью метеора, как бы нам не пришлось нанимать почтальона специально для вашей переписки.
Надеюсь, в скором времени мамино горло пройдёт и мы сможем общаться хотя бы по телефону, ответила Хенси, ложась. Подоткнув и поправив одеяло на падчерице, Макей кивнул и встал.
Пока, дорогая, до завтра. он легко помахал рукой, а потом склонился и поцеловал девушку в лоб. Я завтра приду, как обычно. девушка кивнула и прикрыла глаза, с усилием разлепляя их вновь. Не став более донимать девушку, Макей покинул её палату, сразу же заходя в комнату для персонала и сообщая о том, что он уходит и его дочь остаётся в палате одна.