Мистер Литтл, перебил мужчину врач, так будет лучше, поверьте мне.
Но это же Это же психбольница?
Нет, мистер, доктор покачал головой, слишком долгий диалог начал его утомлять, мы всего лишь хотим перевести вашу дочь в психиатрическое отделение. Это не больница, интонационно подчеркнул доктор. Понимаете ли, произошедшее сегодня лишь единичный эпизод, но, поймите меня, мы не можем оставить это без внимания. У жертв насилия часто проявляется подобное агрессия, в том числе и самоагрессия. Мистер Литтл, мы опасаемся, что Хенси может причинить себе вред, именно поэтому её стоит перевести в психиатрическое отделение. Поверьте мне, ваша дочь даже не заметит разницы: там нет мягких стен и привязывать к кровати её никто не станет, Макей слабо улыбнулся, но там она будет находиться под постоянным присмотром. И, что не менее важно, там её будут окружать профессионалы, которые лучше, чем я или мои коллеги, смогут оказать ей помощь. доктор замолчал и посмотрел на Макея, который смотрел куда-то в пол. Мистер Литтл, вновь обратился к мужчине врач, поняв, что первый не заговорит сам, вы согласны? Мистер Литтл?
Да, я вас слышу, отозвался мужчина и запустил пятерню в волосы, взъерошивая их.
Я не могу вас заставить подписать соглашение о переводе, но, как специалист, я настоятельно рекомендую вам это сделать. мужчина посмотрел на Макея, поджав губы. Его жест выражал внутреннее раздражение несговорчивостью мужчины. Хенси и так пришлось нелегко, а, если учесть то, что произошло с её матерью
Я ей ничего не сказал, перебил врача Макей.
Не могу судить правильно вы поступили или же нет, мягко отозвался доктор. Но, рано или поздно, вам придётся рассказать ей всё. И тогда будет лучше, если рядом с ней будут люди, способные оказать квалифицированную помощь. Она может решить, что это её вина.
Я постараюсь скрывать это так долго, как будет возможно, ответил Макей, продолжая смотреть в пол. Его рука то и дело тянулась к карману, в котором лежали сигареты, он всеми силами держался, чтобы не попросить закурить прямо здесь. Может быть, мне и не придётся ничего говорить Симона поправиться и всё будет хорошо.
Это ваш выбор, мистер, ответил доктор, всеми фибрами души надеясь, что разговор вот-вот закончится. Сегодня у его брата был юбилей и отец девушки бесстыдно задерживал его, не зная об этом. Так вы подпишите разрешение?
Макей поднял на настырного эскулапа потускневший от пережитого и покрасневший от постоянного недосыпа взгляд. Мужчина в белом халате едва слышно постукивал пальцами по столу, выдавая своё нетерпение. Вздохнув, Макей ответил:
Да, я подпишу. врач не смог сдержать лёгкой победной улыбки и тут же поспешил исправить положение:
Я рад, что вы сделали правильный выбор, он поспешил протянуть мужчине соглашение и ручку, поверьте, ей так будет лучше.
Наверное, ответил Макей, не читая написанного в соглашении и чиркая кривоватую роспись, только, прошу вас, он задержал взгляд на враче, смотря ему прямо в глаза, не нужно делать из неё психически больную или неуравновешенную.
Мистер Литтл, можете быть уверены Хенси даже не узнает о том, что будет проходить дальнейшее лечение в психиатрическом отделении.
Надеюсь, ответил Макей, вставая и похлопывая себя по карманам. Если вы позволите, я зайду к дочери?
Конечно, мистер, не смотря на мужчину отозвался врач, собирая какие-то бумаги в кожаный портфель.
Спасибо.
В это время Хенси находилась в своей палате. Успокоительный укол всё ещё действовал, разжижая мысли, это было очень странное ощущение ты всё видишь и ощущаешь, но тебе настолько всё равно, как не может быть нормальному здоровому человеку. В голове была какая-то жижа, и даже немолодая медсестра, которую оставили, чтобы присматривать за Хенси, не вызывала в девушке никаких эмоций.
Седоватая женщина читала какую-то книгу, отрывая от неё взгляд примерно раз в пол часа, смотря на оглушенную успокоительным девушку, и вновь возвращаясь к чтению. Единственным чувством Хенси сейчас было желание посетить туалет, но даже этого она не делала, потому что тело было будто ватным, а воля настолько ослабла, что её не хватало даже на такое элементарное действие.
Когда дверь в её палату отворилась, Хенси даже не повернула головы, продолжая смотреть безучастным взглядом на обложку детектива, выполненную в тёмных тонах. Макей, пройдя несколько шагов, остановился. Безучастность дочери, её отрешённый и даже туповатый взгляд рвали его сердце на части. Даже знание того, что виной тому успокоительные препараты не помогали, ему было невероятно паршиво на душе. А ещё он чувствовал необъяснимую вину за то, что отправляет дочь в психбольницу. Что бы там не говорил врач психушка она везде психушка, как её не назови. Он только лишь пытался верить в то, что девушка, как и сказал доктор, не поймёт того, куда попала. Странно было думать о том, что взрослый адекватный человек может не сориентироваться в пространстве, но надежда была. В конце концов, Макею показали палату, куда должна переехать Хенси, провели по отделению, и мужчина отметил, что оно действительно не так уж и похоже на психиатрическую больницу.
Так будет лучше, успокаивал себя Макей, подходя к кровати, на которой лежала Хенси, и покашливая, обращая на себя внимание. Так будет лучше.
Запоздало повернув голову в сторону отчима, Хенси едва заметно кивнула, спрашивая, что случилось?
Хенси, дорогая, мужчине показалось, что он сразу же начал не правильно. Замолчав, он сел на край кровати и взял девушку за руку. Хенси, малышка
Не называй меня так. блеклым тоном ответила Хенси. Так странно было не чувствовать эмоции, а обдумывать их. Но, если бы не успокоительное, у неё бы случилась новая истерика, слишком живы ещё были воспоминания.
Подержите нашу малышку, а то бойкая сильно
Малышка, малышка, малышка, малышка
Извини, виновато отозвался Макей, толком не понимая, в чём провинился, тебе не нравится это слово?
Не нравится, безэмоционально ответила девушка, смотря куда-то в стену. Просто, никогда не называй меня так. Никогда.
Хорошо, ответил Макей, вновь беря девушку за руку. Я не знал, извини.
Ты что-то хотел?
Да, ответил мужчина и прикусил губу. Хенси, тебя переводят в другую палату.
Зачем? так же бесстрастно спросила девушка.
Она более комфортная.
Я бы предпочла вернуться домой.
Скоро, Хенси, скоро мужчина не знал этого на самом деле, но ему не хотелось разочаровывать дочь. Скоро ты вернёшься домой, но пока тебе нужно оставаться здесь. Хенси, как ты к этому относишься?
А как я могу относиться к этому? Никому не нравятся больницы, ответила девушка, после чего замолчала, а потом зачем-то добавила: Тут ужасно кормят.
Макей улыбнулся, услышав эти слова. Собственно, этого Хенси и добивалась. Пусть лучше отец думает, что ей не нравится здесь из-за еды, строгих больничных правил, да чего угодно! Она же не может сказать правды того, что ей одинаково невыносимо везде, потому что проблема не в месте, а внутри неё, а от себя не убежишь, даже если бежать всю жизнь.
Единственное, что на самом деле влекло её домой, это мать. Хенси находилась в больнице уже более двух недель и за всё это время мать ни разу её не навестила. Макей говорил, что Симона заболела и потому не приходит, девушка понимала всё и, как могла, сочувствовала матери, но всё равно каждый раз, когда видела отчима, спрашивала про неё, надеясь, что они пришли вместе.
Макей? услышав нотки эмоций в блеклом голосе девушки, мужчина оживился.
Да, дорогая?
Как там мама? девушка, победив слабость, повернулась и даже чуть присела, чтобы лучше видеть отца. Это было сделано так не вовремя, потому что меньше всего Макею сейчас хотелось смотреть дочери в глаза. Но, собравшись, он смог совладать с собой и ответил:
Средне, дорогая, горло всё ещё очень болит и опухло, она вообще не разговаривает.
Жаль, я бы хоть позвонила ей