Девочка там уже места себе не находит. Беги скорее к ней и веди сюда. Мы здесь будем ждать помощи. Да смотри, не обижай её. Веди себя, как твой герой на экране. Да и вообще, Виолка классная девчонка. За внешней оболочкой капризной блондинки скрывается искренний и добрый человек. Когда-нибудь ты это узнаешь и поймёшь.
Надо же, Марина опустилась до наставлений. Хоть я тебя и уважаю, дорогая моя, но наставлений не приемлю даже от своих родителей. Меня от них выворачивает. Ещё и решает за всех: мы здесь будем ждать. Чего ждать? Когда скорпион на горе свистнет?
Ну да, с водой в пустыне жить можно. Но идея «ожидания» мне всё же категорически не нравилась. Появления спасателей можно ждать до посинения и не факт, что они вообще когда-нибудь появятся. Тем не менее, я всё же привык повиноваться авторитету этой женщины, поэтому двинулся выполнять её распоряжение. Прежде этого подобрал в куче мусора старую грязную пластиковую бутылку и, тщательно отмыв её, наполнил водой.
Виола и на самом деле из-за нашего долгого отсутствия изошла на фекалии. Она сразу набросилась на меня, обвиняя во всевозможных грехах:
Ты специально еле плёлся, чтобы позлить меня! Чего ты мне суёшь? Воду? Ты в своём уме? Я не буду пить из этой жуткой бутылки. Ещё не хватало подцепить букет тропических лихорадок, типа холеры и гепатита.
О как! Казахстан, оказывается, тропическая страна. Гламурный кругозорэто свалка ненужной и даже вредной информации. Но издеваться над Виолой я не стал. Хотя за розовой оболочкой капризной девчонки мне так и не удалось увидеть что-либо путное, я миролюбиво попробовал дать ей выплеснуть весь накопившийся негатив наружу. Куда там! Бесконечные претензии. Скорее запущенная мной скважина иссякнет, чем поток придирок этой розовой куклы. Чтобы её успокоить я потратил изрядный запас нервов и времени. Дура гламурная! Из-за её вздорного характера мы плелись к Марине целую вечность. Именно эта задержка и привела к трагедии, о которой я вспоминаю с особой горечью и сожалением. Не могу себе простить, что всё получилось настолько тупо и фатально. До сих пор грызу локти и исхожу желчью, вспоминая картинку, открывшуюся нашему взору по возвращении к скважине. Дверь была закрыта, а когда я её распахнул, то в ужасе отпрянул. Марина сидела на дерматиновой автомобильной сидушке, сложившись пополам, а по ней и вокруг неё бегала армада черных пауков, большая часть из которых имела на спине красные пятна. В первый момент я подумал, что она мертва. Но при нашем появлении женщина пошевелилась, хотя не смогла поднять голову и что-то сказать. Виола дико и пронзительно завизжала и выскочила прочь. А я бросился к Сухарецкой. Эх ты, любитель-энтомолог. Не тронь его и он тебя никогда не укусит. Агасейчас прям! Вот вам, вот вам, гады! Я смахивал пауков с её тела и давил, давил, давил. Паучье войско тут же бросилось спасать свои чёрные тельца в куче мусора. Я подхватил лёгкое тело несчастной женщины и вынес его на улицу. Вернувшись, стал неистово и предельно брезгливо прыгать на этом ворохе бумажек, тряпок, окурков, бутылок и прочего мусора. Остановился только после того, как мои силы совершенно иссякли. Как я, здоровый парень, мог оставить эту женщину в одиночестве? Как? И главноезачем? Да, она, несомненно, опытна и умна. Но даже имея такие достоинства нельзя противостоять в одиночку этой безжалостной пустыне. Что же я наделал! Эх-х, Федька! Дурак ты, дурак. И эгоист безмозглый. Вполне возможно, что её покусали не эти невзрачные чёрные паучки, а тот тарантул, которого ты попытался задавить перед тем, как пойти за Виолой. Тарантулодин из противнейших и самых ядовитых пауков мира. Я его увидел в самый последний момент, когда проходил мимо блок-бокса с набранной для Виолы водой. Он полз по металлической стене. Здоровенный, размером с мою ладонь. Я снял ветровку и попытался сбить паука со стены, чтобы уже на земле задавить. Но Сухарецкая, увидев это, бросилась на его защиту:
Не трогай! Не трогай его!
Но это же тарантул! я вновь попытался стряхнуть паука со стены.
Ну и что? женщина перехватила мою руку. Он что, напал на тебя? Ни один паук в пустыне, ни одно насекомое никогда первым не нападает на человека! Не обижай никого и тебя никто никогда не укусит.
Я послушался и ушёл. А теперь она умирает.
Марина Юрьевна лежала на земле, скорчившись в позе эмбриона. Судя по всему, она была в параличе. Изо рта выходило рвотное сусло. Я приподнял одно веко, затем второе. Зрелище было невероятно страшным. Холодный озноб трижды пробежал туда-сюда по моей спине. Зрачок под правым веком был расширен до полного предела. Смотрелось это жутко. А под вторым веком и того хлеще. Мало того, что зрачок был расширен, идентично первому, но он ещё и смотрел совсем в другую сторону, несоосную первому. Виола стояла в пяти метрах от меня, стянув своё тело длинными худыми руками в полный обхват и буквально тряслась от ужаса. Её закусанные до бела губы реально вибрировали. Но мне было не до неё. Надо было как-то спасать Сухарецкую. Но как?
Воды! зарычал я. Быстро!
Она кончилась, проблеяла в ответ розовая овечка.
Вырвав из её рук пустую бутылку, я буквально несколькими словами, наполненными под завязку доходчивыми русскими аллегориями, кратко обрисовал всё, что о ней думаю. Когда вернулся, картина не изменилась. Почти не изменилась. Сухарецкая по-прежнему лежала, свернувшись калачиком, а Виола уже не только тряслась, но и рыдала. Рыдала во весь голос, как говорится, белугой. Я приподнял голову укушенной пауком женщины и стал вливать в неё содержимое бутылки:
Пей! Давай, родная, пей. Надо выводить токсины хотя бы таким образом.
Получалось плохо, но в перерывах между вливаниями, Сухарецкая зашевелила губами. Лицевые нервы и язык не слушались её, и я ничего не понял. Только через некоторое время мне удалось расшифровать отрывки её несвязной речи. Можно было понять, что её укусил каракурт. Но не один, а несколько. Она хотела прибраться, а в куче мусора оказались многочисленные самки этого самого ядовитого паука Средней Азии. Да уж, не трогай этих тварей, и они на тебя не нападут. Учила меня уму разуму, учила, а сама
Что мне делать? Куда они тебя укусили?
Обескураживающий ответ звучал примерно так:
Уже поздно Прошло много времени Отсасывать яд каракурта нельзя, им можно запросто отравиться.
Что можно сделать?
Ничего. Готовь ночлег, уже темнеет.
Эх, Марина Юрьевна, Марина Юрьевна Даже на ложе, на смертном ложе, ты думаешь о других. Солнце быстро проваливалось за горизонт. И на самом деле: скоро стемнеет. Я подумал, что спасти женщину, ставшую мне практически родной, может только обильное питьё и тепло. На всякий случай я спросил Виолу:
У тебя нет никаких лекарств?
Нет. Я ничего не употребляю.
Понятно. Все женщины, как женщины, таскают с собой ворох всевозможных болеутоляющих и прочих средств для всех органов тела, а у этой «звезды» кроме косметики и айфонаничегошеньки нет.
Со скоростью мышки профессионального геймера я вытащил вонючее водительское кресло на улицу и стал выгребать ногами весь мусор из помещения. Зачем только я увидел солнца луч в твоём окне? Внутри меня всё бурлило, клокотало и бесилось. Какой дурак соорудил тебя посреди пустыни? Вода? Кому она здесь нужна? Наверняка, тебя отгрохали во времена Советского Союза. Тогда любили вбухивать огромные деньжищи в разного рода мелиорации и рекультивации земель. С другой стороны, чтобы мы сейчас делали без воды. Нет-нет. Нет вины строителей, что в блок-боксе поселились пауки. Скорее в этом можно винить тех, кто выломал дверь и накидал огромную кучу мусора. Эх, люди, люди, человеки Вычистив таким образом помещение, я уже собрался вносить внутрь больную, но неожиданно увидел среди бумаг, пакетов, бутылок и окурков спичечный коробок. А вдруг? Я аккуратно взял коробок в руки и открыл его. Он был забит использованными спичками. Но, о чудо! Среди сожжённых собратьев нашлось три спички с серными головками. Они были сухими, так как валялись долгие годы внутри помещения. В процессе сгребания мусора в кучу обнаружилась и причина агрессии пауков. Я сразу не обратил внимание на многочисленные светлые и немного оранжевые шарики. Только теперь до меня допёрло, что это коконы каракуртов, из которых должны были вылупиться тысячи новых ядовитых пауков. Вернувшись внутрь помещения, я стал внимательно осматривать его стены. И точно: в углах, на вентиляционной решётке и просто в небольших углублениях стен на паутинах висело множество подобных шариков. Да и пауков там было пруд пруди. У них здесь роддом республиканского значения. Офигеть! Я вернулся на улицу и разжёг костёр. Но самые крупные бумаги, а среди мусора находились газеты и журналы, по которым можно было изучать историю Казахстана последних тридцати лет, я не стал бросать в огонь. Запаливая их в виде факелов, я бегал по комнате и сжигал паутины, пауков и их ещё нерождённое потомство. Покуражившись вволю и посчитав, что помещение стало абсолютно стерильным и безопасным, я вернул назад водительскую сидушку, а следом занёс и Марину Юрьевну. Дамочка в розовом всё это время безучастно стояла в стороне.