Жаль, как-то же надо время убить.
Давай лучше поговорим о кино или вон, хотя бы о мальчиках, она кивнула на меня.
Фи! Чего о нём говорить? Он и так перед нами прозрачен, как рыбка в банке.
Я ухмыльнулся и покрутил головойкак быстро женщины ставят штамп:
Там внизу лежит искорёженный джип со сгоревшим в нём Сашкой. Мы практически голые в этой жуткой пустыне с её фантастическими суточными перепадами температуры. У нас нет ни еды, ни воды, никто не знает где мы. Мы этого и сами не знаем. Вдобавок под ногами ползают страшно ядовитые аспиды. Но если двум женщинам суждено было встретиться даже в таких жутких условияхто почему бы не потрепаться о мужиках? Что скажешькрасава!
Ой, ой, ой! Вот только не надо включать ваш гендерный эгоцентризм. Видали мы мужиков: ни рыба, ни мясо. И каждый готов примазаться к кошельку женской особи.
И не только женской.
Что? не поняла она мой последний выпад.
Ничего. Это я так, для полноты картинки. Просто хочу сказать, что альфонсы, паразиты, рыбы прилипалы и т.д. это особи без явных гендерных признаков. Они бывают любого пола. Могу только сказать: жаль, но ты сама в этом виновата.
В чём это я виновата?
Виновата в том, что заводишь романы с пустышками. Значит, ты не лучше их. Или настолько глупа, что не можешь разобраться в сущности приближённого к тебе человека.
А ты значит, не такой?
Я сроду самого себя ни с кем не обсуждал. С чего ты взяла, что тебе это позволено? Ты мне кто?
Никто! Нетэто ты «господин Никто» и звать тебя «Никак».
Почему ты каждый раз нарываешься на грубость?
Я нарываюсь? Да у тебя самого изо рта только дерьмо лезет.
Жаль, что ты женщина.
«Жаль»? А то, что? Ты бы меня ударил? На словах с бабами вы все герои. Ну? Что молчишь? Нечем крыть?
Ша! вновь взвыла Сухарецкая. Вы меня уже достали! Согласна! Я согласна! Давайте разговаривать о социализме, коммунизме, капитализме, феодализме или любом другом «изме». Только бы не слушать вашу грызню.
Не надо ни о каком «изме» идиотизме, ради бога, сказал я покровительственно значимым слогом. Не до того сейчас. Пока вы здесь трепались ни о чём, ваш никчемный «прилипала к женскому кошельку» работал.
Что-о-о? пренебрежительно выдавила из себя Виола. Работничек! Уж не перегрелся ли ты на жарком казахском солнце?
Пока они болтали, а солнце всходило всё выше и выше, я подбирал наиболее веские аргументы для нашего отступления к шоссе. Но в какой-то момент мой глаз заметил небольшой проблеск. Что это такоепонять было трудно. Источник находился где-то в пустыне, в той стороне, куда уползал овраг, на краю которого мы расположились. Сияние было слабым, но по мере подъёма солнца над горизонтом, оно, как мне показалось, усиливалось. Я подошёл вплотную к Сухарецкой:
Марина Юрьевна, вы тоже это видите. Или у меня глюки?
Да, что-то блестит, согласилась она, глядя по направлению моей руки. Может, машина?
Возможно. Но в таком случае, она стоитотблеск не мигает.
Мы все уставились в сторону источника сияния, пытаясь рассмотреть что-то позитивное для нас. Но уже через пару минут солнечный зайчик стал таять и в конце концов потух окончательно. Виола громко выпустила воздух из надутых щёк:
Наверное какой-то блуждающий по степи казах разбил бутылку с кумысом, а мы, как дураки, стоим и пялимся.
Может быть, Солнце моё, ты и права. Но я бы всё же проверила.
Всё бросим и попрёмся неизвестно куда? возмутилась «Солнце моё».
Почему бы и нет?
Марина Юрьевна! предложение Сухарецкой явно не понравилось девушке. Я на каблуках и десяти метров по этим булыжникам не пройду. А что, если спасатели приедут, а нас нет? Это нормально?
Вот ты и оставайся, а мы с Федей прогуляемся. У нас и обувка подходящая, бывалая помощница режиссёра указала на мои подпаленные огнём кроссовки и на свои ботиночки на мягкой платформе.
Надо было думать куда тебя пригласили, я для полноты восприятия своего месседжа постучал кулаком по голове. Мы же не бал Золушки поехали снимать и не фильм про панельных проституток.
Да заткнись ты! обладательница туфель на высоких каблуках явно психанула. Я не с тобой разговариваю. Марина Юрьевна, пусть этот типчик сам туда топает. Он всё же мужчина. Нам-то зачем туда переться?
О! И про мужчину сразу вспомнила. Ещё пять минут назад она сильную половину человечества ни во что не ставила. Чтожизнь заставит, не так раскорячишься? вставил я цитату из популярного фильма.
Марина Юрьевна, уймите этого урода! Или я сама за себя не ручаюсь!
«Марина Юрьевна, уймите»! передразнил я красотку в розовом костюме. «Я сама за себя не ручаюсь». А то я сейчас как зареву, как убегу в ту степь! язва из меня, так и пёрла, сам не знаю почему. А, может, в эту, для наглядности я показал направления.
Виола не удержалась и попыталась ударить меня своими сжатыми в кулак пальчиками, украшенными художественным маникюром. Но я был начеку и перехватил её руку, а затем и вторую, когда она попыталась продублировать удар первой. Мы стояли, упёршись друг в друга взглядами: она сурово сердитым, я издевательски весёлым. Мои ладони сжали её узкие запястья с силой, достаточной для того, чтобы девушке стало больно. Именно поэтому она задёргалась, пытаясь вырваться из захватов:
Отпусти. Лучше по-хорошему отпусти!
Сухарецкая тут же пришла к ней на помощь:
Фёдор, хватит дичать! Это уже слишком!
Она ударила по моим рукам. Несильно, но для меня и этого было достаточно, чтобы разжать ладони. Я совсем не собирался доводить дело до полного унижения слабого оппонентаэто была превентивная акция, или, если хотите, акция устрашения противника. Она сама виноватапервая стала распускать руки. Я что, должен был подставлять вторую щёку после того, как она расцарапает мне первую?
Как с вами весело! немного грустно констатировала Марина. Так и время до приезда спасателей пройдёт незаметно.
Идиот! Виола тёрла свои запястья, подсасывая через нижнюю губу воздух, чем демонстрировала свою боль. Придурок! Синяки же останутся! Как я сниматься буду?
Ох, уж эти мне гламурные девицы! В овраге ещё не успела дотлеть сгоревшая машина с мёртвым водителем, а она уже о съёмках думает!
А то, что у меня на лице останутся царапиныэто до твоей единственной извилины никак не способно дойти!
Марина-а Юрьевна-а, капризно заныла моя оппонентка, топнув при этом ножкой и явно призывая старшую из нас к мерам воздействия на единственного мужчину.
Ну вот откуда берутся эти удивительные создания, всю жизнь изображающие из себя чопорных принцесс? Интересно, серое вещество в их головах тоже розового цвета?
Всё, Солнце моё, ты оставайся, а я с Федей схожу посмотреть, что там блестит.
Нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет!!! заголосила Виола. Не уходите, не уходите, не надо.
Всё! Решение принято. Мы быстро вернёмся, Солнце моё, не переживай.
Тогда я с вами.
Эпизод двадцатый
Террариум и серпентарий
И мы пошли втроём. Ныть Виола начала ровно через одну минуту. Каблуки её туфель то проваливались в песок, то соскальзывали с камней. Пот от тягостной поступи по тернистой пустыне покрыл лицо девушки мелкими дисперсными капельками. Приходилось то и дело останавливаться, дожидаясь, когда красотка в розовом доковыляет до нас. Наконец Сухарецкая не вытерпела:
Всё! Оставайся прямо там, где стоишь. Мы быстро вернёмся!
Мариночка Юрьевна, не бросайте меня.
Как тебя не бросать, Солнце моё. Ты ползёшь, как черепаха с попойки.
Разуйся, не выдержал и я. Босиком легче, чем в лабутенах.
Босиком? По этим камням? Сдурел?
Тогда дай мне туфлю. Дай, говорю!
Виола нехотя сняла обувку и протянула мне. Я сразу же попытался отломать каблук. Но не тут-то былообувь девушки была сделана на совесть.
Странно, в кино постоянно видишь, как легко и просто они отламываются, а в реальности всё не так.
Пришлось вернуть туфлю хозяйке. После непродолжительных уговоров мы всё же оставили расстроенную девушку в одиночестве. Я насобирал для неё кучу камней, чтобы она могла ими кидаться в местную весьма ядовитую живность. Камни и нам пригодились. Пока мы двигались в поисках неведомого источника света, мне неоднократно пришлось прогонять ими змей-стрелок. Эта узкая небольшая змея была чрезвычайно агрессивной. Стоило нам сблизиться с ней, как она принимала боевую стойку, готовая совершить решительный бросок. Но как только в неё летел первый булыжник, она тут же шустро исчезала из поля зрения, уползая со скоростью гончего пса. Уже минут через пятнадцать мы обнаружили источник, отражающий солнечный свет. Это было окно в металлическом блок-боксе, неизвестно зачем здесь установленном. Помещение было маленьким, не больше шести квадратов. Оно имело два окна, выходящие на разные стороны. Дверь изначально запиралась на замок. Но кто-то неизвестный этот замок выломал ломом или монтировкой, и на месте запора теперь зияла дыра. Внутри помещения не было ничего, за исключением мусора, окурков и старого сидения от грузовика, обтянутого зашарканным дерматином. В полу посреди комнаты зияла дыра. Я не поленился в неё заглянуть. Увидеть содержимое колодца удалось только в свете фонаря, который мне в своё время дал Жандар. Там, на глубине примерно двух метров просматривалось устройство, напоминающее пожарный гидрант. Из него торчал квадратный шток. Я сообразил, что этот шток можно повернуть с помощью специального удлинённого воротка. Вороток не заставил себя долго искать. Он был спрятан под блок-боксом. Очень хотелось пить, поэтому я немедля попробовал открыть кран. Не сразу, но это мне удалось. Где-то за стеной помещения послышалось журчание воды. Труба выходила из земли метрах в десяти от блок-бокса. Из неё жидкость стекала в жёлоб и по нему водопадом срывалась в расщелину, ту самую, которую мы не смогли преодолеть на джипе. На вкус вода оказалась немного солоноватой. К тому же она изрядно попахивала сероводородом. Но жажду такой водой можно было утолить. Что мы сразу и сделали. Сухарецкая тут же отослала меня к Виоле: