Миледи начала Салли.
На меня все смотрят! проговорила баронесса дрожащим голосом.
Что ж, теперь, когда она устроила сцену, взгляды действительно обратились к ней.
Мне надо немедленно переодеться! Схватив Салли за руку, она куда-то её потащила. Девушка кинула на меня извиняющийся взгляд через плечо.
Увидимся позже.
Едва я успел махнуть на прощание, как кто-то окликнул:
Мальчик!
Я обернулся и увидел, что меня манит к себе пожилой мужчина со сбившимся набок шейным платком. Когда я приблизился, он вручил мне свой стакан.
Не очень-то хорошее. Неужто в ваших погребах нет ничего получше?
Я не сразу понял, о чём он. Очевидно, увидев, как я разговариваю с Салли, гость решил, что я принадлежу к числу обслуги.
Простите, милорд, но я не слуга, сказал я.
Прекрасно. Принеси мне.
Похоже, джентльмен к тому же неважно слышал.
Я не слуга, повторил я громче.
Отличная новость, сказал он. Я в восторге.
Мне пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться. Впрочем, я был в отличном настроении. Почему бы не помочь? Кроме того, так я сумею получше изучить этот невероятный особняк.
Сейчас же принесу, сказал я.
И ещё соленья.
В самом деле. Как же без солений!
Я взял со стола с десертами миндальное печенье и помахал Тому.
Схожу поищу вино, сказал я ему.
М? отозвался Том. В зубах у него была зажата большая кость.
Я скоро вернусь.
Том протянул ко мне руки, будто вопрошая, как можно уйти, когда здесь ещё осталась вся эта еда? В обычном случае я бы потащил Тома за собой, но сейчас его было не оторвать от отбивных с подливой. Так что я просто сжевал печенье, взял ещё одно и обратился к мужчине, несущему поднос с пустыми стаканами:
Вы не видели мистера Гловера? У одного из гостей есть к нему просьба.
Мистер Гловер внизу, сэр, отозвался он. Разливает следующую порцию вина. Пройдите через кухню.
Я проследовал в указанном направлении и оказался на территории слуг. Удивительно было после блеска бального зала наблюдать царящий здесь хаос. В кухне, занимавшей почти всё восточное крыло дома, повара орали на поварят, грохотали горшки, прислуга гудела, как рой растревоженных пчёл. И хотя здешняя грубая агрессия не имела ничего общего с жизнью в аптеке мастера Бенедикта, это место было гораздо ближе и понятнее мне, чем тот мир, который я только что покинул. Королевский приём показался мне удивительным, необыкновенным; это была потрясающая, сказочная жизнь, о какой я мог только мечтать, когда воспитывался в сиротском приюте Крипплгейта. И тем не менеепусть даже встреча с королём оставила в сердце тёплое чувствоя отлично сознавал, как неуместен был в том бальном зале. Все там отнеслись ко мне по-доброму, но я знал, что на самом деле не принадлежу этому месту.
Ещё одна причина, влекущая меня на кухню, была проста: я никогда не видел разом столько еды. Столы в бальном зале ломились от неё. Интересно, кто всё это съест?..
«Том», мысленно усмехнулся я и схватил с подноса кусок мяса в подливе. От пропажи одного куска никто не обеднеет. Слуги бросали на меня заинтересованные взгляды, но никто не осмелился возразить.
Я собирался уточнить путь к подвалу, когда заметил лестницу, ведущую вниз. Пришлось посторониться, потому что снизу поднимались полдюжины девушек, шатавшихся под тяжестью серебряных подносов. Подносы были уставлены бокалами, до краёв налитыми тёмно-бордовой жидкостьюнадеюсь, достаточно хорошей на вкус моего тугоухого приятеля.
Может, теперь стоило вернуться на приём? Но я ведь уже пришёл сюдаи меня интересовал погреб, а потому я продолжил путь вниз.
Было зябко. Осенний холод просачивался сквозь толщу земли и камня. Со стропил свисали фонари, и отсветы мерцающего пламени танцевали вперемешку с тенями. Вдоль стены лежали гигантские бочки, из однойс протекающим краникомкапал эль. Посреди подвальной комнаты возвышались стеллажи с полками, заполненными винными бутылками. Эти напитки, должно быть, обошлись в целое состояние. На большом столе стояли ещё несколько порций вина.
Мистер Гловер?..
В подвале его не было. Но и наверх он не поднимался. Я задумался: может, мистер Гловер слишком увлёкся дегустацией и свалился где-то между бочками?.. Затем я заметил слабый свет, идущий от дальней стены погреба. Я подошёл ближе и оказался возле каменной двери, сливающейся со стеной. Она была немного приоткрыталишь небольшая щель, из которой струился свет. Я заглянул внутрь и увидел узкую спираль лестницы, уводившей вверх. С центральной колонны свисала масляная лампа.
«Секретный проход», подумал я. Так вот куда ушёл Гловер. Я слышал о таких ходахузких туннелях, построенных для слуг, чтобы те могли перемещаться, не мозоля глаза хозяевам. Интересно, что в этом доме один такой ход вёл в подвал. Кто бы ни построил особняк, он, как и надзиратель за погребами, явно хотел иметь возможность без помех наслаждаться напитками.
Я сделал шаг на лестницу. Тут же голос в голове сообщил, что мне не следует шпионить. Он был подозрительно похож на голос Тома. Я проигнорировал его. Как же можно, увидев тайный ход, не выяснить, куда он ведёт?
«Я только взгляну одним глазком», сказал я своему призрачному другу и начал подниматься по ступеням.
На уровне второго этажа я увидел выходзапертый. И, как ни странно, одинокий башмак, лежавший на боку. Я взял его и увидел на носке багровое пятно. Башмак Гловератот самый, который он облил вином в коридоре. Откуда он тут взялся?
Сверху лился свет. Я продолжил подъём и обнаружил, что спиральная лестница заканчивается у следующего дверного проёма, на сей раз открытого. Я заглянул за угол, пытаясь рассмотреть, что там. Моим глазам предстала спальнягораздо больше той, в которой я переодевался. Судя по всему, она принадлежала хозяину дома. И дело было не только в роскоши: на гобелене над изголовьем кровати я увидел тот же герб, что помещался над входом в домскрещённые алебарды и оленьи рога.
А ещё в спальне оказался человек. Он наполовину лежал, наполовину свисал с кровати. Я замер. Это был Гловер, обутый лишь в один башмакпарный к тому, что я нашёл на лестнице.
Под ногой звякнуло стекло, и по полу покатились две бутылки. Одна закупорена, другая открыта. Из неё полилось вино, растекаясь по половицам.
И что мне теперь делать? Я не мог просто оставить здесь Гловераему явно требовалась помощь. Нужно было позвать кого-нибудь, но тогда пришлось бы объяснять, как я тут оказался. Придётся справляться самому. Я подошёл к кровати и перевернул Гловера на спину. В нос ударила вонь вина и желчи, смешанная с тяжёлым запахом чеснока. Его где-то вырвало, но не здесь. На кровати рвоты не было.
Я прикрыл рот рукой, потому что вслед за этим ощутил ещё более мерзкий смрад: пьяница, в довершение ко всему, обделался.
Мистер Гловер. Я потряс его. Он не просыпался. Мистер Гловер!
Голова чуть шевельнулась, и глаза немного приоткрылись. На миг я подумал, что сумел его разбудить, а потом осознал, что глаза смотрят в никуда. И вдобавок Гловер не дышал.
Он был мёртв.
Я отшатнулся от кровати, с грохотом приземлившись на ковёр. Чума! В панике я попытался отползти подальше, но тут же взял себя в руки. Это не чума. У мужчины не было никаких симптомов. Плюс к тому, эпидемия вообще не добралась до Оксфорда. Но тогда что его убило?
Может, он упал и ударился головой о столбик кровати? Я проверил, но не нашёл никакой раны. Тогда, может, сердце?.. Это тоже не соответствовало симптомамрвота, расслабление кишечника, быстрая смерть.
«Чума»! вопил мой разум. Но я покачал головой. Не было никаких признаков болезни. Судя по тому, что я видел, это больше походило на Холодок пробежал по позвоночнику, когда я вспомнил слова мистера Гловера:
«Моя работапробовать вино, сэр. Вдруг оно отравлено?»
Он тогда сказал это в шутку, но теперь я с ужасом понял: всё сходится. Не только симптомы, но и быстрая смерть. Гловера отравили. Он пил вино, и в одной из бутылок оказался яд. А новая порция вина уже на пути в бальный зал. К королю! У меня ёкнуло сердце. Я вскочил на ноги, готовый бежать вниз.
И тут моё горло захлестнул тонкий шнур.