И их много, этих «кто-то». Сергей Иваныч не раз переходил им дорогу. Не раз дорогу ему переходили они. Однако как бы там ни было нужно никогда не забывать главное правилолюбая дорога имеет конец.
Сергей Иваныч держал за правило в конце рабочей недели, по пятницам, совершать встречи с важными людьми в ресторане «Angels». Такие неформальные посиделкидуша бизнеса, ибо они позволяют поговорить с партнёрами и врагами по душам.
Весной несколько таких встреч по разным причинам сорвалось, какие-то состоялись, но неожиданно произвели негативные последствия, другие закончились впустую, без какого-либо выгодного прогресса, и лишь очень малая часть дала дивиденды. Потому летом большинство запланированных ранее встреч потеряло всякий смысл, а на оставшиеся Сергей Иваныч плюнул сам, улетев с Наташкой, счастливо расквитавшейся со своей учёбой, в Таиланд. Дела зашли хуже некуда, и только одна встреча могла их как-то поправить.
Под конец отпуска, уже в сентябре, позвонила старшая дочь. Её голос был снисходительно ласков, но в казалось бы привычной снисходительности окончания фраз звучали не по-таиландски холодно.
Привет, пап. Как отдых?
Привет. Долго втягивались. Наташка говорит, что только-только начали по-человечески отдыхать
Пора заканчивать. У меня две новости. Одна плохая, другая хорошая. С какой начать?
К плохому нам последнее время не привыкать. Давай с плохой.
Всё кончено. Мы банкроты, пап. Не важносегодня, завтра, через месяц, через два, но мы неминуемо банкроты.
ЛадноСергей Иваныч с фальшивой невозмутимостью кашлянул. А хорошая?
Человек из Москвы готов с тобой встретиться.
Хорошо, поставь на следующую пятницу. В «Angels».
Нет, он сказал в понедельник. И там, где он скажет.
В Таиланде была ночь, и Наташка только уснула. Иначе бы он расшиб телефон об стену от злобы, отчаяния и униженного самолюбия. Только теперь ему стал понятен смысл фразы «всё кончено». Это уже даже не нож в спину. Это гвозди в крышку гроба. Неумолимая оконечность чего-то убийственно-острого. Но не в живое, а уже мёртвое.
Наташка спаласладко, по-детски безмятежно, заразительно. Во сне обнажив беззащитно-соблазнительные, зовущие женские прелести. Сергей Иваныч нежно, с бескорыстной заботой укрыл её покрывалом. Как хороший папа.
В эту ночь ему снова приснилось, будто он стоит перед обитой неокрашенным оргалитом дверью с номером 272 и не решается постучать. В комнате слышались голосасмутно, слов не разобрать, но интонации какие-то гадкие, вкрадчивые.
Вдруг дверь распахнулась, и на пороге возник тот пареньдлинный, худой, косматый. С сигаретой в уголке рта. В морской тельняшке с длинными рукавами, закатанными до локтей.
Ну? Нашёл всё-таки? сказал парень, цепко взглянув в глаза.
Сергей Иваныч проснулся, словно в крещенскую прорубь ахнул, свежий, заряженный, готовый на действие. Аж жить захотелось. Проснулся, но не вставал, долго любовался Наташкой. Боялся разбудить. Думал: «А и пошло оно всё на Бог далБог взял. Ничего, кроме неё, не надо, ничего».
В воскресенье они возвратились из Таиланда. А в понедельник утром позвонил важный человек из Москвы.
Когда? Где? сухо спросил Сергей Иваныч.
Не волнуйтесь, за вами заедут.
Через час к его дому подъехал чёрный BMW 750, настойчиво просигналил пару раз. Наташка, испуганно посмотрев в окно, возмутилась:
Серёж, это к тебе, что ли? А почему так грубо? Какие-то злые дяди.
Ну что ты? Ну какие злые дяди?.. Разве я дам тебя в обиду? Это так, по работе. На работе иногда приходится быть злыми дядями.
Он притянул её к себе нежно, но с силой, ощущая упрямое недовольство.
Ты уезжаешь? она выскользнула. А когда приедешь?
Опять вот упрямится, да что ж такое К вечеру, как всегда.
А потому что ты опять грубый, её тёплые зелёные глаза насмешливо прищурились. Ладно, буду ждать. Иди уже к своим злым дядям.
И он ушёл. «Злые дяди» на бандитской BMW 750 отвезли его на заречную сторону города.
Важный человек из Москвы ждал в тихом кафе, затерянном где-то в глубине массива безликих пятиэтажных коробок. Он крепко пожал руку, затем вежливым, но властным жестом предложил сесть.
Сергей Иваныч, давайте сразу к делу. Мы приветствуем ваше решение и считаем его единственно верным.
Я ещё ничего не решил, запротестовал Сергей Иваныч, проявляя характер.
Человек, крепыш невысокого роста, с острым, хищным взглядом, снисходительно улыбнулся.
Вернёмся к нашему прошлогоднему разговору. Во-первых, вас зря не интересовали наши проблемы. Во-вторых, вас совершенно напрасно не интересовали наши возможности. Вы сказали узнатьмы узнали. Вы сказали найтимы нашли. Надеюсь, вы теперь понимаете, с кем имеете дело?
Что вы от меня хотите?
Вашу подпись. Подписываетеи делу конец, мы решаем ваши проблемы. Вы продолжаете наслаждаться жизнью. В жизни ведь столько всего интересного. У вас ведь молодая, красивая жена, верно?
Сергей Иваныч почувствовал неприятный холодок, пробежавший по спине, и опять беспокойно засосало «под ложечкой». Крепыш смотрел пристально, не моргая и не отводя взгляда, с пугающей прямотой, с непоколебимой силой собственного превосходства. Вдруг вспомнились глаза того косматого парня в морской тельняшкеиз сна. И показалось, будто это те же самые глаза. Жалящие больно и страшно, как остриё иглы.
Только теперь не сон. Реальность бывает куда беспощаднее. Всё, что вышло, слабая, преодолевая ком в горле, попытка огрызнуться:
Это вы к чему?
Крепыш снисходительно смягчился:
Это к тому, что есть вещи, которые бесценны. Остальное, как говорится, Бог далБог взял. Берегите себя, Сергей Иваныч. Всего доброго. Вас отвезут.
Сергей Иваныч подписал предложенные бумаги и опустошённый вышел на улицу, где его ждали «злые дяди» на чёрной «бэхе». Один из них услужливо открыл заднюю дверцу. Другой грубовато осведомился:
Куда вас отвезти-то?
Туда, откуда вы забрали. Домой. Набережная, 27, ответил тон в тон, просто вставив чужую эмоцию в свою пустоту.
И вдруг заметил номер машиныС272НВ. Сердце ёкнуло, что-то пошатнулось внутри и стало падать, неповоротливое, тяжёлое, но удержалось, не упало. А может, это он сам пошатнулся и чуть не упал. Сел в машину и подумал, приходя в себя: «Господи, что это? Что происходит со мной? Неужто и правда ангелы меня куда-то ведут?».
Везите меня на Заречную, дом 72, скомандовал он, ощущая в себе прилив невероятной бодрости и даже здоровой злости. Найдёте?
Водитель ткнул пальцем в экран навигатора.
Мы всё найдём.
«Бэха» рванулась, быстро набирая скорость, и понеслась, ловко петляя по узким улочкам и подворотням.
Сергей Иваныч всматривался в окно с волнением и в то же время с изрядной долей скепсиса, усмехаясь над самим собой. Это было похоже на какую-то нелепую игру, будто бы два разных человека боролись друг с другом, втайне стараясь проиграть. Первыйциник, цинизм которого основан на гегемонии разума и здравого смыслав глубине души боялся столкнуться с необъяснимым и со всё более нараставшим убеждением верил, что это столкновение неизбежно. А второйлегковерный авантюрист, увлекающийся любой глупостью сердцачем дальше, тем больше совсем не желал сталкиваться с необъяснимым, с надеждой ожидая разочарования.
И когда Сергей Иваныч уже готов был вздохнуть с облегчением, «бэха» юркнула во двор, втиснутый между гаражами, двумя зданиямипятиэтажкой и двухэтажкойи длинным рядом старых каштанов. Миновав двухэтажку, встала у единственного подъезда пятиэтажки.
Приехали, Сергей Иваныч, сухо сказал водитель. Заречная, 72.
Сергей Иваныч покрутил головой. Странно как-то. Вроде не так уж и похоже. А с другой стороны вон даже скамейка стоит поодаль, и молодёжь на нейпацаны «бу-бу-бу», девки визжат.
А что это за место-то, не в курсе? спросил он растерянно.
Водитель пожал плечами. Ответил тот, грубоватый, что сидел рядом с ним.
Речное училище. Двухэтажкаучебный корпус, а пятиэтажкаобщежитие.
Сергей Иваныч вылез из машины и пошёл к подъезду. Под ногами захрустели ершистые плоды каштана, валявшиеся тут в изобилии. Он остановился и проводил глазами таинственную «бэху» с номером С272НВ.