Парень слегка поднял уголки губ. «Уничтожь, либо уничтожат тебя» правда жизни и её философия, истина, которую познают на опыте, если, конечно, успевают.
«А как же божьи законы? порой задавался он вопросом и тут же находил на него ответ: Если нас всех создал бог, то он ожидал, что именно так и получится. Потому к его законам просто обязаны быть поправки. Они точно есть. Просто, не все о них знают».
Избранные. Знающие больше, чем все остальные такие люди всегда были и всегда будут. Они будут занимать престолы и высшие посты, держать на своих счетах самые большие суммы и с лёгким снисхождением, а скорее пренебрежением, смотреть на остальных обычных людей, которые являются для них не больше, чем неосмысленной биомассой, способом достижения своих целей и развлечением.
Да, наверное, лучшего времени для размышлений, чем ночь, придумать просто невозможно. Под её чёрным покрывалом рождаются самые смелые и дикие идеи. И под этим же покрывалом оголяются самые тёмные желания и сущности, живущие внутри добропорядочных граждан: любящих жён, степенных мужей и верных возлюбленных.
Молодой человек слегка нахмурился и наклонился вперёд, ставя на стол локоть и подпирая рукой голову. Сколько он знал таких идеальных при свете дня, но давящихся внутри себя своими животными и тёмными желаниями?
«Немало ответил на вопрос, порожденный своими же размышлениями, парень. А сколько их ещё в мире? Наверное, все».
Кто-то мечтает об изнасиловании и не важно его самого будут насиловать или кого-то другого. Кто-то мечтает увести мужа у сестры и задыхается по ночам от оргазма, представляя его и с остервенением пихая в своё тело лиловый фалломинатор. Кто-то мечтает трахнуть тринадцатилетнюю падчерицу и облизывается на неё, тайком подглядывая, как она переодевается. Кто-то мастурбирует на собственную сестру
Ему казалось, нет, он был уверен, что большинство «грехов» в этом мире связаны с сексом, удовлетворением самых первобытных инстинктов и запретом это делать. И слово «грех» не просто так взято в кавычки, потому что такие тёмные желания совсем не обязаны быть преступлениями против морали нужно лишь успеть вовремя признаться в них себе и принять их. В таком случае ты сумеешь стать счастливым, пусть даже общество осудит. А бог А бог простит.
Кап.
Этот звук начинал понемногу раздражать, резать изнеженный тишиной слух, но ещё не настолько, что заставить хозяина тёмной кухни повернуть голову, оценить размеры лужи и наконец-то вытереть её.
Кап.
Может быть, будь сегодня любая другая ночь, другой день, парень бы и разозлился на назойливое капанье, раздражился. Но сегодняшняя ночь была особенной, вмещающей в себе очередное важное событие, праздничной. Но этот праздник было бесполезно искать среди красных дней календаря. Он был персональным и, можно сказать, тайным.
Кап.
Не смотря, молодой человек нашёл рукой бокал, обхватывая длинными пальцами его изящную ножку, и поднёс к губам. На дне осталось как раз полтора глотка хватит, чтобы промочить горло и добавить ещё немного «алого огня» в кровь и искр праздника в глаза. Никто не отнимет у него этого момента не отнимет потому, что рядом никого нет. Да, бывают такие мгновения, которые лучше ни с кем не делить, потому что люди могут не понять и всё испортить. Иногда людям нет места
Кап.
Время приходит для всего. И для того, чтобы обратить внимание на источник назойливого звука, оно тоже пришло. Повернув голову, парень взглянул на лоснящуюся влагой лужу, миниатюрным океаном растёкшуюся по тёмному кафелю. В приглушенных цветах ночи этот «океан» казался не кроваво-рубиновым, которым являлся, а тёмно-бардовым, почти чёрным, жутким.
Кап.
Новая капля сорвалась с края стола и упала в «тёмный океан», выбивая из него брызги-бриллиантики. Такой бардовый, такой насыщенный
Капля за каплей алая жидкость расплывалась жутковатой лужей по полу. Ей не место там, на тёмной плитке неосвещённой кухни, совсем не место, но уже ничего не исправить
Встав, молодой человек взял из шкафчика швабру и, осторожно, чтобы не породить новых брызг, опустил её в кровавую лужу, аккуратными движениями стирая её, позволяя тряпке сделать своё дело и впитать алую жидкость до последней капли.
Такая бардовая, такая идеальная «кровь» но эта неаккуратная, прекрасно лоснящаяся во тьме лужа была всего лишь неосторожно пролитым вином. В этот раз всего лишь вино
Расправившись с лужей, парень отставил швабру, прислоняя её к тумбочке, чтобы не упала, и поднял опрокинутую бутылку вина, на дне которой ещё остался плескаться глоточек рубинового напитка. Перелив остатки напитка в бокал, молодой человек поднял его и поднёс к лицу, рассматривая оттенки бордо, что так чудесно и завораживающе переливались в темноте и неясном свете фонарей, который проникал в не зашторенное окно.
Там, в бокале, плескалось от силы два глотка вина, остальное бессовестно пролилось и пало в неравной схватке со шваброй. Запасной бутылки у парня не было. Обычно он имел в своём жилище запасы алкоголя, но, почему-то, они имели традицию слишком быстро заканчиваться в самый неподходящий момент. Или подходящий? Ведь ничего в этой жизни не бывает случайным
Извини, это, наверное, я, произнёс женский голос в голове парня, который он называл «Крёстной».
«Крёстная» была одним из «голосов», которые жили внутри черепной коробки этого молодого человека с раннего детства и были его неизменными спутниками. Хотя бы поэтому ему не было смысла искать общества и нуждаться в нём он никогда не бывал в полном одиночестве.
Ничего страшного, чуть улыбнувшись, ответил парень. Сегодня моей целью не было напиться до беспамятства. А даже, если бы я хотел это сделать, двух бутылок вина для этого было бы маловато
«Крёстная» не ответила, удалившись за видимую грань сознания. Она была самой немногословной и, верно, приятной из «обитателей» головы парня, насколько такое вообще может быть приятным. Но он давно привык и к этой своей «родственнице», и ко всем остальным, сумел с годами подружиться с ними и найти общий язык. В противном случае его участь была бы незавидна и легко предсказуема: пожизненное заточение в мягких стенах психиатрической больницы и медленное гниение души, а затем и тела. Но он сумел справиться и убедить всех в том, что тяжкий недуг позади, в том, что он не представляет опасности для социума. А о том, насколько его поступок был правилен, он не думал. Каждый выживает, как умеет. И он выживал. И выжил.
«Праздник окончен, подумал молодой человек. Теперь его больше нет смысла растягивать и продолжать».
Он слегка улыбнулся, не обнажая зубов, и произнёс:
За меня, после чего залпом осушил бокал и убрал его в посудомоечную машину.
Пустая бутылка отправилась в мусорное ведро. Праздник действительно был окончен праздник, про который никто не знал. Сегодня он праздновал свой день рожденья, хотя, на самом деле он наступил два дня тому назад. Это было его своеобразной неизменной традицией праздновать это важное событие в жизни каждого человека не в тот день, когда оно на самом деле свершилось.
Пройдя к двери, парень бросил взгляд на часы, которые показывали четыре утра тридцать семь минут. Самое время, чтобы отправиться в постель.
«Так и поступлю», подумал молодой человек и покинул кухню.
Быстро преодолев расстояние до ванной, он щёлкнул выключателем и открыл дверь, переступая порог просторного и светлого помещения, выполненного в кремовых и желтых цветах с лёгким добавлением кофейного в деталях, вроде орнамента на шторке для душа и тёмной линии на плитке высотой в тридцать сантиметров около пола.
Закрыв за собой дверь и заперев её, парень подошёл к раковине и, едва дойдя до неё, стянул тёмно-серую, почти чёрную футболку и повесил её на крючок для одежды. Бросив беглый взгляд в зеркало над умывальником, парень упёрся в его края руками, чуть склоняясь вперёд, и, прищурившись, вгляделся в своё отражение внимательнее, придирчивее, изучая каждую черту собственного лица и тела, подобно скрупулёзному учёному, который первым нашёл удивительную форму внеземной жизни. И посмотреть было на что.