Роберт теснее прижался ко мне и обнял за талию.
Как ты можешь быть рядом с таким сукиным сыном? спросил он.
Не знаю, ответила я со смущенной улыбкой.
Хотя бы поцарапала в отместку ему это гребаное германское автокупе
Ага. Собираюсь ночью воспользоваться баллончиком с краской.
Правильный выбор.
Когда он снова посмотрел на меня, я поцеловала его, нежно прикоснувшись ладонями к щекам. Подумалось, что мы отличаемся от других пар, которые в подобной ситуации сразу же направились бы в спальню.
Однако мы редко спали вместе все реже и реже, начиная с первого случая насилия. Мне даже иногда думалось, что, избивая меня, Роберт получает сексуальное наслаждение. Он всегда делал это с дикими, необузданными эмоциями. Со звериным ревом, который не мог сдержать. Но в то же время бил так, чтобы не оставлять следов. Это напрягало меня более всего казалось, что во всем этом кроется какой-то холодный расчет.
Я закрыла глаза и сосредоточилась на прикосновении его губ. Господи, неужели этого хватило, чтобы я утратила самолюбие? Еще несколько часов назад я была уверена, что одержу победу, что больше не дам помыкать собой. Ведь именно с таким решением я садилась в машину, когда он приехал за мной.
Как мало потребовалось, чтобы мое мнение изменилось Неужели оно действительно изменилось? Я не могла ответить себе на этот вопрос. Знала только, что любовь самый опасный токсин, сотворенный природой.
Роберт сел на свое место и сделал большой глоток вина. Неуверенно глянул на утку.
Или она мне не понравилась, или я чувствую к себе такое отвращение, что оно отражается на вкусе.
Или и то и другое
Может, ты и права, ответил он, отодвигая от себя тарелку.
Роберт выглядел бледным, как Йола Клиза, которая на свежем воздухе бывала, наверное, только во время перемещения из одного здания в другое. Ее голова была постоянно слегка наклонена, и черные, длинные, доходящие до поясницы волосы спадали на щеки, контрастно подчеркивая мертвенно-бледный цвет кожи.
«Удалось ли ей добиться какого-то продвижения в деле Евы?» размышляла я. Это был хороший ход мысли, чтобы отвлечься от произошедшего ночью. Я решила поделиться с Робертом.
Я говорила тебе о той исчезнувшей девушке. Помнишь?
Он отодвинул бокал и несколько мгновений внимательно смотрел на меня, пытаясь, видимо, понять: к добру ли смена темы?
Только то, что она была изнасилована возле реки, после чего бесследно исчезла как и насильники.
Пока не появились фотоснимки.
Ну да. Это случилось в Ополе?
Я утвердительно кивнула.
Вроде что-то об этом слышал Давно это было?
Десять лет назад.
И ты действительно считаешь, что спустя столько времени она отыскалась?
Похоже на то. Но сейчас кто-то старается скрыть этот след.
Может, она сама предположил Роберт, а я добралась до утки, не хочет быть найденной?
Трудно сказать, ответила я, взяв небольшой кусок мяса.
Еда показалась мне чересчур острой, но я постаралась не обращать на это внимания. Все-таки муж готовил ее как часть своего извинения. Приготовление блюда требовало довольно много времени, которого Роберту постоянно не хватало.
Возможно, после изнасилования она решила начать все заново? продолжил он.
И так вот прямо оставила бы жениха? Сомневаюсь.
Общались с семьей, знакомыми? Вдруг кто-то что-нибудь знает или поддерживал с ней связь
Семьи у нее нет, констатировала я, решив все же выпить вина. Родители погибли в ДТП примерно за год до того, как случилось изнасилование.
Патовая ситуация.
Жизнь я пожала плечами.
Обсуждение темы прекратилось, так как я видела: Роберту она не очень-то интересна.
Когда мы создавали «Рейманн инвестигейшн», он был вдохновлен ее потенциалом. Вел себя как маленький мальчик, который наконец-то стал обладателем желанной игрушки. Однако со временем его энтузиазм значительно поубавился. Мой, надо признать, тоже.
К нам обращались в основном люди, заинтересованные в слежке за супругами, отыскании должников, внезапно пропавших вместе с деньгами. Нам же хотелось дел, подобных делу об исчезновении Евы. Мне казалось, что тогда в Роберте оживет прежняя уверенность. Но так, скорее, лишь казалось.
Мы сидели, не касаясь никаких действительно важных вопросов. Вставая из-за стола, я чувствовала легкое головокружение. Просекко и красное вино не очень-то ладили между собой. Особенно если день начинался с первого. И если было намерение им же закон-чить.
Бывали дни, когда я точно знала, что ничего особенного не произойдет. Но нынешний точно к ним не относился. Я удостоверилась в этом, получив эсэмэску от Йолы.
Роберт уже готовился к выходу собирался забрать из школы Войтека. Мне не нравилось, что он подъезжает на своем «БМВ» прямо к школе. Это образовывало своего рода пропасть между нашим сыном и другими учениками. Зная склонность детей к стычкам, я вполне допускала, что конфликтуют они не только на переменах.
Опорожненная до половины бутылка вина тоже будила во мне протест, но лишь внутренний. Я знала, что протестовать бессмысленно. Роберт все равно сядет за руль, и единственное, чего я могла бы добиться своим протестом, это очередная ссора.
Полиции он не опасался. Даже если б стражи порядка его задержали, то составили бы протокол скорее на себя, чем на него. Формально гмина Ревал управлялась войтом, а все входящие в нее деревни солтысами. Но на деле командовали здесь такие люди, как Роберт, местные владельцы туристическо-гастрономических заведений, которые давали работу не одной семье.
Что-то не так? спросил Роберт, вставая из-за стола.
Я оторвала взгляд от аппарата.
Получила сообщение от Клизы.
Что пишет? Какие подвижки?
Скорее, проблемы, ответила я озадаченно. Утверждает, что немедленно должна со мной переговорить, потому что возникла неординарная ситуация.
Подбросить тебя к «Балтик Пайп»?
Нет. Попробую обсудить все по телефону.
Роберт собрал посуду, ополоснул ее и сложил в посудомоечную машину. Я сто раз объясняла ему, как крестьянин корове на меже, что не нужно загружать ее столь малым количеством посуды, поскольку моющее средство будет тогда крутиться в ней без толку. Но все мои доводы муж сопровождал молчанием.
Он поцеловал меня на прощание, хотя уже через четверть часа должен был вернуться. Потом послышался тихий рокот мотора «БМВ».
Я глубоко вздохнула и набрала номер Йолы. Та взяла трубку сразу, как будто ждала моего звонка.
Блицкий мертв! выпалила она.
Клиза точно не относилась к числу обходительных особ. Сразу сбила меня с толку, и некоторое время я не знала, что ей ответить. В голову ничего не приходило.
Был найден мертвым в своей квартире, сообщила Йола тоном ведущей теленовостей, лишенной эмоций.
Поднявшись со стула, я пошла к холодильнику. Выходило так, что сегодня выпал денек, в котором мне придется пренебречь всеми святыми христианскими заповедями.
Известно что-либо еще? задала я вопрос.
Официально полиция не сообщает никаких подробностей.
А неофициально?
По всему выходит, что у него ночевал Вернер.
Я замерла с бокалом в руке.
Не хочешь ли ты сказать, что
Нет, не дала она мне закончить. С чего бы ему покушаться на жизнь друга?
Я сделала глоток и почувствовала себя немного лучше.
Это не имеет смысла, заключила Клиза. Блицкий был его единственным не только другом, но и человеком, кто готов ему помочь. К тому же Вернер настолько толковый парень, что мог бы придумать и что-то позамысловатее.
То есть кто-то хочет его подставить?
В худшем случае да, в лучшем просто стечение обстоятельств.
Я не верила в случаи. Была убеждена, что это пустые отговорки, употребляемые при незнании причин произошедших событий.
Так или иначе, но на месте преступления полно его биологических следов, дающих основание для задержания.
Уверена? спросила я.
На сто процентов нет. Всю информацию получила из вторых рук. Но, безусловно, он станет главным подозреваемым.