Не слишком, конечно, хорошо было, что старая грымза Яковенко заинтересовалась изъятыми у Шубина документами, он видел ее через неплотно прикрытую дверь вершинского кабинета. Яковенковсе что угодно, только не дура. Некстати она подвернулась, совсем некстати. Но, если подумать, и это тоже пустяки. Старуха, конечно, кладезь информации, но много ли она расскажет? И самое главное, цельной картины у нее все равно нет. А вот он меж тем отлично понимает, что к чему, когда за какую ниточку потянутьи в какую сторону.
Чего слишком беспокоиться, если даже старого лиса Шубина сумел вокруг пальца обвести и заставить под свою дудку плясать. Тот и не догадался, что «пляшет», и уж тем болеене допер, кто музыку заказывает. А музыку-топо крайней мере нужную для себя частьему Баклушин насвистел. А тот и заслушался. Нет, Борис не такой дурак, чтобы изображать перед Шубиным честного-благородного, радеющего за дело следака вроде этой Вершиной. Старик, хоть и сдал в последнее время, все ж опер был, каких мало. И наблюдательность не растерял, и выводы делать не разучился. И про баклушинскую репутацию все знал, конечно. Да только что с того! Подумаешьрепутация! Не пойманне вор, а в глазах начальства, которое ценит только гладкие отчеты, и вовсегерой и примерный работник. В смыслепример для всех. Так что мало ли чего там Шубин знал! Где он теперь, с этим знанием?
Да и голова у него в последнее время все ж похуже работала. Будь старик в былой форме, вряд ли у Баклушина что-то получилось бы. Может, и не раскусил бы его старый дурак, но повелся бы или наоборот, насторожилсяэто еще вопрос. Надо ведь было подсунутьаккуратно-аккуратно, чтоб не спугнутьнужную информацию, которой мало, увы, ох как мало, да осторожными подсказками повернуть шубинские мысли в нужном направлении И ведь повелся, повелся старый лис! Пошел, как ослик за морковкой!
Теперь осталось всего ничегограмотно использовать его смерть.
Он достал телефон, выбрал номер.
Есть информация.
День третий
* * *
Аринин кабинет был невелик, в четверть пахомовского, а то и меньше. Стеллажи с папками, кодексами и кое-какими справочниками, рабочий стол, перед нимстул для посетителей, за ним, в углу, сейф. В противоположном углу втиснулся небольшой диванчик. Свободного места посередине оставалось немного. Если в кабинете, кроме оперов, появлялся еще кто-то из экспертов, начинало казаться, что присутствует целая толпа. Впрочем, Арину кабинет вполне устраивал. Вот если бы еще посветлее был Солнце заглядывало сюда лишь после обеда, и то ненадолго, мешала торчащая с западной стороны высотка. Утром же комнатку заполнял сумрак, из-за неказистой мебели казавшийся почему-то угловатым. Приходя, Арина сразу щелкала и придверным выключателем, и кнопкой настольной лампыи неприятно канцелярское пространство становилось почти уютным.
Карасик, должно быть, подсматривал из своего кабинета: Арина только и успела повесить куртку и нажать кнопку электрического чайника, как на ее пороге появился самый молодой следователь управления. Он и выглядел как десятиклассник: невысокого росточка, розовощекий, с длинными «девчачьими» ресницами и вечно смущенной улыбкой. Поначалу его по пять раз на дню спрашивали: «Мальчик, ты кого-то ищешь?», да и сейчас называли исключительно Андрюшенькой. Арина с высоты своего следовательского стажа поглядывала на «мальчика» несколько снисходительно, особенно когда он сбивался с давно договоренного «ты» на «вы». Хотя видела: за щенячьей робостью таится неплохой потенциал. Как только восторженная романтичность начнет замещаться здоровым цинизмомхороший следователь получится. Если не сбежит, конечно.
Материалы по галерейному убийству принес? Вот и молодец. Кофе будешь?
Он замотал головой. Арина извлекла из нижнего ящика банку, сыпанула в кружку мелкого, тройного помола кофейного порошка, бросила два сахарных кубика, залила кипятком, накрыла блюдечком. Такой способ заваривания назывался почему-то «по-офицерски». Примитивно, но уж всяко лучше, чем растворимый.
Пристроившийся на «свидетельском» стуле Карасик только что носом не шмыгал:
Ну как же это! жалобно восклицал он, кивая на «материалы». Какое же тут отсутствие следственных перспектив! Тут же есть что копать!
И как успехи? Много уже накопал?
Карасик насупился:
Пока не очень. Свидетелей вроде много, но все вразнобой говорят. И место сразу затоптали, ринулись, как стадо слонов. И до Бриаров не достучишься, они уперлись, как я не знаю кто. Но я же только начал! И сроки еще не подошли. А Ева говорит, Пахомов тебе велел забрать и приостановить. Это же Мы же следователи, а не собачки дрессированные!
Андрюшенька, Арина улыбнулась юному коллеге сочувственно. Насчет приостановить, это мы еще посмотрим, время действительно еще есть. Но ты бы хоть немножко за пределы глянул. Жизньв том числе и следовательская работаона такая, знаешь разнообразная. Да, вижу в твоих глазах сомнение, и не исключено, что на Пахомова кто-то надавил. Ну чтоб на тормозах спустили и постепенно в архив переправили. Ты же понимаешь, Бриарылюди непростые, у них достаточно возможностей позвонить кому надо, чтоб оставили несчастную семью в покое.
Карасик возмутился так, что чуть искрами из глаз не посыпал:
И вы думаете, что это нормально? Они же потерпевшие, у них дочь убили, им полагается обрывать телефоныи наши, и повышетребовать, чтоб дело на особый контроль взяли. А они уперлись. Что они скрывают?
Люди разные, Андрюш, примирительно заметила Арина. В том числе и потерпевшие. Кто-то возмездия жаждет, кто-то забыть трагедию поскорее стремится. Вряд ли стоит делать из этого далеко идущие выводы. Я посмотрю, но, пойми, не факт, что кто-то что-то скрывает. Может, и на Пахомова никто не давит, может, он попросту, раз уж Бриары во все колокола не бьют, отчетную цифирь старается в более презентабельный вид привести, до конца года не так много осталось.
Пассаж про отчетную цифирь Карасик пропустил мимо ушей:
Но если на него давят, это же Эх, как же я не догадался! Это же значит, что кто-то заинтересован это же ниточка!
Арина покачала головой:
Вовсе нет. Дела обстоят так, как они обстоят. Не надо с выводами торопиться, версии не должны опережать факты, в нашей работе это не полезно. А вот взглянуть на дело свежим глазомсовсем наоборот. Так что не обижайся и не высматривай везде признаки вселенского заговора. Ты сам-то как думаешь, что там?
Ну скорее всего, какой-то ну как этот, как его, Чемпион.
Какой чемпион? не сразу поняла Арина. А, Чепмен? Который Джона Леннона застрелил?
Ну да. Софи же Вокруг знаменитостей всегда какие-нибудь психи крутятся.
И что ты в этом направлении нашел? Преследование? Угрозы в интернете или в жизни?
Карасик помотал головой:
Ничего. Но не зря же Бриары отказываются разговаривать! Наверняка что-то было!
И ты всерьез полагаешь, что они теперь гипотетического преследователя покрывают? Убийцу.
Ну если они его знают, то вполне могут А что?
Ничего. Бывает и такое. Бытовые мотивы исключаешь?
Да ну Ее смерть никому выгоды не приносила.
Вот как? То есть ты уже выбрал генеральную версию? Вот именно поэтому иногда и надо на дело свежим глазом посмотреть. Иди работай. И не обижайся на весь мир.
Шмыгнув носом, Карасик удалился.
Ее смерть, значит, никому выгоды не приносила? Что это, если не предвзятость? Ах, Андрюшенька, Андрюшенька! Все для себя уже решил. А ведь дело-то может еще совсем другой стороной повернуться. Прямо противоположной. Впрочем, надо поглядеть.
Людьми Бриары были действительно «непростыми». Папабывший ученый, заработавший в профессиональных кругах определенную известность, нынене менее успешный бизнесмен. Мамабывший искусствовед, ныне непременная участница престижных благотворительных фондов, тоже личность заметная. Дочка Софиумница, красавица и к своим двадцати годам уже весьма популярная художница.
Вот на открытии ее выставки и прозвучал роковой выстрел, оборвавший жизнь не то самой художницы, не то ее сестры Николь. Девушкивидимо, в качестве рекламного ходабыли одеты и причесаны одинаково, так что понять, кого, собственно, убили, до сих пор не удалось. Идентичные близнецы, чтоб их!