- Мы бы не исчерпали тему влияния золота на судьбы людей, если бы не коснулись эпизода из ваших «Записок» с братьями-наркоманами, крестниками шамана, которых мать, испугавшись угроз прокурора, привела к начальнику производственного участка
- Да, поучительная история. После того, как Савченко взял ребят на работу, определив Николая на бульдозер, так как он в армии водил БТР, и направив Сергея на ферму, судьба этих парней уже была решена. Первый стал отличным механизатором, а второй неожиданно для всех проявил талант в сельском хозяйстве. Его так и прозвали на участке - «агроном». Хотя и коров доил исправно, но главное пристрастие у него было к земле. На его подсобном хозяйстве выращивались самые богатые урожаи картофеля, капусты, лука, редиски. Сергей завел клубничные гряды. Рабочие были очень ему благодарны за разнообразное меню в столовой.
Паренек оказался и умелым механизатором. Когда ему для сельхозработ купили «Беларусь», уже много потрудившуюся на своем веку, он полностью разобрал машину, нашел для нее новые детали, и трактор стал как новенький.
И что вы думаете, забыли эти ребята о вредной привычке, навсегда порвали с опасным зельем. Знал старый шаман, куда направить мать, чтобы спасти от беды ее запутавшихся сыновей. Вот такая история. Можно сказать, что золото спасло жизни молодых людей.
Таежный детектив
- Наша беседа как необходимый комментарий к вашим «Запискам» близится к концу. И я не могу не задать вам, Александр Михайлович, традиционный вопрос: что подвигло вас, непрофессионального литератора, запечатлеть в художественной форме какую-то часть жизни золотодобытчиков?
- Во-первых, я отдал не сколько лет работе вме сте с этими очень колоритными, сильными и мужественными людьми и хотелось как-то поделиться с читателями своими впечатлениями о той поре. Во-вторых, часто бывая в местах, где добывается или раньше добывался драгоценный металл, о котором ходит столько легенд и мифов, я встречался со многими старыми старателями, которые охотно делились своими воспоминаниями о минувших днях, о том, какой раньше была тайга, о своих успехах и неудачах в трудном приискательском деле. А этим первопроходцам дальневосточных дебрей было о чем поведать потомкам, рассказать о времени и о себе. Случай же на Лесной косе, когда старатели неожиданно наткнулись на останки неизвестного человека, еще больше пробудил во мне интерес и желание взяться за перо. Окончательно подтолкнула меня встреча с китайцем, рассказ которого дал логическое продолжение и завершение драматического происшествия.
- Любопытная связь событий прошлого и настоящего, разгадка старой таежной тайны! Расскажите подробнее, читателям будет интересно, да и определенный романтический элемент нам не помешает. Ведь такая экзотика!
- Хорошо, это действительно любопытная и поучительная встреча. В марте 1993-го года к нам в артель позвонило начальство из Хабаровска, из «Приморзолота» и просило принять одного богатого китайца, у которого есть для нас интересное предложение. Конкретно, он хотел на территории края создать женьшеневую плантацию и просил помочь ему подготовить для нее участок. За это заказчик готов заплатить большие деньги. Надо сказать, что тогда предприятие переживало большой голод на объем работ и, чтобы не простаивала мощная техника и люди, бралось даже за подряды на строительство дорог. Понятно, что за предложение, сулящее приличные деньги, мы сразу ухватились. Принять гостя из Китая и вести переговоры поручили мне.
И вот в условленном месте, в Вяземске, я встречаю группу китайцев, приехавшую из Хабаровска. Двое молодых и один пожилой, но еще крепкий мужчина. Обращаюсь к его спутникам, решив, что кто-то из них - начинающий бизнесмен, пожелавший заняться разведением «корня жизни». Но меня поправили: хозяином оказался пожилой китаец, а молодые - его помощник и переводчик. Раскланялись, познакомились. Господин Лю времени терять не хотел, и мы занялись рассмотрением топографических карт. Китаец сразу ткнул пальцем в то место, где была Лесная коса, обозначив высоту 711 как ориентир. К тому времени лесозаготовители проложили туда дорогу со стороны Хабаровского края, и мы на двух машинах поехали в глубь тайги, так как наш гость выразил настойчивое желание побывать там и на все посмотреть своими глазами. Мы сели с ним в одну машину, а своим спутникам он приказал ехать в другой. Я, конечно, удивился: как же мы будем беседовать без переводчика. Но, выяснилось, Лю хорошо говорит по-русски. Улыбнувшись, он заметил: «Не удивляйтесь, я много раз бывал в Приморье, еще мальчишкой с отцом ходил по заданию коммерсантов через границу, учился в уссурийской школе, в Свердловском политехническом институте».
Меня такое признание поразило. Захотелось подробнее узнать историю этого человека, тем более, что китаец под впечатлением ностальгических чувств был весьма словоохотлив.
- Интересно! Ходил через государственный рубеж уже в советские времена?!
- Так ведь непроходимой граница стала только после того, как японцы оккупировали Маньчжурию. А раньше население СССР и Китая постоянно общалось, приграничная торговля процветала, помогая нашим землякам преодолевать постоянный дефицит товаров.
Если сочтете уместным, сделаю небольшое отступление, которое, возможно, противоречит официальной пропаганде. Однажды ко мне из соседней деревни пришел старый китаец, державший под мышкой толстенную бухгалтерскую книгу. С помощью переводчика, а также ломаного русского языка моего гостя я понял цель его визита. Листая свой засаленный фолиант, китаец преклонных лет рассказывал: вот Кузьмин из такой-то приморской деревни остался должен ему, тогда имевшему свою лавку, за шестьдесят килограммов муки, Петров из другого села взял в долг на свадьбу три банки спирта, Колесниченко не расплатился за кровельный материал и за рис, и прочее, и прочее. Я решил, что старик предъявляет претензии к своим давним покупателям, но он замахал руками: «Нет, нет! Время прошло. Русские не заплатили, потому что пограничники перед войной сделали границу непроходимой, и я давно простил все долги. Просто я прошу передать привет своим знакомым приморцам, если вы их на родине встретите, если они еще живы». У него были очень добрые отношения с русскими и остались о них отрадные впечатления. В его же амбарной книге насчитывалось несколько десятков привычных для нас фамилий.
Китаец рассказал, что сам часто ходил в гости к русским друзьям, вместе с членами своей семьи бывал у них на свадьбах. У него до сих пор от сапожников из Полтавки хранятся уж больно красивые хромовые сапоги из бараньей кожи ручной выделки.
- Весьма показательная история для характеристики добрососедских отношений простых людей из двух стран в двадцатые-тридцатые годы, однако, Александр Михайлович, вернемся к вашей встрече с богатым китайцем, решившим выращивать женьшень.
- Когда мы добрались до места, наш гость долго бродил по участку, всматривался в окружающий ландшафт, словно искал что-то и вспоминал. Потом указал пальцем: «Я бы хотел заняться хозяйством здесь. Дело в том, что где-то в распадке этой громадной сопки похоронен мой отец». Я в глубине души так и ахнул: ведь китаец выбрал участок, где находились ямы от старых подземных сооружений, в которые угодили когда-то бульдозера старателей, пробивавших дорогу к новому месторождению. Сказал об этом Лю, тот подтвердил:
«Да, тут были раньше землянки, а на месте самого большого углубления - что-то вроде столовой. Я бывал в нем, и здесь погиб мой отец».
И тут собеседник поведал мне историю, похожую на приключенческий фильм или детективный роман. Я, пожалуй, и не поверил бы, если бы не услышал рассказ очевидца и участника трагических событий. Его я и положил в основу «вещего» сна лесника Виктора Козлова.
Отец Лю работал грузчиком, а время от времени занимался отхожим промыслом: по заданию торговцев и других лиц, нуждающихся в такой услуге, ходил с товаром через границу, производил с покупателями расчеты и принимал для хозяина деньги. За это ему, как опытному проводнику, платили. И совсем юный Лю помогал отцу. Тот даже стал посылать его в близлежащие приморские деревни и села, чтобы напомнить должникам об истечении установленного срока. Затаится мальчишка в зарослях, выждет, когда мимо проедет конный пограничный наряд, - и скоро он уже на советской территории. Китайцев тогда в Приморье были целые общины, и на пацана с раскосыми глазами никто не обращал внимания. Придет Лю по нужному адресу, получит от хозяина хаты клочок бумаги с каракулями: «О долге не забыл. Через столько-то дней заплачу», - и с этим «финансовым» документом идет в следующую деревню. В приграничных селах мальчишку хорошо знали, русские крестьяне кормили его, давали ночлег. Очень нравилась ему чистота в избах, отсутствие скученности, столь характерной для жилья на его родине, мягкие постели с простынями. У Лю появились русские и украинские друзья-сверстники, с ними он играл и купался в часы отдыха.