Хранитель протянул руку Катажине, но сразу же обернулся в сторону капитана.
Мы рады, что вы..
Он не окончил фразу.
Поэт,громыхнул бас.Господи! Вы слышали? Примется тут теперь читать свои вирши и скромно спрашивать, как нам понравилось!
Вечорек так искренне расхохотался, что ни у кого не осталось сомнений, как он воспринял это замечание.
Не бойтесь. Я ни разу в жизни не читал вслух своих стихов. Даю вам честное слово,добавил он для убедительности.Я даже заговаривать со мной о них не позволяю!
Слава Богу!Бас воздел руки, отпустив при этом перила и едва не свалившись на головы стоявших под лесами.
Вы, я вижу, уже познакомились,улыбнулся хранитель.Но официально вы еще не представлены друг другу. Начнем сверху.И он забубнил голосом экскурсовода, который рекомендует посетителям обратить внимание на выставленные экспонаты.
Перед вами бесценная группа художников-реставраторов из Варшавы, которую любезно прислал нам четыре месяца тому назад профессор Гавроньский с тем, чтобы она вернула былой блеск росписи, скрывающейся доселе под слоем отвратительной штукатурки.Хранитель продолжал обычным голосом.Как это заведено у истинных реставраторов, работают они на совесть, спокойно и без спешки, что, конечно, надолго лишает желающих возможности посещать музей, зато нам дает передохнуть и заняться наукой... Пани Магдалена Садецкая, пан Ежи Марчак,показал он на обладателя густого баса,и пан Витольд Жентара. А этосупруги Вечореки, поэт со своей музой.
Золотые слова, пан начальник, но запоздалые,отозвалась Магдалена Садецкая.Работаем мы действительно на совесть, однако не больше восьми часов. Пошли, ребята!
Она перемахнула через перильца лесов и легко, как с парашютом, спрыгнула вниз. Едва коснувшись пальцами рук пола, она выпрямилась, развязала косынку и встряхнула головой. По плечам ее рассыпались длинные светлые волосы.
Простите, что не подаю вам руки,сказала она, сверкнув невероятно белыми зубами, контрастирующими с покрытым пылью лицом.Боюсь вас испачкать. Ну, я к себе. Ужин сегодня пораньше, правда?обернулась она к хранителю.
Да.Янас не переставал улыбаться.Суббота. Надо отпустить персонал.
Сверху упала веревочная лестница.
Мужчины явно не собирались следовать примеру своей коллеги. Спускались они не спеша.
Суббота!сказал младший из них, которого хранитель представил как Витольда Жентару.Значит, после ужина посидим у камина. Дрова уже наверху.
Марчак, старший из художников, все еще не достиг пола. Вечорек заметил, что одна нога у него не сгибалась в колене. Сойдя, наконец, с лестницы, Марчак взял толстую палку с резиновым наконечником, которая стояла за дверью, и подошел к остальным.
Вас следует отдать в учебу к Вильчкевичу,произнес он, обращаясь к Катажине.Надо же было спросить, что это за натянутые луки! Да он бы, бедняга, повредился умом, услышь он это!
Я в жизни не видела ничего такого,показала Катажина на арбалеты.Но вы меня просветили.Тут она повернулась к Вечореку.Я тебя навек скомпрометировала. Писать исторический эпос в восьми книгах с прологом и иметь жену, которая не отличает арбалет от лука,страшный позор, правда?
Ну, уж коли я поклялся не покидать тебя даже в тяжелейших жизненных испытаниях...Вечорек легонько обнял ее за плечи и тут же опустил руку.
Ба,улыбнулся Гавроньский.Об арбалетах вам нигде не удастся узнать больше, чем у нас! Это своего рода spécialité de la maison музея в Борах. У нас тут есть даже небольшая мастерская. Работник там всего одинпан Вильчкевич, наш придворный оружейник. Он и чертит, и столярничает, и кует, и стреляет. Пан Вильчкевич собственноручно изготовляет арбалеты, а мы их потом рассылаем по всей стране. У нас масса заказов, ведь настоящих арбалетов практически не осталось. Вильчкевич и книгу о них написал. Пятьсот страниц текста плюс его собственные иллюстрации. По-моему, он еще и сейчас у себя в подземелье, работает.
Заслуженный Гефест Польской Народной Республики,с легкой иронией, которая не ускользнула от Вечорека, заметил Жентара.
Его оружейную мы прозвали «арбалетной»,хранитель ткнул пальцем в пол,там же у него подземное стрельбище и мастерская. А так как мы собираемся показать вам все наше хозяйство, то заглянем и тудаесли вам, конечно, интересно.
Ну конечно!с воодушевлением согласилась Катажина.И наутро я окажусь одной из немногих женщин в Польше, которая почти все знает об арбалетах.
Она и не предполагала, каким зловещим смыслом наполнятся ее слова спустя всего несколько часов.
Глава десятая, в которой впервые раздается резкий свист летящей стрелы
Из большого овального холла в подвалы замка вела низкая сводчатая дверь. Хранитель отворил ее.
Лестница старая, лучше пустите меня первым.
Он шел впереди, а остальные спускались за ним по каменным ступеням, освещенным только слабой лампочкой. Лестница повернула раз, другойи их взорам открылся подземный коридор, в дальнем конце которого светилась еще одна лампочка. Все направились туда. Катажина по пути споткнулась о толстую ржавую цепь, истинного назначения которой в наши дни было никому не угадать.
Как в сказке,шепнула Катажина Вечореку, с любопытством глядя по сторонам.
Гавроньский, замыкающий шествие, услышал ее слова и добавил:
Как в сказке о Василиске. В этом подземелье было бы нетрудно прятать приличного дракона.
Они замолчали. Эхо шагов глухо отдавалось в коридоре, забегало вперед, в полумрак, возвращалось и затихало, наконец, под сводчатым потолком, блестящим от сырости. Они миновали зарешеченную дверь в совершенно темное помещение.
Склад кокса,сказал Янас,когда-то сюда сажали непокорных крестьян из окрестных деревень.
Он остановился и поднес палец к губам. Все замерли.
С правой стороны виднелась полураскрытая дверь. Вечорек, вытянув шею, заглянул через плечо Янаса внутрь. Там оказалось обширное низкое помещение, в котором, очевидно, в прежние времена хранили вино, так как в стенах были большие, округлые ниши, служившие опорой для бочек. Комнату освещали две яркие лампы, судя же по струе теплого воздуха изнутри, было там и центральное отопление.
Кто-то коснулся плеча капитана. Катажина, проскользнув у него под рукой, тоже заглянула в комнату. К своему удивлению, на задней стене она обнаружила намалеванные на фанерных щитах белые фигуры, напоминающие призраков. Там были изображенные в натуральную величину силуэты конного рыцаря с копьем в руке, бегущего оленя и двух людейодного в широкополой шляпе с пером, а другогоатакующего с пикой наперевес.
Внезапно раздался резкий, пронзительный свист, и короткая стрела воткнулась в то место, где должен был бы находиться глаз всадника.
Отлично!веско произнес сухой, но выразительный голос.Отлично! Никакого отклонения.
Директор негромко постучал в дверь и просунул в комнату голову.
Принимай гостей, Кароль!
Он широко распахнул двери, и все увидели невысокого человека с голым черепом, в черных брюках и черном, под горло, свитере. В руке он держал арбалет, а его взгляд был прикован к пораженной мишени на стене. Он медленно обернулся к стоящим на пороге. У него были черные горящие глаза фанатикаточь-в-точь как у бродячих монахов-проповедников. Их блеск постепенно меркнул.
Прошу,он аккуратно переложил арбалет в левую руку, разрядил его и, как бы осознав, наконец, что вошли незнакомые люди, поспешил к двери.
Гости приехали час назад и пробудут здесь несколько недель,сказал хранитель.
Пан Вечорекпоэт и хочет ознакомиться у нас кое с чем для работы над его историческим эпосом. Я подумал, что ты рад будешь случаю показать свою «арбалетню», и привел всех сюда.
Конечно, конечно. Это большая честь для меня...он запнулся на мгновение, как бы подыскивая слова, рука с арбалетом приподнялась, но тут же вновь опустилась.Борыэто настоящая сокровищница разного рода исторических материалов для того, кто даст себе труд заняться нашими коллекциями и архивами. Пан Вечорек, если я правильно расслышал?
Стефан наклонил голову. Вильчкевич еще раз взглянул на арбалет, как бы призывая его на помощь.