Уильям Питер МакгивернОдин против всех
1
В восемь часов вечера зазвонил телефон. Один из мужчин снял трубку: «Уголовная комиссия. Говорит Нейл». Потом слушал, не прерывая и не задавая вопросов, только морщил лоб.
Понятно, сказал он в конце, сейчас я кого-нибудь пришлю.
Взял в руки карандаш, записал фамилию и адрес. Кроме него в ярко освещенной комнате находилось еще три сотрудника. Двое играли в карты, устроившись за столом, стоящим перед шкафами с документами, а третийвидный, крупный, с резко очерченным умным лицом ходил по комнате, заложив руки за спину. На скамейке у деревянного шкафа сидел полицейский и доставленный им негр, молодой и на вид очень сильный, но сейчас он был насмерть напуган и с мольбой глядел то в одну, то в другую сторону.
Игроки отложили карты и внимательно наблюдали за Нейлом, который все еще писал; лицо его посуровело и сделалось, наконец, серым. Один из них, Кармоди, пригладил свои и без того прекрасно лежащие волосы и устало поглядел за окно, в которое хлестал дождь.
Так я и знал, что в такую погоду без дела мы не останемся.
Его партнер, Кейс, чье широкое лицо и сплющенный нос говорили о боксерском прошлом, пожал плечами.
Да я ничего другого от этого вечера и не ждал, у него был на редкость мягкий голос, что совершенно не вязалось с его внешностью.
А третий, все еще меривший комнату своими длинными ногами, улыбнулся:
Ну, а у меня уже есть дело, он кивнул в сторону негра, а то я с удовольствием побегал бы с вами под дождем.
Да, Бурке, ты у нас везучий, заметил Кармоди.
Нейл, низкий, рыжеволосый мужчина с лицом терьера, положил трубку и взглянул на часы, висящие над шкафом.
Бэньйон не говорил, когда он собирался вернуться?
Все невольно взглянули на часы. Бурке произнес:
Около восьми. Он звонил из девятнадцатого отделения и передал, что еще зайдет.
Была одна минута девятого. Нейл нервно барабанил пальцами по столу, морщины на лбу не пропадали.
Что случилось? спросил Бурке.
Звонила жена Тома Дири. Сказала, что ее муж покончил жизнь самоубийством. Застрелился.
Боже мой! пробормотал Кармоди.
Еще сегодня он был наверху, у инспектора, правда? на этот вопрос Бурке никто не ответил.
Почему он это сделал? прозвучал мягкий голос Кейса.
К сожалению, он не посвящал меня в свои планы, устало проговорил Кармоди.
Нейл взглянул на него с упреком.
Подождем еще несколько минут, и если Бэньйон не придет, я должен буду передать сообщение по инстанции. Они, конечно, потребуют подробного объяснения
Как всегда, когда речь идет о копе.
Бурке опять начал ходить по комнате. Кармоди закурил сигарету, зло бросив спичку на пол. В помещении было тихо, только дождь все стучал и стучал по стеклу. Молчание становилось угнетающим. Если коп умираетэто целое событие. В его отделении несколько дней приспущен флаг на мачте, в газете помещается некролог, мэр города и начальник умершего выражают соболезнование семье, но если коп кончает с собойтуг жди чего угодно! Это может означать, что он был слабодушным, чересчур нервным или просто дураком, во всяком случае, не тем человеком, который способен охранять жизнь и имущество жителей своего города. Или, наконец, нечто гораздо худшее, что поставит под угрозу существование всего участка, а то и всей полиции города.
Он же был хорошим парнем, сказал Бурке, замедляя шаги, хорошим, прямым парнем.
По крайней мере, таким он казался, согласился Кармоди и взглянул на часы. А почему это его жена позвонила нам?
Порядок она знает, возразил Нейл. Сперва сообщила в центральную, а потом нам. Мы обязаны совать свои носы во все эти самоубийства. Между прочим, что-то центральная долго не звонит
В комнате опять установилась тишина. Все глядели на динамик, некоторое время не передававший никаких сообщений. И тут, будто напоминание Нейла подтолкнула кого-то, послышался голос:
Девять-восемьдесят, девять-восемьдесят один! Ответ!
Это, кажется, на его участке. Дири ведь живет в Вестене.
Да, на Сикомор-стрит, сказал Кейс, Они, наверное, уже послали туда машины.
Из динамика опять раздался голос:
Машину с врачом на Сикомор-стрит, машину с врачом на Сикомор-стрит! Ответ.
Машину с врачом. Нейл нервно засмеялся. Сейчас ему ни один врач в мире не поможет.
Его пальцы опять забарабанили по столу, он взглянул на часы.
И тут внезапно распахнулась дверь, и в комнате появился молодой мужчина в мокром плаще. Он бросил быстрый взгляд на лица всех троих.
Что произошло, что случилось?
Только что звонила жена Тома Дири. Она сказала, что Том покончил с собой. Пятнадцать или двадцать минут назад. Он застрелился, сообщил Нейл.
Ты ведь знал его, Бэньйон, правда? спросил Бурке.
Конечно, я знал его, медленно проговорил Дэв Бэньйон, снимая мокрый плащ и укладывая его на спинку стула.
Это был высокий широкоплечий мужчина лет тридцати пяти с загорелым лицом и спокойными серыми глазами. Если он стоял один, то его рост как-то скрадывался. Но когда рядом с ним был Бурке, тоже высокого роста, оказывалось, что Дэв гораздо выше. Сложен он был пропорционально, и вряд ли кто-нибудь мог поверить, что он весит целые двести тридцать фунтов.
У Дири были дети? спросил Бурке.
Нет, кажется, нет, ответил Бэньйон. Он знал Дири не очень близко, примерно так же, как и многих других копов, работавших в других отделениях. Встречались в коридорах, здоровались, обменивались одной-двумя фразами, иногда сталкивались по какому-нибудь делувот и все. Он вспомнил, что
Дири был стройным, хотя и не очень уже молодым человеком: в волосах его было много седины. Лицо умное, непроницаемое.
Бэньйон повернулся к Нейлу:
Эго все, что вам известно?
Тот кивнул.
Хорошо, сказал Бэньйон. Я еду туда. Бурке, не составишь ли компанию?
Бурке указал пальцем на негра.
У меня тут дело, Дэв. Ты ведь не хочешь, чтобы я опять упустил ниточку?
А что такое?
Гм Может быть, это тот парень, что убил смотрителя бензобаков в северо-западном районе. Помнишь, на прошлой неделе?..
Я никого не убивал! вскрикнул негр. Его большие костистые руки сжимались и разжимались. Он переводил глаза с одного на другого, как бы ожидая помощи; взгляд у него был запуганный, беспомощный и безнадежный.
Сядь! приказал ему полисмен.
Бурке вопросительно посмотрел на Бэньйона.
Я мог бы выбить из него все за десять минут, если ты только
Выражение лица Бэньйона заставило его не продолжать.
Ладно, ладно, нет так нет, он пожал плечами.
Я хочу, чтобы в мою смену о таких методах не было и речи,
подчеркнуто резко сказал Бэньйон.
Да, понятно, проворчал Бурке.
Бэньйон приблизился к негру, который как бы почувствовал, что у него еще есть шансы выбраться отсюда.
Я хочу услышать от тебя правду. Если ты не совершил преступления, тебе нечего бояться, проговорил Бэньйон. если ты ее не скажешь, мы все равно узнаем, ты понял?
Я ничего не сделал, возбужденно заговорил негр. Я только пошел
Мы с тобой поговорим позже, когда я вернусь. Сейчас у меня нет времени. Бурке, дело остается за тобой. Ну, кто из вас? он подошел к Кармоди и Кейсу. Добровольцывперед.
С тобой пойду я, Дэв, Кармоди вздохнул. А то жена Кейса выцарапает ему глаза, если он придет домой в мокрых ботинках.
Томас Фрэнсис Дири жил в западной части города. Сикомор-стритспокойная, тихая улица, вся в зелени. Не особенно респектабельная, но вполне приличная. Когда Бэньйон подъехал к трехэтажному особняку, одна из квартир которого принадлежала Дири, у подъезда уже стояли две полицейские машины. Шел проливной дождь, но собралось десятка два любопытных, которые желали узнать, что и с кем случилось.
Его квартира здесь, на первом этаже, сказал Дэву один из полицейских.
Спасибо! Дэв вошел в открытую дверь и увидел двух копов, которые оживленно беседовали. Вода струйками стекала с их плащей на матовый паркет пола. Из двери направо вышел высокий мужчина в штатском и бросил копам:
Можете им заняться!