и мы считаем, что единственный путь познать истинное счастьеэто забыть, кто ты есть. Поэтому мы стараемся устранить свою индивидуальность в заботе о других. О больных или тех, у кого нет крыши над головой о бедных
Ах о бедных загремел голос Гая.
В его мозгу вспыхнули пламенем мучительные, столь долго подавляемые воспоминания о далеком прошлом. Паренек. Он стоит на коленях перед счетчиком электроэнергии. Ножик застрял в щели, и он не может получить обратно ни нож, ни деньги. Тот же парень, которому здорово доставалось по ушам, если его замечали, копается в месиве фруктов и овощей из треснувших ящиков позади рыночных лотков. В лучшем случае его живот бывал набит дешевыми крахмальными продуктами, так что когда мальчик вырос, он ел только то, что рано или поздно обязательно должно было привести к остановке сердца: обильно политое соусом красное мясо, горы шоколада и взбитых сливок. Лобстер «Термидор».
нужно быть сильным вырваться сбежать иначе пропадешь Гай весь дрожал. Он невидящими глазами оглядывался по сторонам, потрясенный силой и яркостью собственных воспоминаний. Он задыхался и с трудом бессвязно произносил:Вши бедняки это вши
Нет Вы не должны так говорить, Арно наклонился вперед. Он побледнел, но голос его не дрогнул. Они тоже люди и заслуживают уважения. Им нужно помогать, потому что они бессильны. Разве не говорится в Библии, что кроткие наследуют землю?
Они уже исполнили свое предназначение! внезапно выкрикнул Гай. Ими забиты все кладбища.
Полная тишина. Все переглядывались, не в силах поверить, что они на самом деле слышали эти шокирующе жестокие слова.
Мистер Гэмлин сидел неподвижно, все еще с открытым ртом, испытывая чувство ужаса. Что он наделал? Как он мог позволить ввести себя в такое состояние парочке престарелых хиппи, когда на кону стояло так много? Он поднял голову, холодную и тяжелую, как булыжник, и попытался извиниться:
Простите простите меня. Он встал. Сильвия, я погорячился
Ты никого никогда не щадишь, верно? Сугами также встала, на ее лице не было никаких эмоций. Все доброе, или красивое, или хорошее ты обязательно втаптываешь в грязь. Я была счастлива здесь. Теперь ты все испортил. Я ненавижу тебя Ненавижу!..
Тим тревожно вскрикнул и уткнулся в колени Мэй. Кристофер, схватив за руку Сугами, сказал:
Нет, дорогая Пожалуйста Не надо
Остальные столпились вокруг них и заговорили все сразу. Сугами заплакала:
В мой день рождения в мой день рождения
Кристофер гладил ее волосы, Мэй успокаивала Тима, а Кен и Хизер нацелили полные укоризны глаза на Гая, стоявшего на дальнем конце столаотвергнутого и презираемого, словно он был зараженным чумой в карантинном бараке.
Затем, когда успокаивающее бульканье голосов утихло, он ощутил какую-то странную перемену в наступившей тишине. Все сдвинулись ближе друг к другу, и создалось впечатление, что они одновременно возбуждены и встревожены. Гай почувствовал, как прохладный ветерок пробежался по его шее. Он обернулся и увидел женщину, неподвижно, будто призрак, стоящую в тени открытой двери.
Она была укутана в многослойную дымчатую ткань. В руке у нее был огромный букет цветов в целлофане, украшенный множеством ленточек. Медленно волоча за собой длинные полосы шелка и тафты, шелестевшие на голых досках пола, она двинулась вперед. На полпути остановилась, откинув за спину туманного цвета шарф. При виде ее лица с впалыми щеками, широко распахнутыми глазами и взъерошенной копны глинисто-серых волос люди прижались друг к другу еще теснее.
Предсказание Иллариона. Оно сбылось не веря собственным глазам, пробормотал Кен.
Гостья робко оглянулась и откашлялась, издавая звуки, похожие на шелест сухих листьев.
Я звонила в дверь, голос был настолько робок, что его почти не было слышно. Она протянула квадрат зеленой бумаги, как бы в оправдание своей назойливости. Меня пригласили.
Гай, узнав письмо, онемел от удивления. Негодуя, он смотрел, как его жена, шатаясь как наркоманка, нашла ближайшую точку опоры в виде низкого раскладного стула. Сделав несколько шагов, она опустилась на него, ее цвета грозовых облаков подол пошел волной, а на лице обозначилась неимоверная гордость за успешно выполненный маневр.
Кен и Хизер двинулись к ней, молитвенно вытянув руки. В нескольких футах от нее они опустились на колени, касаясь лбами пола.
Приветствуем тебя, божественная Астарта!
Привет тебе, королева Полумесяца.
Десятки тысяч поклонов тебе, о воплощение лунного света!
Фелисити смотрела на них и моргала. Тогда Сугами, бледная и смущенная, окликнула ее:
Мама? Она подошла к сидящей особе. Он сказал, что ты не сможешь приехать.
Гай поморщился от этого пренебрежительного местоимения «он», глядя на то, как ежевичного цвета губы Фелисити дрожали от усилий в попытке выдать ответ. Но вместо ответа она протянула букет. Сугами взяла его, прочитала открытку и сказала:
Как мило, спасибо.
Мистер Гэмлин вспомнил о своих цветах, забытых в прихожей, а потом понял, что это и были его цветы. Во имя всех святых! Он уже ничего не мог поделать. Бежать и требовать их обратно выглядело бы крайне мелочно. Теперь дочь подумает, что он вообще не принес ей подарка. Сильвия добавила:
Он сказал нам, что ты болеешь.
Боже мой! произнесла Мэй. Ведь так оно и есть.
«Да не болеет она, подумал Гай. Под снегом или пьяна в стельку. Приехала злорадствовать, если дела пойдут плохо? Или, если все будет идти гладко, вставлять палки в колеса? Только посмотрите на них всех, столпившихся вокруг. Как какие-то пучеглазые туземцы из фильма Тарзан, выползшие из джунглей. Да здравствует белый бог на железной птице с неба! Господи, ну что за вечер!»
Бедняжка, продолжала Мэй, вы выглядите ужасно. Сугами, принеси своей маме попить.
О да, пожалуйста, воскликнула Фелисити и услышала смех мужа.
Она посмотрела на него. Ее взгляд мог выражать что угодно или совсем ничего. Гаю он показался торжествующим и поэтому он не преминул огрызнуться:
Ты присоединилась к живым мертвецам, Фелисити?
Прекратите. Мэй достала маленькую пластиковую бутылку из кармана своей накидки. Ваша жена и без того очень расстроена. Держите руки так Она налила несколько капель в сложенные чашей ладони Фелисити. А теперь вдохните.
Фелисити вдохнула и начала чихать.
Мэй сказала:
Превосходно! И добавила:Дайте мне, пожалуйста, салфетку.
Кен и Хизер, все еще находившиеся под сильным впечатлением от ее появления, стоя рядом с Фелисити, стали спрашивать, знает ли она, какой сегодня день. Фелисити, которая с трудом представляла, какой сегодня год, попыталась отрицательно покачать головой. Сугами принесла питье. Фелисити протягивала руку два или три раза, но так и не смогла его взять.
Астральный мир живет по другим законам, пискнула Хизер.
Мэй взяла стакан и аккуратно один за другим прижала к нему пальцы Фелисити. Та сделала несколько глотков, а потом, когда мозг и язык наконец синхронизировались, начала объяснять причину своего позднего приезда. Она оправдывалась и говорила так виновато, как будто опоздание могло стоить ей потери целой кучи баллов в соревновании.
Все заговорили разом:
Это не важно.
Правда, это не имеет значения.
Здорово, что вы вообще приехали.
Они начали привыкать к ней. Арно, закрывая входную дверь, обнаружил ее саквояж из свиной кожи и внес его.
Гай, конечно же, был прав, полагая, что Фелисити не была больна. Дело в том, что она вдохнула одну дорожку перед выходом из дома и еще одну в машине. Обычно кокаин вызывает эйфорию. Закрученный луч света и окрыляющая самоуверенность возносят вас прямиком к вратам рая. Нюхни дорожку волшебной пылии ты на пути к звездам.
Но на этот раз случилось обратное. Фелисити испытала чудовищно преувеличенное чувство собственной уязвимости. Она чувствовала себя как один из бедных моллюсков, выброшенных отливом и оставленных умирать на песке. Она боялась людей, нависших над ней. У них были горящие глаза и эластичные, словно из резины, рты, которые все время меняли форму. Когда кто-то протянул руку и прикоснулся к ней, Фелисити взвыла от ужаса.