В довершение унижений дядя не смог забрать её из школы в ту пятницу, и не было ничего ужаснее, чем идти вдоль по дороге. Люди были не в силах не смотреть на неё, когда она проходила мимо, и она почти слышала их мысли: интересно, что с ней случилось? Почему она так смешно ходит? Почему на ней джинсы в такую жару? Она видела их любопытные взгляды, видела, как формируются стереотипы в их головах.
Низко опустив голову, она шла, не сводя глаз с грубого, в глубоких трещинах, асфальта. Сумка, набитая новыми учебниками, давила на плечо. Девочка вытерла вспотевшие ладони о джинсы. Мимо, рыча и сигналя, пронеслась красная машина, но девочка даже не посмотрела в её сторону.
Эй, Элли! позвал голос за спиной. Она остановилась и повернулась, взметнулась волна светлых волос.
Это был Кэмден Маккуин, её единственный друг в этом богом забытом городе. Он подошёл к ней, и она улыбнулась; его высокая тёмная фигура резко выделялась на фоне блёклого пейзажа.
Можно проводить тебя домой? спросил он с тихой надеждой. Хотя выглядел он весьма специфическидлинные чёрные волосы, мертвенно-бледное лицо, очки с толстыми стёклами и помада цвета гудронаон улыбался ей, и на впалых щеках играли ямочки. Он любил эпатировать.
Если хочешь, сказала она как можно равнодушнее. По правде сказать, она была рада. Не то чтобы она испытывала к Кэмдену что-то серьёзнее, чем дружеские чувства, но когда он не был погружён в маниакальную депрессию, его компания ей нравилась. К тому же люди почти не смотрели на неё, когда рядом был кто-то вроде Кэмдена. Пожалуй, лишь у него неделя выдалась хуже, чем у неё.
Ну, как день прошёл? спросил он, идя рядом.
Ох, блин. Викки Бессет рассказала всем на уроке истории, что я так странно хожу, потому что весила триста фунтов и сломала лодыжку. Теперь я повсюду слышу в свой адрес «Хромая Корова», сказала девочка, скрывая за наигранной беззаботностью обиду и стыд, рвущие её на части. Лучше было смеяться, чем плакать, пусть даже последнее было бы искреннее.
А, Викки. Это она сказала учителю, что у меня в рюкзаке пистолет. Редкостная сучка, ответил он тем же тоном, что и девочка. Ни один из них не хотел показать другому, как больно его всё это задевает.
Может, она тебя боится, предположила девочка. Кэмден не отрываясь смотрел на далёкую гору, и взгляд его был мрачен.
Ей есть чего бояться. Таких девочек, как она, карма никогда не наказывает по заслугам. Но если она не будет осторожна, я изменю её карму.
Девочка ничего не ответила. Её губы вытянулись в узкую полоску.
Она всего месяц знала Кэмдена, но уже не раз удивлялась тому, что он думал и говорил. Ей всегда казалось, что лишь она одна полна праведного гнева, но она очень, очень ошибалась.
Она решила запомнить: Кэмдена Маккуина лучше не злить.
Сейчас
Общаться с Кэмденом оказалось на удивление легко. У меня никогда не было проблем в общении с людьми. Но в то же время я была уверена, что чувствую исходящие от него волны раздражения. Он прихлёбывал чай маття, я большими глотками пила кофе, и мне никак не удавалось понять, что он чувствует. Он казался открытым, расслабленным, его рука оказывалась в опасной близости от моей каждый раз, когда он ставил чашку на стол. Должно быть, виной всему была моя гиперчувствительность, вызванная воспоминаниями и чувством вины.
Всё в порядке? спросил он и положил руку на мою. К счастью, меня не ударило током. Я отвела взгляд от осадка на дне стаканчика, который сосредоточенно рассматривала.
Да, извини, ответила я мягко. Я просто
Под сильным впечатлением?
Видимо, да.
Воспоминания Он осёкся. Руку так и не убрал. Я слишком отчётливо чувствовала её тепло, её близость. То, чья это рука. Моя ладонь готова была дёрнуться в любой момент.
Ну вот, сказал он, наконец убрав руку, вытерев подбородок и откинувшись на стуле. Так я и стал тату-мастером.
Я осознала, что говорил по большей части он. Это было совсем на меня не похоже. Но, с другой стороны, это ведь был мой бывший одноклассник, а не клиент.
Правда? Я тут же перевела взгляд на его татуировки. При ближайшем рассмотрении безумный калейдоскоп форм и расцветок обрёл смысл. Скорпионы, черепа, змеи, крылья и девушки в стиле пинап на фоне голубых океанских волн, кое-гдекрошечные подписи.
Полагаю, ты не слышала о моём тату-салоне?
А должна была?
Он указал на мою небольшую татуировку на рукетонкую полоску музыкальных нот.
Где ты это наколола?
В одном салоне в Миссисипи, ответила я и тут же пожалела, что не удержала рот на замке. Но он не стал спрашивать, зачем я поехала в штат, где жила раньше, прежде чем вернуться сюда. Вместо этого он сказал:
Знакомая мелодия.
Ты что, проиграл её в голове?
Он просиял. Вид у него был гордый и в то же время ленивыйесли бы он откинулся на стуле ещё чуть-чуть, оказался бы на полу.
Я же сказал, что играю на гитаре. Какая это песня?
Да не важно, ответила я. Ну, значит, ты теперь тату-мастер. Видимо, очень крутой?
Ну, ничего так. Он не без ложной скромности пожал плечами. Считаюсь одним из лучших в Лос-Анджелесе. Участвовал даже в шоу «Чернила Лос-Анджелеса». Не смотрела?
У меня и телевизора-то нет.
Он кивнул, будто это было и без того очевидно.
Ну, ты ничего не пропустила. А что касается песни, со временем выясню. Может, тогда расскажешь, почему её выбрала.
Я нахмурилась.
По-моему, ты переоцениваешь силу своего убеждения.
Ну, я же убедил тебя сидеть тут и разговаривать со мной, хотя ты уже рвалась к двери.
Это только потому, что ты секс-бомба, подумала я, но вслух не сказала.
Так что ты тут делаешь, если работаешь в Лос-Анджелесе? Предков навещаешь?
Его взгляд тут же изменился, будто солнце спряталось за тучу. В кофейне тут же стало темно. Но стоило Кэмдену улыбнуться, туча тут же ушла.
Нет, не родителей. Хотя они по-прежнему здесь живут. Папа по-прежнему шериф, как ты помнишь.
Ещё бы мне не помнить. Это он выгнал моих родителей из города.
У меня и тут есть тату-салон. «Игры amp; Иглы», сказал он. В восточной части города. Может, видела? Старый дом с фотографиями Белы Лугоши и Болотной твари у входа.
Очаровательно.
Салон на первом этаже, живу я на втором.
И хватает на жизнь? Невзирая на близость к Лос-Анджелесу, столице пластических операций, Палм-Вэлли не представлялся мне слишком культурнымили, вернее сказать, субкультурным местом.
Его улыбка из милой стала язвительной.
Разумеется. Ты не представляешь, сколько денег приносит тату-салон.
Самоуверенность Кэмдена была оскорбительна, но, по правде говоря, я ничего не знала о тату-салонах. Те, в которых я была, выглядели жутко, а мастератак, словно вынуждены прокалывать девушкам уши, лишь бы сводить концы с концами.
Он вынул из кармана мобильник, посмотрел на экран.
Кстати, через двадцать минут у меня клиент. Хочешь посмотреть, как я работаю?
Вообще-то идея наблюдать, как кого-то колют иглой, не вызывала у меня интереса, но прекрасное лицо Кэмдена было таким серьёзным и открытым, что я кивнула. И, конечно, виной всему было чувство вины за то, как отвратительно я поступила с ним в школьные годы. И если уж совсем честно, мне надо было видеть, насколько успешен этот парень.
Самой важной моей задачей было привлечение успешных людей.
Глава третья
Двадцать минут спустя я припарковалась напротив невообразимого двухэтажного дома. Кэмден Маккуин сидел рядом. Поездка вышла короткой, он всю дорогу то рассказывал, что изменилось с тех пор, как я покинула город, то восхищался машиной.
Сколько ты заплатила, если не секрет? спросил он, когда колёса, скрипнув по песку, остановились. Я улыбнулась, выключила зажигание.
Не знаю. Я её одолжила.
Открывая дверь, он подозрительно на меня посмотрел.
Одолжила, как учительские методички с ответами перед контрольной?
Я смерила его таким же подозрительным взглядом. Откуда Кэмден столько знал о моих выходках? Конечно, мои родители были в бегах, и все в Палм-Вэлли знали, что они мошенники. Люди показывали на меня пальцами и шептались, и я не сомневаласьили о моей травме (в большинстве случаев), или о том, замешана ли я в родительские аферы. Нет, в тот период не была. Так, порой обманывала учителей. Никогда не попадалась, потому что при виде меня они отводили глаза. Думаю, они меня жалелии у них было на это право.