«Самаритяне».
Правда? Ну, может быть, они и помогают кому-то, но никакой информации не дают. Из них слова не вытянешь. Говорят, что все строго конфиденциально.
Где вы это нашли?
У нее на маленьком столике, под телефоном. Я не могу даже предположить, зачем ей понадобилось им звонить.
Возможно, потому, что она была чем-то взволнована или расстроена и ей захотелось выговориться.
Чужим людям? Ерунда! В недоверчивом возгласе пожилой леди явно слышалась обида. К тому же нашему поколению депрессии не свойственны. Мы умеем с ними справляться. Не то что сейчас. Люди хватаются за транквилизаторы, если у них убегает молоко.
Барнеби ощутил внутри неприятное шевеление и поерзал в своем кресле. Вначале эта история вызвала у него кратковременный интерес, но теперь он угас. Он ощущал раздражение и нетерпение.
Так когда точно скончалась ваша подруга?
В пятницу семнадцатого. Два дня назад. И с того момента это не дает мне покоя. Вы же понимаете, здесь действительно особенно не за что зацепиться. Я думала, что мне, вероятно, скажут, что я несу всякую чушь, поэтому и не пришла сразу. Но сегодня мне действительно так и сказали.
Прошу прощения?
Тот молодой человек в приемной. Он сказал, что в возрасте Эмили это естественно, и намекнул, будто я трачу его драгоценное время. Я, правда, не заметила, добавила она с сарказмом, что он был сильно чем-то занят.
Понятно. Нет, мы рассматриваем все жалобы и обращения. Наше мнение об их важности в данном случае не имеет значения. Кто ее ближайший родственник?
Ну Полагаю, я. На самом деле, ни у нее, ни у меня не осталось близких родственников. Всякие там кузены и тетушки давно отдали богу душу. У нее есть племянница, но она живет где-то в другом полушарии. Эмили назначила меня исполнительницей своего завещания. Мы оставили все друг другу.
Барнеби записал имя и адрес мисс Беллрингер, потом спросил:
Вы распоряжаетесь устройством похорон?
Да. Они состоятся в среду. Так что у нас остается немного времени. Внезапно они словно попали в мелодраму. Знаете, я не могу отделаться от мысли, что все это напоминает «Дело о пропавшем оркестре». Ведь обстоятельства так
Мисс Беллрингер, вы читаете детективы?
Я их обожаю! Конечно, они бывают разные. Я больше всего люблю Она замолчала и резко взглянула на Барнеби. Ах да. Я вижу, к чему вы клоните. Но это не так. Я ничего не выдумываю!
Старший инспектор Барнеби поднялся, и его собеседница, шелестя оборками, тоже встала.
Я не стал бы переживать из-за похорон, мисс Беллрингер. Все это можно отложить, если возникнет такая необходимость.
Уже в дверях пожилая дама обернулась.
Я ее очень хорошо знала. Эмили. Ее пальцы стискивали костяные ручки сумки. Все это совершенно для нее не свойственно. Поверьте мне, старший инспектор, здесь что-то неладно.
После ее ухода Барнеби выпил две таблетки, откинувшись в кресле, он подождал, пока лекарство подействует. Казалось, что на это требуется все больше времени. Может быть, стоит пить по три. Инспектор ослабил ремень и вернулся к делу о растлении малолетних. На него с фотографии смотрело ухмыляющееся лицо преступника: маленький человечек, у которого было уже три судимости, но которого, несмотря на это, потом назначили заведующим начальной школой. Инспектор вздохнул, отпихнул от себя папку и задумался об Эмили Симпсон.
На основании тридцатилетнего опыта работы он был твердо убежден, что никто никогда не ведет себя непривычным образом. То, что люди обычно считают свойствами личностинакопленные или, наоборот, отсутствующие социальные, образовательные и материальные достижения, на самом деле являются совершенно поверхностными признаками. Настоящий человеческий характер проявляется тогда, когда все это отбрасывается. Инспектор не сомневался, что любой человек способен на что угодно. Удивительно, но это не удручало его. Он даже не считал такой взгляд на вещи пессимистичным. Скорее, наиболее разумным для полицейского.
Однако в последний день своей жизни мисс Симпсон сделала несколько таких вещей, которых, по словам подруги, знавшей ее с детства, она раньше не совершала никогда. И это действительно выглядело странно. Странно и занимательно. Старший инспектор Барнеби записал номер «Самаритян» и взялся за телефон. Но вначале он решил разобраться с тем, как в участке приняли мисс Беллрингер.
Он нажал кнопку интеркома и проговорил:
Сержанта Троя ко мне.
Глава 2
От «Самаритян» трудно было добиться чего-либо. Барнеби другого и не ожидал. Упрямое общество. Именно поэтому после второго телефонного звонка он лично явился в маленькое строение с верандой позади универмага «Вулворт» с озабоченным выражением на лице.
За конторкой сидел пожилой мужчина, перед которым стояли два телефона. Трубку одного из них он прижимал к уху. Увидев Барнеби, он прикрыл ее рукой и прошептал:
Пожалуйста, сядьте, потом продолжил слушать, время от времени мрачно кивая. Через некоторое время мужчина повесил трубку и проговорил:Это вы звонили и хотели увидеться с Терри?
Барнеби, который думал, что этот пожилой мужчина и есть Терри, кивнул:
Да, это я. Мы говорили в пятницу.
И вы?.. Служащий пролистал книгу записей.
Я предпочел бы не называть своего имени, откровенно заявил Барнеби.
Телефон вновь зазвонил, и почти в тот же момент из соседнего помещения появились женщина средних лет и молодая девушка. Они пожали друг другу руки. Барнеби повернулся к старшей, она буркнула:
Добрый вечер, и удалилась.
Девушка остановилась в ожидании. Мужчина за конторкой улыбнулся и жестом предложил им с Барнеби пообщаться.
Девушка оказалась стройной и симпатичной, с длинными блестящими светлыми волосами. На ней было аккуратное платье, а шею украшало ожерелье из маленьких серебряных бусинок. Барнеби невольно сравнил ее с собственной дочерью, которая во время своего последнего визита домой была одета в рваные джинсы и кожаную безрукавку, а на голове у нее возвышался разноцветный гребень.
Мы можем побеседовать здесь. Девушка провела его в комнату. Там стояло удобное кресло, банкетка у стены и столик из сосны, на котором красовалась вазочка с маргаритками. Хотите кофе?
Нет, благодарю вас. Он явился сюда, не имея определенного плана и рассчитывая действовать по обстоятельствам. Он почему-то был уверен, что Терри окажется старым прожженным типом вроде него самого. Мысленно возблагодарив судьбу за то, что ошибся, Барнеби мрачно улыбнулся девушке и протянул ей визитку.
О! Но мы Я не могу что вы хотите?
Я так понял, это вы разговаривали с Эмили Симпсон вечером в прошлую пятницу?
Простите. Теперь голос девушки звучал увереннее. Но мы не обсуждаем дела тех, кто обратился к нам, с посторонними. Мы соблюдаем полную конфиденциальность.
Естественно, мне это понятно, ответил Барнеби, однако в случае смерти
Смерти! Какой ужас!.. Я и не подумала, что она собирается совершить самоубийство. Я работаю здесь всего несколько недель Я еще только учусь, понимаете От страха она начала заикаться. Если бы я знала но двое остальных сотрудников были заняты, а телефон зазвонил, и я решила, что справлюсь Я имею в виду, мисс Симпсон
Подождите, подождите. Девушка сразу стала казаться еще моложе и явно собиралась разрыдаться. Насколько нам известно, никакого самоубийства здесь не было. Но, возможно, есть кое-какие подозрительные обстоятельства.
О! Какие же?
Именно поэтому мне и хотелось, чтобы вы, насколько это возможно, припомнили тот разговор.
Простите. Но я не могу. Мне нужно спросить
Я уже говорил с вашим директором мистером Вейнрайтом и гарантирую вам, что в данном случае правила можно нарушить. Инспектор по-отечески улыбнулся.
Ну Я не знаю
Вы же не хотите препятствовать полицейскому расследованию? Улыбка стала более решительной.
Конечно нет. Девушка взглянула в сторону приоткрытой двери. Барнеби терпеливо ждал, подозревая, что в этот момент она вспоминает тот жест, которым «самаритянин» за конторкой представил их друг другу. Ее лицо разгладилось. Она проговорила:Я помню звонок мисс Симпсон. У нас в тот вечер их было всего три Но, правда, не слово в слово.